Фестиваль - Сергей Власов

– Нет, почему. Мне делали предложения, только они были… как бы помягче сказать… они меня не совсем устраивали.

– Вот еще одна правда жизни. Что значит – не устраивали? Человек к вам проникся, а вы ему – от ворот поворот. А хорошо ли это? Нет, не хорошо. Потому что вы ищете в первую очередь не достойных, приличных людей, а богатых и выгодных, что также характеризует вас не с лучшей стороны. Я вот алкоголик и этого не скрываю.

– Что характеризует вас как честного, правдивого человека?

– Умница! Вы, я вижу, начинаете кое-что понимать. Со мной ведь ни у кого никаких проблем нет, просто таким образом я утоляю свою душевную жажду познания мира, – с этими словами Бырдин достал откуда-то из бокового кармана замшевой английской куртки плоскую фляжку, аккуратно открутил на ней металлическую пробочку и жадно припал к освободившемуся отверстию губами.

Через небольшой промежуток времени вся компания успешно просочилась в квартиру рок-журналиста, и каждый занялся своим делом: Савотин с Бырдиным сервировали стол с помощью привезенных бутылок и найденной в холодильнике небогатой снеди, девушки же, рассевшись на шестиметровой кухне и закурив, начали обмен мнениями.

– Слушайте, подруги, что-то мне все это не нравится… – грустно заметила Светлана.

– Да, чего уж хорошего, – поддержала ее девушка Лена. – Слушайте, а где здесь в квартире телефон – мне надо позвонить.

– Потом позвонишь. – Флюсовская секретарша нахмурилась. – Я-то сюда попала, потому что у меня проблемы – мне Ваня изменил, а вот чего вы приперлись в этот малогабаритный притон, я не знаю.

– А ты думаешь, ты одна с ними, я имею в виду проблемы? Мне Сергей Сергеевич каждый день изменяет – и ничего, – отреагировала не успевшая уйти в коридор Лена.

– Дуры вы обе, причем набитые. У вас хоть есть кому можно изменить или кто вам изменит. – Поэтесса Маша достала из сумочки кучу дешевых карандашей для губ, глаз и бровей. – А вот меня все имеют, кто ни попадя. Без всяких обещаний, клятв и предложений, мотивируя свои действия тем, что раз я поэтесса, значит – блядь.

Поднявшись со своего места, Лена сделала несколько неуверенных шагов, приблизилась к подруге и нежно ее обняла:

– Бедная ты моя…

Светлана жутко харкнула в умывальник – она курила третий раз в жизни – и предалась воспоминаниям:

– Ах, как мы чудно с Ванечкой гуляли по Ленинграду… Он мне казался таким серьезным, а на деле вышло, что он – тряпка. Девочки, может, мне повеситься?

Отстранив от себя Лену, поэтесса с косметическим арсеналом отправилась искать зеркало.

Мужчины разобрались с возложенными на них обязанностями быстро и четко. Дорезая последний огурец, Савотин поинтересовался:

– А тебе кто больше нравится?

– А тебе?

– Мне без разницы. Все трое подходят.

– Тогда мне тоже. Будем жребий тянуть?

Савотин злобно блеснул глазами:

– Никакого жребия! Такое дело нельзя пускать на самотек, а Жигульскому, – здесь Дмитрий гадливо захихикал, – мы отдадим ту, что останется.

– Ты имеешь в виду, она нажрется до такого состояния, что не сможет уйти домой?

– Ну конечно, поэтому и останется. Представь себе картину: мы вчетвером под утро уходим, а одна из девиц лежит на диване, призывно смотрит на нас грустными глазами – мол, возьмите меня с собой…

Алик Бырдин громко захохотал:

– А Жигульский уже кружит вокруг нее, словно беркут, потирает похотливые кулачки. Тестостерон уже давит ему на глаза…

– А мы все равно уходим! – Савотин уже не смеялся, он визжал.

– А знаешь почему? – кое-как смог выговорить Бырдин, давясь от смеха. – Потому что не оставить девушку Жигульскому было бы не по-честному.

– Ха-ха-ха! – Чекист упал на пол.

Немного успокоившись, по-прежнему сидя на полу, он посмотрел на Алика влажными глазами и эмоционально произнес:

– Слушай, старик, а ты классный чувак. Ты мне нравишься все больше и больше. Кстати, я правильно сказал «чу-вак»?

– Правильно. Давай выпьем. Отлично начался сейшен. Потому что главное – отнюдь не «рекс-фекс-пекс».

– Класс! – Савотин вскочил с пола и, приплясывая, начал разливать шампанское по фужерам.

– Главное, – Бырдин сделал задумчивое лицо – в детстве он учился в школе художественной самодеятельности при городском Дворце пионеров, – главное, – повторил он и заржал, как взбесившийся конь ретивый, – чтобы было ВЕ-СЕ-ЛО!

