Кисло-сладкое - Татьяна Александровна Грачева

мастера выполнит. Всё будет хорошо. И не с такими переломами восстанавливались. Я вот знаю одного со стальной лопаткой, в совок неудачно упал, еще одному сустав собирали. А тут всего лишь перелом голени.

Соня снова судорожно вдохнула. Волнение все не утихало и прорывалось всхлипами.

– А сам он как?

– Ну что ты заладила, как-как. Расстроен, конечно. Больше разозлен. Его в конце недели уже домой отпустят. Будет ходить с костылями. Гипс на десять недель ориентировочно. А потом лечебная физкультура, восстановление.

Соня отказалась от чая, встала и побрела к двери, но Палыч ее остановил.

– Лучше тут посиди. На тебе лица нет. Ну и косметики. Умойся, в шкафу есть полотенца. Печенье, если что, на подоконнике. С Гертрудовной я поговорю. Какая тебе сейчас тренировка, ты сама как покалеченная.

Соня послушно села и сложила руки. В голове образовался гулкий вакуум. Она и не представляла, что мысль о случившемся с Марком так ее напугает. Все остальное на фоне этого события поблекло, отодвинулось в тень, потеряло значимость. Почему вообще это произошло? Это нечестно, жестоко и совершенно точно невовремя. За две недели до соревнований по легкой атлетике.

С тем, что это случилось не просто невовремя, а нарочно невовремя был согласен и Бублик. В среду он первый озвучил догадку, что попадание Марка в больницу выгоднее всего Сергею. Соня возмутилась, попыталась защитить парня от домыслов, но Бублик был непреклонен, его поддержала Кристина, а Олеся не стала спорить, сделала вид, что задумалась.

– Сергей, конечно, в выигрыше. Кроме Абросимова, у него на спринте и прыжках соперников нет.

Вика заговорщически понизила голос до шепота.

– У Сергея после выходных костяшки были сбиты, заметили?

Костя часто закивал.

– На выходных он часто дерется. Кто его знает, где был в этот раз. Марка он недолюбливает. Все знают.

Марина подскочила, бросила гневный взгляд на подругу.

– При чем тут вообще Сергей?! Устроили тут кружок Шерлока Холмса. Пусть полиция ищет виновных. Это, между прочим, ограбление было.

– Или подстроено под ограбление, – предположил Бублик.

Эту тему больше не поднимали, но подозрения тенью легли на Сергея.

До конца недели Соня провела в липком сером тумане, исчезли отпечатки эмоций, мир побледнел. Она ходила, разговаривала, делала уроки, кажется, что-то ела, но на самом деле ждала возвращения Марка. В школе на нее странно поглядывали и шептались за спиной, несколько раз пошло и двусмысленно пошутили. Раньше Соня бы возмутилась и призвала Сергея на помощь, но сейчас эти реплики доносились до нее приглушенно, словно музыка из замурованного в усадьбе радио. Сергей затаился, после той субботы чувствовал за собой вину и не требовал особенного внимания. Иногда приходил на перемене, но замечал, что Соня растеряна и витает в облаках. Она упорно называла причиной подготовку к ЕГЭ и тренировки. Он же подозревал другое, но молчал.

Выходные Соня провела в муторном дремотном состоянии. Вера Андреевна заволновалась, пощупала Сонин лоб. Убедившись, что температуры нет, многозначительно вздохнула.

– Весна.

В понедельник Соня подслушала разговор Монашки и Бублика и узнала, что Марка выписали из больницы. В школу он не пришел, решил отлежаться дома, пока не сойдут синяки. Одноклассники его уже успели проведать и напряженным шепотом делились мрачными прогнозами и злобными версиями. Увидев Соню, Кристина и Бублик одновременно отвернулись, а потом отошли подальше, словно от прокаженной.

В голове у Сони тут же зажглась идея. Она тоже навестит Марка. Просто пойдет к нему домой и своими глазами увидит, так ли все плохо, как нарисовало ее воспаленное воображение. Но лучше завтра, без свидетелей, сегодня Бублик снова собирался к нему в гости.

На следующий день Соня нарисовала на глазах аккуратные стрелки, уложила волосы и надела любимую короткую юбку и гетры. Приготовления оказались кстати. На фоне последних событий у нее вылетело из головы, что именно во вторник их класс будут снимать для выпускного альбома. Все пришли нарядные и важные. Все-таки последние фотографии, те самые, которые показывают детям со словами «вот в наше время» и вставляют в слайды на вечерах встреч выпускников.

О Марке словно забыли. Подумаешь, перелом. Эта новость уже потеряла актуальность. На горизонте появились дела поважнее: ЕГЭ и выпускной. После общих кадров Соня сфотографировалась одной из первых и сбежала. Еще днем узнала адрес Марка и на каком автобусе туда удобнее добраться. Торопилась, волновалась и прокручивала в голове предстоящую беседу, но когда дошла до нужной квартиры, замерла перед дверью с поднятой рукой. А вдруг он вообще не захочет ее видеть? Или ей не откроют?

Вдавив кнопку звонка, отступила и растянула губы в дежурной улыбке. Раздался щелчок поворачиваемого замка, двери приоткрылись. На пороге показалась девушка, похожая и одновременно не похожая на Марка. Ростом гораздо ниже, но цвет волос и глаз один в один как у него, а ее скулы расцвечивали такие же светлые веснушки.

– Привет. К Марку, наверное?

Соня кивнула.

– Да. Одноклассница.

– Соня, что ли?

Соня растерялась. Неужели Марк о ней что-то говорил? Значит, ее не пустят и захлопнут двери перед носом. Ничего хорошего он бы точно не рассказал. Но девушка распахнула двери и предложила войти.

– Разувайся.

Соня сняла туфли, повесила рюкзак на вешалку и прошла за девушкой по коридору, глядя прямо ей в спину. Из кухни пахнуло ароматом жареной картошки, из гостиной послышался голос хоккейного комментатора. Соня отмечала посторонние звуки и запахи краем сознания, смотрела прямо и вслушивалась в пульс, звучащий в ушах сплошным гулом.

Девушка остановилась в дверном проеме.

– Марк, к тебе, – отступив в сторону, пропустила Соню вперед и закрыла двери.

Соня сделала шаг, еще шаг и замерла, глядя на Марка. Он полулежал на кровати, обложившись учебниками и тетрадями. В складках покрывала виднелась нога в гипсе.

Марк тоже посмотрел на Соню долгим немигающим взглядом. Молча сдвинул учебники в сторону, освобождая место рядом с собой.

– Привет, Соня.

Она оглянулась, заметила стул, видимо, для посетителей, но все равно села на край постели. Таким она Марка еще не видела. Не столько поверженный, сколько домашний. В майке и в шортах, взлохмаченный, беззащитный и… живой. Какие только ужасы не просачивались в Сонино воображение, она даже боялась, что не узнает его или упадет в обморок, увидев кровавые осколки костей.

Опустив взгляд на его ногу, она, не спрашивая разрешения, положила ладонь на колено Марка, подержав несколько секунд, сместила ниже и уткнулась в гипс мизинцем.

– Больно?

Марк тяжело сглотнул, неловко шевельнул ступней.

– Чешется.

Соня осторожно пробежалась пальцами по гипсу и коснулась подъема стопы.

– А тут?

– Ноет. А сейчас еще и щекотно.