Зимний Бал в Северной Академии - Sandra Hartly

не сразу собрался, чтобы ответить.

“Поднимитесь, дона Террагон,” — откашлявшись, сказал Фламарион хриплым голосом.

Я подняла голову и, найдя своего так называемого мужа взглядом, прищурилась. Было желание исправить оговорку императора, но их ждет еще один сюрприз, и ни к чему портить впечатление пустыми спорами.

“Мы не стали начинать без вас, скоро прибудет моя супруга. Я приготовил слова, которые следует произнести хранителю первого алтаря,” — перешел к делу император, напомнив мне и всем остальным, что я не танцевать сюда пришла. Мужчина протянул листок, и я просмотрела текст, вернув ему слова призыва древнего духа для одобрения союза.

Трон Фламариона стоял на осколке алтаря, а потому произнести призыв для такого простого ритуала я могла и тут. Этот текст я уже знала, изучив некогда полученные от императора книги.

Помнится, первые несколько месяцев, пока память о пережитом в пещере не померкла, высокомерие дракона немного поутихло. Он охотно делился книгами и древними свитками, просив вернуть в императорскую библиотеку, когда я все изучу. Но все впечатления со временем померкли, и спустя полгода Фламарион успешно забыл о том, что с магами стоит считаться не только простым драконам.

Зал немного отошел от первого впечатления, и за спиной начал раздаваться тот самый шепот. Крастин сильнее сжал мою руку, и я улыбнулась шире.

“Прошу прощение, Ваше Императорское Величество, но не сочтут ли духи предков оскорблением, если дона призовет их в таком неподобающем виде. Возможно, стоит предоставить ей хотя бы накидку,” — сказал один из Советников, и я видела, как Максимильян прикрыл глаза. Видела, потому что, как раз в этот момент, наслаждалась тем, как темнеют они от злости.

Крастин шумно вдохнул, но я пожала его руку и дала понять, что вмешиваться не стоит. Отойдя от брата, я встала напротив советника Эреолуса, рядом с которым стоял молчаливый и серьезный Скайлар, который бросал озадаченные взгляды на друга.

“Жаль, что вам не понравился мой наряд, Вир. Я почти целый день его создавала. Вы считаете, не стоит являться к древним в таком виде?” — наклонив голову, спросила я, и мужчина растерялся, не понимая, стоит ли ему осадить наглую магичку или все же промолчать.

Уловив предупреждающий взгляд императора, которому я была еще нужна, он просто молча кивнул и поджал губы, недовольно глядя на мое платье.

Улыбнувшись советнику, я отошла на несколько шагов и спокойно сказала, — “Что ж, тогда я пожалуй сменю платье.”

Подмигнув озадаченному таким заявлением Крастину, я щелкнула пальцами и наряд полыхнул голубым огнем, заставляя советников отшатнуться, а императора напрячься. Магия подчинилась, и спустя минуту, когда пламя осыпалось золотыми искрами, я стояла в серебристо-золотом платье. Как сказал когда-то Фламарион — наряде достойном самой императрицы. Волосы были уложены, а на голове поблескивала тиара из черных камней.

Фламарион смерил второе платье взглядом и уловил намек, а потому перестал изображать статую, и приспустив маску высокомерия, подал мне руку как равной и громко объявил: "Вы, как всегда, прекрасны, Аврора, и этот наряд придется по вкусу даже самым требовательным драконам."

Гости озадаченно зашептались, а я подала руку императору, показав Крастину, что ему следует встать сбоку.

"Не следует играть с ведьмой, Вир Рион. Очередной раз указав мне мое место, вы можете лишиться своего," — тихо прошипела я императору, и хватка на руке усилилась.

"Ты хотела провести еще несколько часов в компании драконов, Аврора? Я специально прислал телипаж к началу обряда. Кажется, ты сбежала на север, желая избавиться от общества зверей. Я не стал принуждать тебя улыбаться аристократам, дольше необходимого," — едва слышно прорычал Фламарион, подводя меня к трону.

"Что ж, тогда вы ошиблись с посыльным. Судя по словам, которые передал мне брат, нам указали место и приказали явиться," — удивленно сказала я императору, и он поднял бровь и взглянул на хмурого Максимильяна, который внимательно наблюдал за мной и правителем.

"Если вы сами не разберетесь, я вынужден буду вмешаться. Или вернись к мужу, или отправляйтесь в пещеру и просите духов снять рисунок и расторгнуть союз. Я более чем уверен, что Крастин исковеркал слова разгневанного наследника. Максимильян зол на тебя, девочка, и вам не избежать нелегкого разговора," — тихо сказал правитель, замирая у трона.

"Он зол?" — зашипела я на Фламариона, и он вздохнул.

"Ты все поймешь, а сейчас соберись. Своим платьем тебе удалось затмить новость о моем обручении. Не порти момент еще и истерикой," — нахмурившись сказал император, и я стала рядом в ожидании, пока в зал войдет новая императрица.

_____________

Широкая дверь распахнулась, и в зал вплыла та самая брюнетка, которую повсюду сопровождал Максимильян. Девушка уже надела императорскую тиару и расплылась в улыбке, в ответ на натянутую улыбку Фламариона.

“Более капризного создания этот мир не видел. Это моя плата за высокомерие,” — прорычал сквозь зубы мужчина, все так же улыбаясь.

Переводя взгляд с напряженного императора, я посмотрела на Максимильяна, которого совсем не волновала идущая по залу ‘любовница’. Он сверлил меня недовольным взглядом, словно ждал, что я тут же стану извиняться или испытывать чувство вины за то, что поверила слухам.

Закатив глаза, я прищурилась и выше подняла подбородок.

“Не дождешься,” — мысленно сказала наглому дракону и посмотрела на девушку. Теперь понятно почему она таскала Максимильяна по ювелирным лавкам. Казалось, на ней была надета половина витрины.

“Ты уверен, что стоит давать нерушимую клятву?” — тихо спросила застывшего рядом мужчину.

“У всего своя цена, Ава. Просто давай поскорее покончим с этим,” — едва слышно прошептал Фламарион, и я попыталась изобразить дружелюбие, хотя вряд ли вышло убедительно.

Почему-то не удавалось улыбнуться девушке, которую все считали любовницей моего мужа. Конечно, я поняла, что это не так, но осадок остался. Максимильян был нянькой для будущей жены Фламариона, выгуливая ее, чтобы девушка не заскучала и не раскрыла себя раньше положенного.

Совсем молодая драконица, ей едва исполнилось двадцать, и я понимала опытного и мудрого императора. Он скорее видел в ней капризного ребенка, чем женщину. Но, видимо, дух-предок решил проверить смирение Фламариона и взять плату за то, что столько столетий алтарь находился в снегах забытый и заброшенный.

Произнеся слова призыва, я наблюдала, как тонкой нитью магия оплела руки правителя и его молодой жены. Пока Фламарион и Эксила принимали поздравления и пожелания от приглашенных на бал гостей, мы с Крастином тихо покинули зал в сопровождении того же гвардейца, который нас привел.

“Снова сбежишь, не простившись?” — прозвучал громкий голос Максимильяна, когда Крастин уже