В прихожей раздался звонок.

– Это Мишаня Кривой, – догадался Алик.

Дмитрий подбежал к Бырдину, вручил ему хрустальный фужер и заговорщицки пробасил:

– А давай ему не откроем!

– Давай. Я давно хотел тебе сказать, что Кривой – подонок.

– А если девки без нас ему отворят?

Начавший было пить шампанское Алик на третьем глотке подавился, прыснул ароматным напитком во все стороны и, по-прежнему смеясь, вякнул:

– Пущай отворяют, крысы. Ключи-то от входной двери у меня… А Жигульский – он же одно время подрабатывал в металлоремонте – напичкал дверь такой сверхъестественной жутью, что там разобраться даже с ключами крайне непросто.

– Мальчики, – донеслось из кухни, – там Михаил приехал.

– Как приехал – так и уедет. – Савотин поставил пустой бокал на стол и налил снова. – А не уедет, я сейчас сюда своих коллег вызову – и его увезут в психиатрическую лечебницу или в ближайшее отделение милиции.

– Местные менты – такая мразь, – согласился Алик. – Ты знаешь, ты мне раскрыл глаза на этого идиота. Как же я раньше не замечал в хозяине этого «чума» столько отрицательных качеств?

– Да пошел он!

Звонок раздался еще раз, и вместе с ним в комнату нежно вплыла поэтесса Маша:

– Вы чего, мужичье, оглохли, что ли?

– Эх, девочка ты наша, поэтесушка, да плюнь ты на него – он же кривой.

– Вы чего, в натуре, обалдели, что ли?

– Савотин обхватил девушку где-то на уровне тугих бедер и попытался закружить в танце:

– Алик, она просто не знает, что главное – это чтобы было ВЕ-СЕ-ЛО! А мы уже сейчас как раз в таком состоянии.

– Ну-ка, убери руки, сучара! – Маша нанесла ухажеру короткий, но довольно болезненный удар под дых и, высвободившись, помчалась на кухню: – Девки, эти два алкаша не хотят Мишке открывать дверь.

– Слушай, а может, все-таки пустим гада?

– Я думаю, не стоит. – Савотин часто выходил сухим из разных сомнительных ситуаций и поэтому попадать в них в последнее время ему нравилось.

Но Бырдин уже принял решение:

– Я его сейчас пущу, а через два часа выгоню! – Он, тяжело передвигая ногами, направился в прихожую.

– Мишка! Ты ли это?!

– Почему долго не открывали? – Жигульский смело шагнул в собственный флэт.

– Так не слышали мы, Миша. Работали в это время, стол накрывали. Проходи, дорогой, все готово.

Из помещения задымленной кухни появились девушки.

– Очень рады вас видеть, – от лица женского персонала сказала Светлана.

– Слушай, Светка, а где сейчас находится заместитель генерального директора вашей организации Иван Григорьевич?

– А в чем дело? – У Светы екнуло сердце и опустились руки.

Сбрасывая ботинки и ища глазами по прихожей наличие тапочек, Жигульский вежливо пояснил:

– Да, по-моему, я его только что видел.

– Где?!

Михаил, увидев эмоциональную перенасыщенность вопроса, вытаращил свои и без того пучеглазые глаза:

– А что случилось?

– Ничего не случилось. Где ты его видел?!

– А, так это был все-таки он… А я еще удивился – чего ему ошиваться возле моего дома…

– А с кем ты его видел? С ним была Валерия?

– Да нет. Мужики какие-то.

Упоминание о мужиках на сей раз привело в нервное замешательство поэтессу Машу:

– Где? Где мужики?

– Послушайте, вы что, тут успели все перебрать?

– Да нет же.

В эту секунду в прихожую скачками ворвался Савотин верхом на длинной лыжной палке, найденной им только что на балконе среди кучи ненужного хлама:

– Михал Викторович, командарм Красной Армии Семен Буденный приветствует тебя!

– Семен Забубенный будет правильнее, – поправила недовольная поэтесса.

Савотин со скоростью среднестатистического кузнечика допрыгал до хозяина квартиры и страстно его облобызал:

– Как же мне весело, Миша! Я же знаю, главное – чтобы было ВЕ-СЕ-ЛО!

Жигульский осклабился:

– Кабан научил?

Савотин поскакал в комнату, удерживая левой рукой между ног лыжную палку, а правой имитируя нанесение врагам сабельных ударов:

– Он, он! Кому же еще?! Алик – он теперь мой друг, я его очень люблю!

Хозяин притащил из кухни несколько табуреток, при наличии которых все гости без какого-либо стеснения могли разместиться за почти что праздничным столом.

– А куда же умчалась наша очаровательная Светочка? – Савотин ухватил тонкими губами кончик сигареты. – Мы же без нее начать не можем.