Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит

двух оставшихся слагаемых иудаизма, а именно культуры и нации.

Культура, если подразумевать под ней образ жизни в целом, не поддается исчерпывающему описанию. К ней относятся обычаи, виды искусства, разновидности юмора, философия, литература и многое другое. Ее составляющие настолько многочисленны, что нам придется ограничиться тремя. Еврейская культура охватывает язык, предысторию и тягу к земле.

Ее предыстория очевидна, так как многое из нее перетекло в западную культуру в целом. Персонажи и события иудейского писания окружены такой аурой, что по сравнению с ним Олимп кажется карликом, но для иудаизма это лишь начало. За Торой следует Талмуд – обширный свод истории, законов, фольклора и комментариев, составляющий основу постбиблейского иудаизма. В свою очередь, его дополняют мидраши – почти равное по объему собрание преданий, экзегезы и наставлений, которое начало развиваться еще до закрепления библейского канона и достигло завершения в конце Средневековья. В целом оно представляет неисчерпаемый кладезь для изучения, примеров и культурной идентичности.

Помимо предыстории, у каждого народа есть свой язык и земля. Для евреев это, соответственно, иврит и Израиль[227]. И то, и другое священно ввиду того, с чем связано. Поскольку на иврите и в Святой Земле евреям было явлено откровение, почтительное отношение к этому откровению распространяется в данных контекстах. Евреи проводят богослужения полностью или частично на иврите, менталитет Святой Земли оживотворяет и чтение Торы, и изучение раввинской литературы. Таков один из парадоксов иудаизма: на протяжении двух тысячелетий, за время которых он пересек все национальные границы и не имел иного места на свете, кроме как в людских сердцах, он страстно стремился к прародине – и сохранил свою страсть. Молитвы о возвращении в Сион возносились на всех публичных служениях и в уединенных молитвах, в том числе на сон грядущий. Тост «В следующем году – в Иерусалиме!» выражает столько надежды и чувства, что его порой провозглашают не только евреи.

На первых страницах этой главы был процитирован Эдмунд Уилсон, описывающий Палестину как «невзрачную и однообразную землю». Евреям такая оценка кажется немыслимой, ибо даже в физическом отношении эта земля чудесна. Большая часть ее рельефа впечатляет: перепад высоты от Иерусалима до Мертвого моря составляет километр на протяжении пятидесяти шести километров; река Иордан глубоко прорезает горные породы и змеится, стремясь на юг от горы Хермон – зубчатого массива, протянувшегося южнее, от горы Кармель у моря; пересеченная местность Текоа простирается в южном направлении, в сторону пустыни Негев, резко контрастируя с сочной зеленью вдоль берегов в южной части Иордана. Здесь есть и верхушки кипарисов, устремленные ввысь, как темные шпили, «горы, прыгающие как овны, и холмы, как агнцы» (Пс 113:4), поля в Ездрелонской долине, полого поднимающиеся к Галилее огромной шахматной доской из коричневых и зеленых квадратов, глубокие гавани средиземноморской синевы, омытые ослепительным солнцем, и прозрачный воздух, будоражащий дух ожидания. История заявляет о себе каждым городом и холмом, напоминает о богатом прошлом. Приводящее в задумчивость ощущение долгих веков присутствует повсюду, – как теперь, так и когда древнееврейский прорицатель видел воссевшего на трон «Ветхого днями».

Но вести речь об этой земле – значит обращаться к четвертому компоненту иудаизма в целом, к нации. Ведь мы живем в столетии, когда впервые после насильственного разделения в 70 г. н. э. Палестина была возвращена евреям.

К созданию в 1948 г. современного государства Израиль привела совокупность причин. Помимо мощного религиозного стремления к возвращению основной вклад внесли четыре мотива.

1. Соображения безопасности. В 1938–1945 годах инициированный нацистами Холокост, в котором было убито шесть миллионов евреев, треть от их общей численности, подтвердил убежденность, крепнувшую во многих с тех пор, как в 1881 году возобновились погромы в России: евреям не стоит рассчитывать на защищенность в условиях европейской цивилизации. Им необходимо место, где они, пострадавшие, напуганные, но чудом оставшиеся в живых, могли собраться, чтобы вдохнуть воздух свободы и безопасности.

2. Психологические соображения. Некоторые убеждены, что психологическому здоровью евреев не способствовал повсеместный статус меньшинства; он порождал в них угодливость и неприятие самих себя, от чего могло избавить лишь наличие собственной страны.

3. Культурные соображения. Ткань иудаизма истончалась, его традициям грозило обескровливание. Где-то в мире должна была найтись земля, где иудаизм был бы доминирующим кредо.

4. Социально-утопические соображения. Где-то в мире должна быть нация, предназначенная для исторического осуществления пророческих идеалов и этики – образа жизни во всей его целостности, включающей экономические структуры, превосходящего те, которые уже продемонстрировала история. Задолго до Холокоста небольшая, но целеустремленная группа евреев-мечтателей, главным образом в Восточной Европе, с нетерпением ждала возможности преобразовать общество, сделать его более здоровым. С конца XIX века несколько поколений первопроходцев отправлялись в Палестину строить жизнь, все аспекты которой они могли бы беспрепятственно определять. Лишенные доступа к сельскому хозяйству в тех землях, которые они покинули, они надеялись породить новое человечество благодаря образу жизни, построенному на фундаменте физического труда и жизни на земле. Отражением этих идеалов стали кибуцы – основанные ими сельскохозяйственные коммуны.

По каким бы причинам ни был создан Израиль, он существует. Его достижения впечатляют. Мелиорация земель, радушие к иммигрантам-евреям (поистине собрание изгнанников), условия для рабочего класса, новые условия совместного проживания, интеллектуальная и культурная жизненная сила – все это в сочетании сделало Израиль вдохновляющим социальным экспериментом.

Но ХХ век также создал для евреев две мучительные проблемы. Первая связана с Холокостом. Они теряются в догадках, какой смысл имеет концепция избранного народа, если Бог допустил такое чудовищное преступление. Некоторые заходят настолько далеко, что даже задаются вопросом, имеет ли еще значение их постулат о справедливом Боге.

Другая мучительная проблема связана с идеалистическими соображениями для государства Израиль, которые уже упоминались. Практически заложив идеалы свободы и справедливости для западной цивилизации, если не для всего мира, евреи в настоящее время обнаруживают, что сами отказывают в этих правах – вынужденно, в целях безопасности, как считают многие, – палестинцам, территории которых они оккупировали в ходе войны 1967 года. Конфликт национальных прав палестинского народа и безопасности Израиля остается острым и неразрешенным.

Не предполагая найти решение этих проблем, мы все же можем оценить груз, которым они лежат на совести этого исключительно сознательного народа. При всей тяжести этих проблем евреи черпают мужество в том факте, что по крайней мере теперь они располагают политической свободой для их решения. Пока флаг со Звездой Давида реет над их духовной родиной, первый их собственный флаг за почти двадцать веков, у евреев преобладает мысль: «Ам Исраэль хай! Народ Израиля жив!» Как прекрасно жить во времена таких событий!

Рекомендованная литература

Издание