Женщина и социализм - Август Бебель

Вместе с государством исчезнут и его представители: министры, парламенты, постоянное войско, полиция и жандармы, суды, присяжные поверенные и прокуроры, тюремные чиновники, таможенное и податное ведомства- словом, весь аппарат политической власти. Казармы и прочие военные здания, судебные и административные здания, тюрьмы и т. д. приспособятся тогда для других целей. Десятки тысяч законов, указов и предписаний

1 Фридрих Энгельс, Анти-Дюринг, 1957, стр. 264–265.

сделаются ненужной бумагой — они будут иметь лишь ценность исторических документов. Великие и при всем том столь мелочные парламентские сражения, где ораторы воображают, что их речи управляют и руководят миром, исчезнут, уступив свое место административным коллегиям и делегациям, на обязанности которых будет лежать возможно лучшее устройство производства, распределения, установление размера необходимых запасов, введение и применение целесообразных новшеств в искусстве, образовательном деле, путях сообщения, производственном процессе и т. д. Все это практические, понятные и осязательные вещи, к которым каждый относится беспристрастно, ибо у него нет такого личного интереса, который был бы враждебен обществу. Нет никого, чей личный интерес не совпадал бы с общественным интересом, состоящим в том, чтобы все устроить и сделать наилучшим, наиболее целесообразным и наиболее выгодным для всех.

Сотни тысяч прежних представителей государства возьмутся за различные профессии и будут содействовать по мере своих способностей и сил умножению богатства и удобств общества. В будущем не будут знать никаких политических и уголовных преступлений и "проступков. Воры исчезнут, так как не станет больше частной собственности и каждый в состоянии будет в новом обществе с легкостью и удобством удовлетворять свои потребности трудом. Точно так же не будет более «босяков и бродяг», они — продукт общества, основанного на частной собственности, и исчезнут вместе с этой последней. Убийства? Из-за чего? Никто не может обогатиться за счет другого; даже убийство из ненависти или мести находится в прямой или косвенной связи с современным социальным положением общества. Клятвопреступление, подделка документов, обман, присвоение чужого наследства, злостное банкротство? Но ведь нет частной собственности, по отношению к которой и против которой можно было бы совершать эти преступления. Поджог? Но кто станет искать в нем радости или удовлетворения, раз общество лишает его всякого повода к ненависти? Фабрикация фальшивых денег? «Ах, деньги — только химера», и весь труд был бы напрасен. Религиозные преступления? Предоставим «всемогущему и всеблагому» богу самому наказывать того, кто его оскорбляет, предполагая, что и тогда еще будут спорить о существовании бога.

Так все основы существующего «порядка» станут мифом. Родители будут рассказывать о них детям как о старых сказочных временах. И рассказы о преследованиях и гонениях, которым ныне подвергаются представители новых идей, будут звучать в их ушах так же дико, как теперь для нас — рассказы о сожжении еретиков и ведьм. Все имена тех «великих» людей, которые теперь отличаются преследованием новых идей и вызывают похвалу со стороны своих ограниченных современников, бесследно забудутся и разве лишь остановят на себе внимание историка, перелистывающего старые книги. К сожалению, мы еще не живем в те счастливые времена, когда человечество сможет свободно дышать.

Глава двадцать четвертая

Будущее религии

То же, что с государством, произойдет и с религией: она не будет «отменена», «бог не будет свергнут» и у людей «не будут вырывать из сердца религию», в чем на разные лады обвиняют теперь атеистов социал-демократов. Подобные нелепости социал-демократия предоставляет буржуазным идеологам, которые во время французской революции пытались прибегнуть к подобным средствам и, естественно, потерпели полное крушение.

Религиозные организации, а вместе с ними и церковь постепенно исчезнут без насильственных нападений и без подавления мнений, какого бы они ни были рода.

