Книга историй - Аракел Даврижеци

города Вана и другие сановники описали в грамоте все происшедшие события и послали в город Константинополь, сообщили государю хондкару Ибрагим-султану, мол, столько строений, городов и селений, мечетей и церквей разрушено. И еще ходжи города Вана послали [человека] к ходже Рухиджану, находившемуся в те дни в Константинополе, [с просьбой] получить у государя позволение заново отстроить разрушенные монастыри и церкви, и ходжа Рухиджан получил от государя разрешение и послал в Ван ходжам, а те, как мы раньше рассказали, начали строить церкви в городе и в монастыре Варага. Прежде всего вардапет Киракос, настоятель Варагского монастыря, дал обет построить молельню, что и выполнил, построив ее; /494/ ходжа Амирхан [восстановил] церковь св. Креста, Мархас Челеби — церковь Богородицы, ходжа Диланчи — церковь святого Сиона, ходжа Иованнес — церковь святого знамения. Эти церкви были отстроены, но остались церковь Бердов[415] и церковь Сорока иноков; была возведена ограда вокруг монастыря. Завершили также строительство монастыря Нижний Вараг и других монастырей и церквей. И все они стоят, каждая на своем месте, милостью Божьей, которому вечная слава. Аминь.

ГЛАВА 38

История и причины разорения славного монастыря, называемого Варагом, [о том, как] похитили и [увезли] святое знамение в крепость Хошаб и возвратили его в город Ван

Владетель крепости Хошаб, которого звали Сулейман-беком, самовольно вскрывал вьюки в караванах, шедших из Вана в Тавриз и из Тавриза в Ван, и, если что-либо из вещей ему нравилось, он бросал хозяину немного денег и, отняв у хозяина, брал эти вещи себе под предлогом, будто купил их за деньги.

А владетелем и повелителем города Ван в это же время был некий высочайший сановник, уроженец того же города Вана, которого звали Хюсейн-ага. Явившись к нему, люди, чьи вещи и товары разграбил Сулейман-бек, возвели на Сулейман-бека множество обвинений, а /495/ Хюсейн-ага поставил в известность о действиях Сулейман-бека государев двор в Стамбуле. Вследствие чего государь приказал Хюсейн-аге относительно Сулейман-бека, мол, отними вещи и верни их владельцам, но Сулейман-бек не вернул. Поэтому Хюсейн-ага, взяв все ванское войско, а также собрав всех окрестных князей из племени Маров, в том числе и великого князя маров Ездишера, который был владетелем Джуламерка, Шагаха и многих других гаваров и крепостей, пошел вместе с ними, осадил крепость Хошаб, в которой, укрепившись, сидел Сулейман-бек; три месяца продолжалась осада, и они опустошили всю страну. Вследствие этого Сулейман-бек впал в отчаяние и тревогу; не видя выхода, он дал большую взятку золотом и серебром великому парону Ездишеру, дабы он как-нибудь увел Хюсейн-агу и всех остальных прочь. Дело завершилось тем, что они получили много добра с Сулейман-бека и, уйдя прочь, каждый из них отправился восвояси.

Когда после их ухода прошло несколько дней, пришел как-то надменный, кровожадный и проливающий кровь человек — победоносный воин и непобедимый боец, по имени Чомар. Хондкар, царь османов, пожаловал ему честь и власть паши и дважды или трижды посылал его в города и области управлять по обычаю османов ими, но везде, куда бы его ни посылали, он правил страною крайне жестоко и несправедливо, разорял, грабил и расхищал [добро], обращался несправедливо со всеми — как с воинами, так и с простым людом. И отовсюду, куда бы его ни отправили, /496/ к царю и везиру доходила молва о [его] несправедливости и злоупотреблениях. Поэтому, когда исполнился [срок] его управления в городах, где он был пашою, и он явился ко двору государя, ему больше не предоставили власти и пашалыка. Это было для Чомара крайне тяжелым и болезненным ударом, поэтому он взбунтовался против государя, выехал из Константинополя и направился в сторону Бурсы и Анкюрии. К нему примкнули праздношатающиеся люди и бродяги, все воры, разбойники, разрушители и им подобные злоумышленники; вместе с ними он обитал в горах и пустынях и так проводил дни свои. Когда ему было угодно, он спускался вместе с ними с гор, выжидал в засаде проходящие по дорогам караваны, бросался на них: кого убивал, кого вынуждал к бегству, а [сам] уходил, захватив золото, серебро и все, что ему хотелось. И делал он это не то чтобы несколько раз или же тайно, а явно и смело, много дней подряд, так что прекратилось движение по дорогам, и молва об этом долетела до Константинополя, дошла до царя. Поэтому царь издал приказ встать во главе большого войска, выйти на бой с ним и убить [Чомара]. Военачальник, снарядив большое войско, пришел сразиться с ним; убить его не смогли, однако вынудили к бегству оттуда. А Чомар, куда бы ни пошел, везде делал то же самое. Поэтому царь приказал властителям и военачальникам всех областей: куда бы Чомар ни пошел, властители и воины той страны должны были сразиться с Чомаром и убить [его]; и если найдется человек, который принесет голову и знак Чомара, он получит большие подарки и будет возвеличен /497/ царем (так как палец правой руки [Чомара] мышцами был стянут к руке и прижат к ладони, поэтому и было сказано принести знак). Из-за этого приказа царя, куда бы ни пошел Чомар, все воины и властители областей преследовали его. И Чомар, не находя нигде покоя от преследования, бежал и добрался к Сулейман-беку. Сулейман-бек из-за львиной храбрости его и победы в боях принял его и сказал: «Будем братьями, сохраним родную страну нашу и будем владеть ею сообща».

Еще одна история, необходимая в этом повествовании моем: тот, вышеописанный, Хюсейн-ага по каким-то причинам заключил дружбу и союз с великим князем маров Ездишером и дочь брата своего выдал замуж за брата Ездишера, которого звали Хосров-паша. Эти двое — Ездишер и Хюсейн-ага — горячо полюбили друг друга, подружились и стали кумовьями и друзьями.

Еще одна история: этот Хюсейн-ага очень укрепился и усилился в городе Ване, так что ему подвластны были и паша, и кадий, и янычар-агаси, и гуллар-агаси, и все другие, он убил десятерых из знати города, в том числе и гуллар-агаси, а остальные вельможи в страхе убежали от него.

И еще случилось такое дело. У османов принято, в том случае если старого пашу смещают с должности, на его место посылать нового пашу; так, в городе Ване сместили старого пашу, /498/ и царский двор послал в Ван нового пашу — Мусалима. А Хусейн-ага и старый паша, договорившись, не признали вновь прибывшего пашу Мусалима, а вернули [его] в Стамбул. Пароны города Вана, оскорбленные Хюсейн-агой, тайно от