Звездные мечты - Джун Зингер

— Ах, Анджела, если бы я только знала, к чему все это приведет, я бы никогда не сделала этого, поверь мне. Ты мне веришь, да? Кроме того, лапа этого чудовища оставила на моей жизни след больший, чем царапины. Господи, как я жалею, что мы с тобой о ним однажды встретились.

Наступила мрачная тишина, они ничего не ели, а только продолжали пить вино.

— А как секс? — спросила, наконец, Кики.

По лицу Анджелы разлился розовый румянец.

— Пожалуйста… — запротестовала она.

— «Пожалуйста», — поддразнила ее Кики. — Мы говорили о сексе миллион раз. Почему ты сейчас разговариваешь со мной как невинная девочка?

— Потому что я не хочу говорить об этом.

— Почему?

— Потому что я не могу! Это слишком ужасно. Особенно первая ночь.

— Бедняжка Анджела. Что он делал?

— А как ты думаешь? — с возмущением спросила Анжела. — Это настоящее животное.

— Что он делал?

— Он заставлял меня делать то, что я никогда даже… — Она посмотрела на свою несъеденную пищу. — Еще и еще… и так далее…

— Он что, все время…

Анджела оглянулась посмотреть, не слышал ли кто-нибудь Кики.

— Да, — прошептала она. — Как я и сказала. Еще, и еще, и еще.

— Тогда это какие-то препараты или наркотики, — со знающим видом заявила Кики.

— Он действительно принимал кокаин. Он и меня заставил его вдыхать. Кики, он даже его посыпал на… — Наклонив голову ближе к уху сестры, она зашептала.

Кики закивала головой.

— Ты?

— Да, — ответила Анджела, помрачнев. — На следующую ночь он надломил у меня под носом несколько ампул. Я попыталась отказаться, но он и слушать не стал. Я почувствовала себя так, как будто у меня внутри все взрывается, там, внизу. Я испытала… — Она опять наклонилась к уху Кики.

Кики мрачно кивала.

— И все-таки, чтобы мужик его возраста был в такой готовности, наверняка потребовалось нечто большее. Держу пари, что он колется, — задумчиво произнесла она.

— Ты говоришь о тех уколах, что…

— Я знаю массу людей, которые прибегают к ним. Как в той истории, что я тебе рассказывала о его бывшей подружке Лизе и ее муже. Помнишь? Вот это скорость. Если бы он не кололся, он бы так быстро не мог опять и опять…

— Он мне сказал, что ему только пятьдесят девять.

— Конечно. Столько же и бабушке Моисея. Это единственное утешение. Пятьдесят девять или шестьдесят девять, при таком напряжении он долго не протянет, не успеешь опомниться, как опять будешь вдовой.

* * *

Они возвратились в квартиру, и Анджела вытащила купленные ею вещи.

— Скоро тебе для всех этих тряпок потребуются отдельные комнаты.

— Зев в доме в Веве сейчас оборудует комнату в два раза больше этой, специально для моего гардероба. На всех стенах будут полки для сумок, обуви, кофт и всего прочего. А остальная часть комнаты будет заполнена вращающимися вешалками для платьев, пальто и шуб.

— Как замечательно! Анджела, а ты уверена, что все это дерьмо о маме, обо мне и отце действительно именно та причина, почему ты вышла за Зева? Ты уверена, что мы не были просто предлогом, с помощью которого* ты убедила себя? Может быть, было что-то, в чем ты даже самой себе не можешь признаться — что ты вышла за него ради всего этого? — Она развела руками.

— Как ты смеешь? После того, что ты мне сделала? Ведь это ты познакомила меня с Зевом! Из-за тебя я попала в эту ситуацию, а у тебя хватает наглости унижать меня, намекать, что я вышла за него из-за денег!

Кики заплакала.

— Я никогда не хотела, чтобы ты вышла за него! Клянусь! Я думала, ты его подурачишь, мы его подурачим. Кто бы мог подумать, что ты станешь вдовой и сразу выйдешь за него? Если бы ты только посоветовалась прежде со мной, ты думаешь, я допустила бы это? Ни за что па свете. Я бы сперва его убила. Разве ты этого не знаешь? — Она взяла пустую бутылку из-под коньяка и помахала ею в воздухе. — Давай еще одну такую!

Анджела позвонила горничной. После того как та принесла новую бутылку и удалилась, Кики сказала:

— Анджела, ты должна уйти от него! Сейчас все выяснилось, и нет причины, которая бы мешала тебе сделать это. Он лгал об отце. В отношении Вика все это уже не имеет значения. И ты должна понять, что вся эта чушь о причастности мамы к смерти Дика — блеф чистейшей воды. К тому же, кто знает, возможно, и сам Зев не имел никакого отношения к смерти Дика, — может быть, он просто приписал себе этот поворот событий. Держу пари, что так. Анджела, оставь его!

Анджела кисло улыбнулась.

— Ты всегда мне говорила, что я наивная глупышка, но теперь глупышка — это ты. Разве ты не понимаешь, что Зев способен на все что угодно? Возможно, Дика убрал и не он, но я верю, что это мог быть он. Я верю, он способен уничтожить любого, кого только захочет. Сейчас уже не имеет значения, почему я вышла за него, были ли эти причины весомыми или нет. Я боюсь будущего — того, что он может сделать, если я уйду от него, И я еще боялась Лайема Пауэра! Его угроз! Каким мелким все это кажется сейчас по сравнению с тем, что может сделать Зев Мизрахи! Я напрасно слушала Дика и его отца. По сравнению с Зевом они были просто сосунками. Они пугали, а я им верила. Но Зев Мизрахи! Уж он не блефует… Но хоть я и не могу уйти от него, я тебе заявляю, что буду терпеть его. До тех пор, пока ему не надоем. Я выдержу — и с ума не сойду! Буду бороться! Найду выход!

Подбежав к Анджеле, Кики горячо ее обняла.

— Я тебе помогу, обязательно. Клянусь! Ты держись! Мы найдем выход… так или иначе.

* * *

— Мы собираемся поужинать в «Тур д'Аржане». Когда я упомянула, что ты здесь, Зев сказал, что закажет столик и пригласит для тебя какого-то адвоката, его зовут Поль… фамилию не помню.

Кики была немного пьяна.

— Я сказала тебе, что не могу остаться, Анджела, разве не так. Анджела? Я сказала, что мой бедненький брак разбился на ма-а-аленькие кусочки. Разве мне не нужно ехать домой и пытаться их склеить? Мне нужно ехать домой, ведь правда же? К моей малышке?

— Ты поедешь, Кики. Завтра. Ты можешь до завтра подождать. А вечером мы развлечемся. Пожалуйста, Кики. «Тур д'Аржан» — лучший ресторан во всем Париже. Из зала на верхнем этаже видна Сена и Нотр-Дам.

— Ах, Анджела, кому это интересно.

— Кики, ты сказала, что будешь поддерживать меня! Я всего-навсего прошу тебя провести со мной один вечер.

Кики вздохнула.

— Хорошо. Один вечер. Если бы только я смогла раздобыть мышьяка, я бы всыпала ему в суп. Если бы только я знала здесь какого-нибудь фармацевта! — Потом она хихикнула. — Разве не было бы забавно, если бы ему могли подсунуть шпанскую мушку?