Религия есть трансцендентальное отражение данного общественного строя. По мере того как прогрессирует человеческое развитие и преобразуется общество, преобразуется и религия. Она есть, по выражению Маркса, стремление к призрачному счастью народа, которое вытекает из общественного строя, нуждающегося в иллюзии[320], но она исчезнет, как только массы познают действительное счастье и возможность его осуществления. Господствующие классы стремятся ради собственного интереса затруднить это познание, и поэтому они пытаются сохранить религию как средство господства, как это выражено особенно ясно в пресловутом изречении: «Нужно сохранить и религию для народа». Забота об этом в обществе, покоящемся на классовом господстве, является важной правительственной функцией. Образуется особая каста, берущая на себя эту функцию и изощряющая свой ум на том, чтобы поддержать и расширить здание религии, так как вместе с этим растет ее собственное могущество и значение.

Являясь вначале, на самой низшей ступени культуры, при примитивных общественных отношениях, фетишизмом, религия становится на более высокой ступени развития политеизмом и, наконец, с дальнейшим развитием культуры, монотеизмом. Не боги создали людей, а, наоборот, люди создают себе богов. «По образу и подобию создает он (человек) его (бога), а не наоборот». Но и монотеизм уже растворился во всеобъемлющем, всепроникающем пантеизме и все более и более исчезает. Естественные науки превратили миф в учение о сотворении мира в шесть дней. Астрономия, математика и физика сделали из неба воздух, звезды небесного свода, на которых восседают ангелы, оказались неподвижными звездами и планетами, природа которых исключает всякую ангельскую жизнь.

Господствующий класс, сознавая угрожающую его существованию опасность, хватается за религию как за опору всякого авторитета. Так поступал до сих пор всякий господствующий класс.[321] Буржуазия сама не верует ни во что, она всем своим развитием, всей вышедшей из ее среды современной наукой разрушила веру в религию и авторитет. Она притворяется верующей, и церковь принимает поддержку этой фальшивой подруги, так как она сама нуждается в поддержке: «Религия нужна народу».

Для нового общества не существует никаких авторитетов. Его девиз — человеческий прогресс и подлинная наука. Если кто-либо будет нуждаться в религии, то сможет удовлетворить свою потребность вместе с себе подобными. Общества это не касается. Для того чтобы жить, священник тоже должен работать, и так как он при этом еще и учится, то и для него наступит время, когда он поймет, что самое главное — быть человеком.

Нравственность и мораль существуют и без религии; противоположное могут утверждать только простаки или лицемеры. Нравственность и мораль суть выражение понятий, которыми регулируются взаимные отношения между людьми и их поведение, тогда как религия обнимает собою отношение людей к сверхъестественному существу. Но понятия о нравственности, как и религия, обусловливаются данным социальным состоянием людей.[322] Каннибал считал людоедство делом весьма нравственным; нравственным же представлялось грекам и римлянам рабство, а феодальным владельцам средних веков — крепостничество; высоконравственными кажутся современному капиталисту система наемного труда, эксплуатация женщин и деморализация детей на фабриках.[323] Четыре ступени общественного развития и четыре разных понятия о нравственности, но ни на одной из них не царит высшее нравственное понятие. Наиболее высоким в нравственном отношении состоянием является, без сомнения, то, при котором люди относятся друг к другу как свободные и равные, при котором правило: «Не делай другому того, чего не желаешь себе» — господствовало бы во взаимоотношениях между людьми. В средние века человек оценивался в зависимости от своей родословной, в наше время решающее значение имеет его богатство, в будущем человек будет оцениваться как человек. И будущее принадлежит социализму.

Глава двадцать пятая

Социалистическое воспитание

В семидесятых годах покойный депутат доктор Ласкер прочел в Берлине доклад, в котором он пришел к следующему заключению: одинаковый уровень образования возможен для всех членов общества. Доктор Ласкер был, однако, противником социализма, упорным приверженцем частной собственности и капитализма; между тем вопрос об образовании является по преимуществу вопросом денежным. При таких условиях одинаковый уровень образования для всех невозможен. Отдельные личности при относительно благоприятных обстоятельствах могут добиться высшего образования, да и то лишь после преодоления многих трудностей и благодаря большой энергии, встречающейся не у каждого. Масса же никогда не в состоянии достигнуть этого до тех пор, пока она живет в условиях социального гнета и зависимости.[324]