Капкан для провинциалки - Фредди Ромм

Таню передёрнуло от таких слов: как будто речь идёт о содержании тракторов или хотя бы собак. Она не сразу нашлась, что ответить. Больше всего ей хотелось в этот момент встать из-за стола и уйти подальше от этого господина. Если он нужен Лебедеву, пусть тот сам и разбирается, откуда взялось богатство господина Шаурова. Владлен Георгиевич, однако, по-своему расценил её молчание:

– Я считаю, что дети должны расти сильными личностями! Такими, которые не испугаются трудностей! Не побоятся конкурентов, найдут, как их раздавить!

Таня чуть не задохнулась от этих слов. Господин Шауров учит своих детей, как давить людей? Да, конечно, это всего лишь метафора, но уж очень показательная. Даже если отбросить все подозрения Лебедева, чрезвычайно одиозный господин. «Вот и хорошо, – заговорила вдруг в Тане помощница детектива. – Это один из тех мерзавцев, которые прут напролом, проходят по трупам, не стесняются в средствах, когда рвутся к своим миллиардам условных единиц. Двадцать лет назад они были секретарями райкомов КПСС, призывали других трудиться даром на субботниках, а сегодня бизнесмены. Как знать, сколько крови уже пролито по его вине и ещё прольётся? Остановить такого, спасти тех, кого он обрекает на гибель – дело совести. Он искренне верит в анекдоты про блондинок, принимает тебя за дуру, поэтому разоткровенничался. Ты обязана воспользоваться этим». Таня хотела было возразить своему внутреннему голосу, что людей, раздавленных Владленом Георгиевичем, уже не вернуть, что таких, как Шауров, предостаточно и поражение одного из них ничего не изменит, но её дородный собеседник продолжал вещать, сверкая золотым зубом:

– Весь мир принадлежит нам, деловым людям! Не важно, что на дворе – социализм или капитализм. Не имеет значения, чей портрет висит в моём кабинете – Сталина, Брежнева или Путина. Эти все прибамбасы – для дураков, боготворящих очередного вождя. Дураки полезны, при условии, что знают своё место. Важно, чтобы они не позволяли себе лишнего и трепетали передо мной!

Таня постаралась успокоиться. Этот человек, который сначала показался смешным, страшен своей сутью. Отступить перед ним, позволить ему и дальше проводить в жизнь свои принципы – значит оскорбить собственную совесть. Безо всяких приказов Лебедева нужно разобраться, что это за тип, до какой степени он осуществил на деле свои лозунги, что замышляет, и, если придётся, остановить его.

– Владлен Георгиевич, вы очень интересный собеседник, – безо всякой иронии ответила Таня. – Я принимаю ваше приглашение в ресторан сегодня вечером.

Сёма

Он уже вернулся домой, когда зазвонил мобильный телефон. Сёма дал знак Воронову, и тот махнул рукой, показывая, что готов прослушивать.

– Привет, Сёмушка! – послышался жизнерадостный голос Бухгалтера. – Ну что, проследил за нашей красавицей?

– Да…

– Всё в порядке?

– Кажется, да.

– Ну и отлично. Теперь вот что: ты видел Кароля мёртвым?

Сёма дёрнулся, словно от ожога.

– Нет… Я на улицу не смотрел.

– Да, понятно, так велел Спец…

Голос Бухгалтера звучал озадаченно. Сёма хорошо помнил, что однажды бывший шеф уже назвал киллера, стрелявшего в Кароля, Спецом. Тогда сказал, что просто считает его профессионалом высшего класса. И сейчас тоже? Однако вслух сказал другое:

– Вы имеете в виду того киллера, да? Он мне велел присматривать за Татьяной. Там ещё был сосед. Мне некогда было смотреть на улицу.

– Да-да, ты всё правильно сделал. Только вот…

– Что, Бухгалтер?

– Ничего. Сегодня за Татьяной никто не следил, кроме тебя?

Сёма ненадолго задумался. Сказать, что ли, про парня с девушкой? Наверняка люди Лебедева. Но раз Бухгалтер спрашивает, то, скорее всего, что-то знает.

– Там были двое, парень и девица. Правда, я не уверен, что они следили за Татьяной.

– А тебя заметили?

– По-моему, нет. А ещё к ней подсел какой-то мужик, видно, что при деньгах.

– Хорошо. Денежку переведу на твой счёт, как обычно. Сам понимаешь, не так много: это же не ликвидация.

– Я понимаю, Бухгалтер, – покорным голосом ответил Сёма.

– Вот и молодец. Больше за Татьяной следить не нужно. Ну, пока.

Мальчик с трудом дождался, пока разъединится связь, и тут же обернулся к Воронову:

– Послушайте! Кажется, я знаю, как зовут киллера, убившего господина Кароля: Спец!

Аня

Едва я вошла в свой гостиничный номер, как увидела Ахмеда.

– Добрый вечер, мой повелитель! – ядовито произнесла я.

– Где браслеты? – вместо приветствия бросил он мне. Я так растерялась, что даже забыла сделать ему замечание, что надо здороваться.

– Что? Какие браслеты?

Вместо ответа он схватил сумку с реквизитом, которую я несла, и вытряхнул содержимое на пол. Я ахнула:

– Нельзя ли поаккуратнее?

– Заткнись.

Я потеряла дар речи и теперь только смотрела молча, как Ахмед забирает из кучи вещей мои ручные и ножные браслеты. До меня стало доходить, что эти металлические штучки – не простые украшения, видимо, в них что-то вмонтировано. А Розалинда знает, что браслетики с секретом? Я немного пришла в себя – достаточно, чтобы спросить:

– Так что – мои танцы закончились?

– О танцах потолкуешь с Розалиндой, – не оборачиваясь ко мне, бросил наместник Махмуда в Индии и вышел. Я в очередной раз после общения с этим субъектом почувствовала себя оплёванной. Половая тряпка, о которую вытирают ноги достойнейшие. Да что такое, в самом деле? Он меня за человека не считает?

Изнутри нажал холодный скользкий ком, я свалилась на кровать, и слёзы хлынули. На несколько минут я перестала что-либо видеть и понимать, только чувствовала, как обида выворачивает наизнанку. А я ещё сердилась на бельгийцев, которые меня обыскивали в аэропорту… Они делали это по долгу службы, а как только убедились, что их подозрения напрасны, попросили прощения и сделали всё, чтобы загладить свою вину.

Вскоре мне стало чуть легче. Я почувствовала, как чья-то рука легко гладит меня.

– Анна, не плачь, пожалуйста! – донёсся голос Розалинды. Я кивнула, но просьбу её выполнить сразу не смогла. Прошло ещё несколько минут, прежде чем я немного успокоилась.

– Что случилось, милая?

– Ахмед… он забрал браслеты… – Я сознавала, что это никак не объясняет мою истерику, но Розалинда несомненно поняла, что плачу я не о злосчастных погремушках.

– Не плачь, Анна, пожалуйста!

– Я уже не плачу. – Это было не совсем правдой, но я действительно почти пришла в порядок. И очень вовремя, потому что в дверь постучали. Вежливость неизвестного гостя так контрастировала с хамством Ахмеда, что я невольно крикнула:

– Войдите!

И остолбенела, увидав на пороге улыбающегося Али, а с ним Надю и ещё одного человека.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});