Персональный детектив - Владимир Валерьевич Покровский

Джосика, – прошептал Дон. – Просто не может быть такого полного сходства. И не тридэ – тогда камрады не так бы шли и не так бы ее держали. Да, точно Джосика!

Фальцетти действительно подобрал потрясающего двойника Джосики – гезихтмакерам практически ничего не пришлось делать для усиления сходства. Единственной мелочью, которую упустил Фальцетти, потому что не был знаком с привычками Джосики, были туфли. У себя дома она всегда ходила босиком, и она никогда не выходила из дома в домашнем платье. Сейчас она стояла в очень хорошо знакомом Дону халате и желтых туфлях с мелкими крылышками, она всегда любила такие туфли.

– Туфли, – сказал Дон, и его лицо перекосилось в улыбке.

– Туфли? – сказал Скептик, присмотрел и продолжил: – А, да. Действительно, туфли. Это не Джосика.

Словно поняв, что провокация не удалась, конвоиры поволокли девушку дальше, к «гусенице». Та стала отчаянно отбиваться, видимо, ничего хорошего от камрадов не ожидая. Ее снова ударили.

Через полчаса Дворец Зеленых наслаждений был со всех сторон окружен камрадами. Масса «гусениц», полицейских армированных бесколесок, заполонила площадь и все воздушное пространство вокруг магистрата; впечатляли также толпы камрадов в полном боевом облачении. Все это было совершенно бессмысленно, защита магистрата могла выдержать куда более серьезные штурмы – Фальцетти явно рассчитывал на эффект устрашения.

Наконец, появился и он сам – одетый вычурно и смешно, со шлемом-хутцуном на голове и в комбинезоне изумрудного цвета. В сопровождении четырех охранников он въехал на площадь в открытом «дампере» ручной сборки, остановился у поверженной и еще дымящейся стелы и крикнул громоподобно:

– Дон! Дон Уолхов! Слушай меня внимательно.

Площадь, до той поры гомонящая, тут же стихла.

– Слушаю тебя, Джакомо, – ответил Дон.

– За противоправные действия, совершённые твоими людьми, за неоправданный перехват контроля над шестью важнейшими терминалами города, что только чудом не привело к трагедии, за сопротивление, оказанное твоими людьми органам городского правопорядка, которое привело к многочисленным жертвам с обеих сторон конфликта, я, военный министр города и министр по внешним сношениям, слагаю с тебя полномочия главного магистра Парижа‐100, а также лишаю всю твою команду права действовать от лица магистрата. Также назначаю себя главным магистром Парижа‐100 с правом объявлять чрезвычайное положение и правом замещать главного судью города.

Сообщаю тебе также, что все подготовленные тобой укрытия выявлены, все твои люди взяты под стражу, за исключением тех, кто оказал сопротивление и был при этом убит. Предлагаю тебе и твоим людям немедленно покинуть здание магистрата и сдаться законным властям города. В противном случае здание магистрата будет подвергнуто осаде, а все коммуникации, ведущие к нему, будут отключены. Выходить без оружия, с поднятыми руками. Первым должен покинуть здание ты.

– Я бы с удовольствием, – тут же ответил Дон, – да только тут одна загвоздка образовалась. Даже не знаю, как поступить. Не имею я права передавать свои полномочия человеку, который не имеет контроля над дорожным движением, наземным, подземным и надземным. Вдруг что случится, кто отвечать будет?

– Чушь! – взвизгнул Фальцетти. – Этот контроль давно уже перешел к мотороле Парижа‐100.

– Не может быть! – испуганно сказал моторола и снова начал впадать в ужас.

– Контроль по-прежнему осуществляется интеллекторной системой магистрата. И хотя, как нам стало известно, эта система находится под управлением моторолы, он не может ей управлять. Он не может даже с моего разрешения вернуть себе этот контроль. Впрочем, это легко проверяется. Вот сейчас я попрошу нашего контролера Арбака на несколько секунд запретить любое движение на всех уровнях.

Стая «гусениц» и полицейских бесколесок, медленно барражирующих вокруг здания магистрата, одновременно остановилась. Фальцетти вскрикнул и попробовал сдвинуть с места свой «дампер» – безуспешно. Со всех сторон послышались сигналы тревоги.

– Довольно, Арбак, я думаю, мы их убедили. Отменяй запрет. А теперь мы все попросим нашего уважаемого моторолу взять на себя контроль над движением. Попросим?

– Этого просто не может быть! – снова сказал моторола.

– Как видим, передача не состоялась, – с триумфом в голосе продолжал Дон. – И давайте посмотрим, дорогой мой Джакомо, что же из этого следует? Первая мысль – что-то повредилось в самом мотороле. В таком случае наша обязанность – немедленно его отключить и срочно вызывать специалистов из Департамента Архивации. Однако мы не можем этого сделать, поскольку существуют определенные процедуры, имеющие целью выяснить степень причастности или непричастности моторолы к указанной неисправности, и первым делом надо поэтому обратиться к самому мотороле за разъяснениями. Я уверен, что такие разъяснения будут нам предоставлены, а неисправность устранена. А до тех пор, уважаемый Джакомо, я не имею права передавать кому-либо свои полномочия или полномочия своей команды специалистов.

Начался торг, подробности которого читателю будут неинтересны, а потому мы их и опустим. Скажем только, что торг оказался весьма эмоциональным со стороны Фальцетти и длился часов шесть; все устали.

В конце концов стороны договорились о том, что номинально главой магистрата остается Доницетти Уолхов, иначе это вызвало бы излишние и совершенно в сложившейся ситуации ненужные волнения в городе; заместителем Дона назначался Фальцетти, он становился чем-то вроде серого кардинала, представлял собой настоящую власть и не управлял только действиями дорожного терминала – вплоть до того времени, пока моторола не устранит «неисправность». Поскольку теперь всем в городе было понятно, что моторола немного не в себе и числится полностью здоровым лишь юридически, никто не сомневался, что неисправность не будет устранена никогда, точней, ее удастся устранить только вместе с Доном Уолховым, да и то вряд ли. Что же до присутствия в здании магистрата, то было решено, что допуск туда будет осуществляться на паритетных началах – его получат Дон, Фальцетти, по три специалиста и два охранника с каждой стороны. Остальные из Дворца Зеленых наслаждений немедленно изгоняются. Также решено было разблокировать связь моторолы с магистратом; в «исповедальне» вновь загорелся свет.

Такое решение никого не устроило, но, похоже, оно было единственным.

Вскоре площадь опустела: все разошлись зализывать раны. Едва только пауки-чистильщики принялись за работу, на ней появилось странное существо. Было оно небольшого роста, передвигалось на четвереньках, но очень быстро, лохмотья, свисающие с его тельца, одеждой мог назвать только человек с сильно развитым воображением; существо нестерпимо воняло, даже пауки-чистильщики сторонились его. Оно быстро нашло то, что искало – это был перерезанный пополам труп камрада, упавшего в бассейн и потому незамеченного коллегами. Существо склонилось над ним, обнюхало, потрогало отлетевший в сторону скварк, но тот был тяжел. Тогда существо вновь вернулось к половинкам камрада, еще раз тщательно осмотрело их, вытащило из-за пояса на нижней половинке почти игрушечный пистолет и на четвереньках умчалось прочь, прохрипев напоследок: