Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего - Константин Романенко

Еще накануне этих событий, в конце августа, Сталин отозвал со Сталинградского фронта начальника Генерального штаба Василевского. Под Сталинград он направил своим представителем Жукова, восстановив его 27 августа в должности первого заместителя народного комиссара обороны. Встретившись с генералом вечером этого же дня, Верховный поставил перед ним задачу: силами 1-й гвардейской армии Москаленко нанести 2 сентября контрудар по группе противника, прорвавшейся к Волге. Под прикрытием этого удара вывести в исходные районы 24-ю и 66-ю армии, а затем общими ударами с двух сторон окружить и уничтожить немецкую группировку.

В штаб Сталинградского фронта, располагавшийся в Малом Иванове, Жуков прибыл 29 августа. Завершить подготовку контрнаступления к намеченной дате 2 сентября он не успел и попросил о переносе начала на 5 часов 3 сентября. Сталин согласился, и утром, после артподготовки, части 1-й ударной армии начали боевые действия; однако они продвинулись вперед лишь на несколько километров.

Днем Сталин телеграфировал своему полномочному представителю: «Положение под Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам. Недопустимо всякое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось мало».

Однако, ссылаясь на нехватку боеприпасов, Жуков стал просить новую отсрочку контрудара. Верховный опять дал согласие. Правда, при этом предупредил: «Если противник начнет общее наступление на город, немедленно атакуйте его, не ожидая окончательной готовности войск. Ваша главная цель отвлечь силы немцев от Сталинграда и, если удастся, ликвидировать немецкий коридор, разделяющий Сталинградский и Юго-Восточный фронты».

Новое наступление началось утром 5 сентября. После очередной артиллерийско-авиационной подготовки вперед пошли 1-я гвардейская и 66-я армии, но и на этот раз немцы отразили все атаки, а 24-я армия практически вообще не сдвинулась со своего исходного положения. Повторные попытки Жукова провести контрнаступление 6 и 7 сентября также не принесли результатов.

Увы, Жуков не умел воевать с противником на равных, без абсолютного превосходства своих войск в численности и вооружении. И 11 сентября, когда штурмовавшие Сталинград немецкие войска продолжили бои уже в самом городе, он был отозван в Москву. Надежды Сталина на решительность действий генерала опять не оправдались. Наоборот, положение защитников города еще более осложнилось. Особенно тяжелые бои развернулись в первые три дня штурма немцами города, когда их танки продвигались к берегу Волги.

Две недели, с 13 по 26 сентября, противник упорно атаковал узлы советского сопротивления в самом Сталинграде. Ценой значительных потерь, сумев потеснить части 62-й армии, немцы продвинулись к центру города, а на стыке 62-й и 64-й армий вышли к Волге. Казалось, что достаточно лишь незначительного усилия для того, чтобы сбросить защитников Сталинграда в Волгу. 13 сентября Еременко доложил Сталину, что «немцы подтягивают к городу новые танковые части», и Сталин дал указание о немедленной переброске из своего резерва через Волгу 13-й гвардейской дивизии Родимцева.

Одновременно он приказал маршалу Голованову нанести удары силами авиации дальнего действия, а Гордову продолжить атаки с севера. Дивизия А. Родимцева смогла переправиться через широкую реку за две ночи. Вступив в бой, она отбросила противника и освободила вокзал с прилегающими к площади участками, а два ее полка заняли Мамаев курган, высоту, господствующую на этой части Сталинграда. Бои за эту высоту немцы продолжали почти непрерывно до января 1943 года.

Вылетевший по вызову 12 сентября в ставку, в Винницу, генерал Паулюс получил лично от Гитлера приказ: взять Сталинград решительным штурмом. Гитлер намеревался овладеть городом еще до завершения наступления на Северном Кавказе. В этот же день Сталин принял Василевского, который предложил Верховному главнокомандующему новый план разгрома Сталинградской группировки противника, разработанный полковником Генерального штаба Потаповым.

Конечно, в любой военной операции решающим фактором является не идея того или иного маневра сражающихся армий. Главное существо плана составляют те средства, людские и материальные, которые предоставляются в распоряжение командиров, участвующих в его осуществлении. Даже самый талантливый план останется не более чем бесполезной бумагой, если для его выполнения нет реальных сил.

Был ли Сталин готов к проведению более крупномасштабной операции, чем предшествовавшая? Имел ли он достаточные силы для победоносного завершения битвы?

Несомненно, что неудачные, а порой и просто бездарно проваленные командующими и военными советами фронтов операции 1942 года не дали того эффекта, на который рассчитывал Верховный главнокомандующий. И негативная сторона заключалась не в моральном разочаровании. Более существенным являлись человеческие потери, но в результате поражений войска утратили технику и вооружение, все резервы, с таким трудом собранные Верховным главнокомандующим. Однако он был не из тех людей, кто сразу склоняет голову перед неудачами, опускает руки перед навалившимися трудностями и кажущимися непреодолимыми препятствиями. Планируя фронтовые операции и руководя ими, он ежедневно координировал вопросы обеспечения воюющих армий. Одновременно он каждодневно руководил «вторым фронтом» обороны. Промышленностью страны. То было составной частью полководческой деятельности Сталина.

Еще в июле 1942 года Сталин дал указание заместителю начальника Главного автобронетанкового управления Н.И. Бирюкову сформировать сорок танковых бригад и распорядился о распределении 25 уже сформированных. Из них две горьковские, две московские и восемь саратовских были сосредоточены в учебном лагере под Москвой. Восемь бригад остались в Саратове для доукомплектования и обучения.

В бригаде – записал указания Сталина генерал – «иметь 45 танков, из них 5 – 7 КВ. Считать бригады его резервом. На сентябрь месяц программа – сформировать еще 27 танковых бригад». 3 сентября в разгар боев на подступах к Сталинграду Бирюков получил задание организовать работу по обучению и тренировке танкистов в лагере под Саратовом и в районе Костерово – Ногинска, установив «строгий там режим и порядок, учить современной танковой технике».

Своеобразие ситуации 1942 года состояло в том, что после московского поражения, хотя германские армии не имели превосходства ни в численности войск, ни в вооружении, они выиграли практически все основные сражения летней кампании. Коренной перелом в пользу Красной Армии не наступил.

И естественно, что Сталин стремился досконально разобраться в причинах неудач своих войск. Сравнивая действия своих танковых частей с немецкими, решительно пробивавшимися вперед и ведущими за собой пехоту, он видел, что советские танкисты не овладели тактикой современной войны, а командиры общевойсковых соединений не используют опыт противника. Он стремился понять глубинные, в том числе тактические и технические слабости своих вооруженных сил.

В своей книге «На острие главного удара» генерал Катуков пишет, что 17 сентября Сталин пригласил его на дачу в Кунцево. Верховного главнокомандующего интересовали детали использования танков в бою. «Я рассказал, – вспоминает Катуков, – о последних боевых событиях на Брянском фронте, о действиях наших танкистов… А Сталин, вышагивая по кабинету, задает мне еще вопрос:

– Как вы считаете, хороши наши танки или нет? Говорите прямо без обиняков. – Отвечаю, что танки Т-34 полностью оправдали себя в боях и что мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжелые танки КВ и боевые машины Т-60 в войсках не любят.

Сталин на минуту остановился, вопросительно изогнув бровь:

– По какой причине?

– КВ, товарищ Сталин, очень тяжелы, неповоротливы, а значит, и не маневренны… К тому же КВ ломают мосты и вообще приносят много лишних хлопот… – Раскритиковал я и легкий танк Т-60… Уже по тому, что Сталин с особым пристрастием пытал меня, чем хороши и чем плохи по своим тактико-техническим свойствам наши танки, я понял, что Верховный главнокомандующий хочет досконально знать, до самой, что называется, глубины, разобраться в сильных и слабых сторонах нашей бронетанковой техники… Не трудно было догадаться, что его вопросы непосредственно связаны с неудачными боями летом и осенью сорок второго. Сталин пытался найти причину этих неудач…

Он спросил:

– Стреляют танкисты с ходу?

Я ответил, что нет, не стреляют.

– Почему? – Верховный пристально посмотрел на меня.