Молочная даль - Александр Малов

себе Михаил – отправлюсь и наконец разберусь со всем этим дерьмом».

Вернувшись на кухню, мужчина налил кофе в кружку и тут же принялся пить горячее пойло. В зале все еще работал телевизор, но вдовец не слышал ни звука. Он лишь смотрел в окно, открывающее вид на яблоню и думал о том, что никогда ночь не была для него столь долгой и мучительной.

Глава 6: Оттенки красного

Воскресенье. 27 ноября 2016 года. Раннее утро

1

Терпение Михаила кончилось в тот самый момент, когда короткая стрелка часов впервые сдвинулась с отметки в 5:00, готовясь очерчивать новый круг на циферблате. Лежать в бессмысленных раздумьях, одетым и поникшим, на автомате переключая телевизионные каналы, лишь бы шум от телевизора заглушал болезненные мысли, становилось уже совсем невыносимым делом. Кофе давно остыл в кружке и уже не лез в горло. Эта ночь тянулась слишком долго.

«Я слишком долго ждал, чтобы сейчас взять и все бросить – сказал себе Михаил – однако и терпеть больше не имеет смысла»

Ноябрьское утро казалось темнее ночи даже в самом раннем шестом часу, и мужчина прекрасно осознавал, что его нетерпеливость может сыграть с ним очень злую шутку. Однако минуты тянулись все дольше, а мир вокруг словно и вовсе замер, надсмехаясь над всеми потугами вдовца наполнить новый день лучами солнечного света как можно скорее. И все же сил на то, чтобы протянуть хотя бы еще час уже не было, а потому переполненный возбуждением глава семейства принялся действовать.

Одев легкую осеннюю куртку поверх футболки и утепленные джинсы, Михаил торопливо покинул свой дом. Вдовец собирался не спеша, но в каждом его движении чувствовалась нарастающая уверенность. Он ощущал невероятное ассорти из волнения и неестественного возбуждения. В этот момент он понял, что хочет оказаться на злополучном шоссе и свернуть на лесополосу так же сильно, как и никогда не знать о его существовании. Теперь это место было связанно с его жизнью прочными нитями, которые едва ли получится оборвать.

Однако Михаил надеялся на лучший исход.

Дойдя до своего гаража и уже через мгновенье заведя свою Mazda, мужчина начал ощущать легкое покалывание в груди, словно его сердце почуяло надвижение невидимой угрозы.

«Это просто нервы – подумал он – просто и без того расшатанные ко всем чертям нервы»

А уже через минуты одинокий автомобиль покинул территорию загородного участка.

Фонари освещали трассу и ранним утром, что давало Михаилу призрачную надежду на то, что в конечном итоге удача ему улыбнется. На всем своем пути ему встретилось не больше дюжины автомобилей и приближаясь к злополучной трассе таксист раздумывал над тем, какие дела могут заставить людей встать с кровати в такое время суток. Возможно кто-то возвращался с бурной вечеринки. Возможно кто-то уже с первыми петухами направлялся на работу. А возможно кто-то собрался с духом и переступив через свою привычную жизнь, решил наконец убраться из этого города ко всем чертям, оставив в нем все проблемы и боль, копившуюся долгие и долгие годы.

«Но для вас это слишком большая роскошь – отозвалось в голове вдовца. Голос мясника – Как наш теленок стал инвалидом? Вы должны вспомнить»

Глаза, постепенно наливаясь свинцом, начало сдавливать грудь изнутри. Мужчина почувствовал, что в салоне автомобиля слишком мало воздуха и немедля приоткрыл боковое окно. Морозный воздух тут же ударил вдовца в лицо, однако давление с его глаз не спало и ему пришлось зажмуриться с особой силой, чтобы унять пульсирующую боль.

Навстречу проехал очередной автомобиль. И в этот момент таксист осознал: не важно куда направлялись одинокие путники, повстречавшиеся ему. Он точно знал, что среди проезжающих водителей нет никого, кто направлялся бы в шестом часу утра на самое настоящее место преступления. Никто из них не рассчитывал сегодня найти самый настоящий труп и уж точно никто из них не сотрясался от каждого нового воя полицейских сирен. К слову, маниакальные мысли о слежке на время оставили мужчину и теперь он думал о своем непосредственном участии в самоубийстве Альбиноса, как о нечто отдаленном и туманном.

«Если бы у полиции были хоть какие-то версии относительно меня, я бы сидел сейчас совсем в другом кресле – успокаивал себя Михаил и некоторое время это помогало его измученному разуму»

Однако вдовец не знал фактически ничего наверняка. Нашел ли в действительности кто-нибудь труп Альбиноса? Видел ли кто-то в момент самоубийства самого Михаила рядом? Эти вопросы были ключевыми, но сколько бы он не гадал над их ответами, легче не становилось.

На этот раз мужчина заметил знак ограничителя скорости с первого раза. Именно рядом с этим знаком не так давно стоял путник, перевернувший его жизнь. И сейчас, смотря на дорожный знак, Михаил видел в нем нечто зловещее и отталкивающее. Дорожный знак имел прямоугольную форму. Черная надпись с числом «40» на белоснежной железной пластине, казалась размытой и блеклой. Но внезапно, поравнявшись с дорожным знаком, вдовец отчетливо увидел, как железная пластина начала ржаветь, окрашиваясь из привычно белого цвета в темно-коричневые оттенки. Выкрашенные цифры стали плавится, словно под гнетом безжалостного жаркого солнца. Черная краска начала стекать прямо вниз, постепенно меняя свой цвет. И в самом конце своего пути, когда град из капель образовал огромный пузырь, свисающий с края дорожного знака, он в один миг взорвалась, обрызгав окружающую землю и асфальт. Только теперь на смену черной краски пришлась алая жидкость.

Кровь.

Чтобы разглядеть все это, Михаилу потребовалось лишь мгновение. Очень долгое, мучительное мгновение. Он так и не понял, что же в действительности увидел и потому предпочел списать все на игру воображения. И конечно, вдовец так и не увидел, как кровь окропила землю в виде букв, сплетенных в несколько до боли знакомых слов.

На земле читалось следующее: