Короли рая - Ричард Нелл

мог бы уплыть, Эка. Я могу плавать весь день. Здесь меня не удержат.

«Слуга» не выглядел обеспокоенным. Заправив причиндал Кейла обратно в штаны и похлопав его по плечу, он молча повел его по тропинке от пляжа к скалам. Оказалась та еще прогулочка, но приятно было размять ноги после сидения в тесной лодке, так что Кейл вел себя прилично.

Как раз в то время, когда он задался вопросом, что именно скажет Эка священникам о связанном принце, они поднялись на вершину скалистого входа, и открылся вид на остальную часть острова. Это было озеро. Единый, непрерывный водоем, со всех сторон окруженный маленькими участками песка и вулканами.

Солнце выглянуло из-за облаков, и тихая вода заискрилась, как зеркало, обрамленное алмазами. Вершины вздымались огромным, непрерывным кругом, соединенные полосками холмов, напоминая держащихся за руки великанов; их дыхание поднималось над ними белыми клубами. Все казалось голубым, зеленым и золотым, а прохладный морской бриз, налетавший сзади, смягчал тепло солнца. Сам того не ожидая, Кейл глубоко вдохнул; дышать чистым соленым воздухом было приятно.

Эка, улыбаясь, наблюдал за ним.

– Озеро Ланкона, – сказал он. – Иные говорят, здешний ветер уносит зло. – С этими словами он посмотрел в сторону озера. – Юношей, которые умирают за красоту, иногда называют любовниками скалы.

Принц лишь кивнул, не в силах говорить. Это было самое прекрасное место, которое он когда-либо видел, хотя он слегка протрезвел, заметив монастырь, встроенный в каменистый пляж у воды. Он видел причалы и людей, ловящих рыбу на берегу или в лодочках, плавающих по озеру. Само здание выглядело полностью каменным, с широкими изогнутыми арками и угловатыми крышами, напоминая плавностью линий серую змею, ползущую вдоль берега. Цвета были приглушенными, невыразительными, но подходили этому месту. Что мог сотворить человек, чтобы соперничать с такой красотой? Даже пытаться стало бы дерзостью.

К тому времени, как они спустились по вырубленным в камне ступеням и проследовали по тропинке ко входу в монастырь, Кейл забыл, что он здесь против своей воли и что его руки все еще связаны за спиной. Он глазел на огромные древние пальмы, на ветвях которых щебетали разноцветные птицы, что-то поклевывая, а по близлежащему саду бродили лысые мужчины и мальчики в серых одеждах, собирая фрукты.

Они наблюдали за приближением Кейла и его тюремщиков, но не пялились, не выглядели озабоченными или даже заинтересованными. Все выглядело безукоризненным и чистым: от идеально подстриженных кустов и чистейшей дорожки до свободных от пыли стен. Изнутри доносилось какое-то пение, и Кейл мысленно застонал.

Не сказав никому ни слова, Эка повел его вверх по лестнице, затем по коридору со множеством дверей и остановился у одной, неотличимой от всех остальных. Он отпер ее ключом и, сняв с Кейла путы, учтивым жестом пригласил зайти внутрь.

На одну безумную, опрометчивую секунду он подумал, а не попробовать ли дать отпор. Он вообразил, как одолевает Эку, мчится вниз по лестнице, выбегает из монастыря, ныряет в воду и плывет через все море обратно к Лани. Но полная непринужденность, с которой держал себя Эка, была вызвана не доверием или незнанием – это была абсолютная уверенность в том, что такой вариант был рассмотрен и попросту невозможен. Кейл вошел. Он оглядел маленькую комнату с еще более маленькой кроватью, зарешеченным окном, ночным горшком и голыми каменными стенами, и Эка официально поклонился:

– Скоро с тобой поговорит монах. Ты должен во всем повиноваться этому человеку, чтобы уйти отсюда, мой принц. Он будет твоим проводником, твоим наставником, и лишь когда он решит, что тебе можно вернуться в город, ты станешь мужчиной в глазах твоего отца. Если попытаешься вернуться до этого, то снова увидишь меня. – Все это было сказано без злого умысла или угрозы, просто констатация истины. Кейл глубоко вздохнул:

– Благодарю, Эка. Извини за то, что было раньше. Знаю, ты всего лишь исполняешь свой долг. – Он исправно поклонился.

Эка ответил поклоном и улыбнулся: – Не бойся, юный Алаку. Хотя и не советую тебе спешить, я думаю, долго ты здесь не пробудешь. – Засим он закрыл дверь, и Кейл молча сел на неудобную койку, обзаведшись временем подумать и зная в глубине души: что бы он ни сделал, это ничего не изменит, и он будет здесь, пока Лани не уедет… Его глаза подернулись влагой.

* * *

В конце концов Кейл заснул, а когда проснулся, на него глядел в упор монах, сидящий на полу. Выглядел он самое меньшее лет на шестьдесят, с чисто выбритыми лицом и головой, кустистыми белыми бровями и морщинистой кожей. Одетый в такую же рясу, что и у других, он удобно устроился и наблюдал за Кейлом без всякого выражения. Он молчал.

Кейл сел в постели, смаргивая сон, и попытался заставить свой ум работать:

– Как долго вы тут сидите?

– Уже долго, – отрезал монах и принял оживленный вид, словно его тоже разбудили. – Ты спишь слишком глубоко и слишком много. И ты груб.

Я груб?

– Вы могли бы меня разбудить. – Кейл прочистил горло, немного озадаченный.

– Да, но тогда я бы не узнал, что ты спишь, как больная старуха. Теперь встань и веди себя так, будто твоя семья учила тебя манерам.

Кейл отчаянно уцепился за слова Эки. Повинуйся ему во всем, чтобы покинуть это место. Он встал, прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу, и поклонился.

– Как ваше имя, сударь?

Монах покачал головой с таким видом, словно только что съел что-то гнилое.

– Мое имя Лонакарак-самэджунасита. Вместо этого ты должен был спросить, как бы я хотел, чтобы меня звали.

Он говорил быстро, и Кейл потерял нить имени где-то на четвертом слоге. Чтобы быть особенно учтивым, он должен повторить его, когда представится, и как раз собирался попробовать, когда монах прервал его:

– Если я захочу услышать, как ты шаришь в моем имени, будто в женском белье, своим неуклюжим языком иностранца, то попрошу об этом. Ты будешь звать меня мастером. Или мастером Ло. Справишься хотя бы с этим?

Кейл хотел было сказать, что, несмотря на неопытность, весьма неплохо шарит в женском белье, но взамен опять поклонился.

– Мое имя… – начал он, но монах опять прервал его:

– Я отлично знаю, кто ты такой, принц. И вместо того, чтоб дать старику мирно помереть, твой отец попросил меня учить тебя, как я учил твоих братьев и его самого.

Глаза Кейла расширились при этих словах, и лицо монаха выразило еще большее отвращение, если такое вообще возможно.

– Ты думал, Фарахи появился на свет королем и отцом? Нет, он