Мать Печора - Маремьяна Романовна Голубкова

узлами тетиву с тетивой, чтобы перекоса не было. Ловкими руками прямой узел завернет, нижнюю тетиву с верхней сверит да примерит, а там на руки рыбакам отдаст — сетку с сеткой сшивать.

— Смотри да учись, — говорит она Оленьке.

А Оленька давно в оба глаза глядит да своей звеньевой помогает. Две-три тетивы связала, а там Анна Егоровна ее вместо себя оставляет.

— Вяжи да глаз востро держи. В одном узле ошибешься — весь невод наперекос пойдет.

А сама к веревкам: отмеривает, сколько их с берега пустить, сколько к берегу, чтобы хватило доехать, сколько про запас накинуть. Связала она из веревок береговые и речные уши, к неводу их прихватила — и делу конец. Забирают рыбаки готовый невод в лодку да посматривают на Мишино звено.

У Миши незадача. Помогал ему Степан Петрович узлы вязать, да, видно, где-то неровно вымерил. Перекосило у них невод, а где — не знают. Вот и возятся, ищут, где Степан промахнулся.

Непривычному человеку никогда бы не доискаться, в каком месте узел неправильно связан: узлы для него все одинаковы. А приметливый рыбак только взглянет — сразу узнает, чьи руки делали. Нашел Миша узел, от которого перекос пошел, позвал Степана и говорит:

— Ну?

— Вот ведь беда-то! — качает головой Степан.

— Эх, Степан Петрович, — вздыхает Матвей, — дела-то ты и больше Мишиного видал, а понимаешь-то меньше. Выходит, что и молодой мастер старше старого подмастерья. Руки дремливые — и дело дремлет…

Той порой звено Анны Егоровны все в порядок привело, и сама она с Оленькой уже у Мишиного невода, помогают сети в лодку бросить. А когда оба звена за весла взялись, Матвей их спрашивает.

— Вы куда отправились-то?

— Как это куда?! Рыбу ловить, — оба в голос отвечают звеньевые.

— А далеко?

— Берег-то везде рыбный…

— А бригадира спросить надо? — поднял голову Матвей. — Вам бы только на тоню выскочить да неводом воду процеживать.

Вернул он рыбаков из лодок.

— Во-первых, — говорит, не поевши на тоню не ездят: отправитесь ловить без обеда, так с ловли торопиться будете. А во-других, на ловлю выезжать нужно с большим смыслом.

Повел Матвей всех к готовому обеду, а за столом говорит:

— Посмотрели вы: на прибыль вода идет али на убыль?

— В прибыль, — отвечает колхозник Николай Богданов.

— Коли вода на прибыль идет, надо на Шубницу ехать: там в это время и невод на руки идет, и рыба к берегу. А сунетесь вы на какую-нибудь подводную отмель — вас на прибылой воде самих оттуда тащить надо будет и всю рыбу размутит. Везде нужна сноровка. За временем по часам следите. Что приметите, запоминайте.

Выслушали рыбаки и отправились. Со звеном Анны Егоровны поехала и я.

Едут лодки по Глубокому, одна другую догоняет да перегоняет, от весел гром гремит, на воде шум шумит. Оленька гребет с прискоком, а сама поет, да так, чтобы в Мишиной лодке слышно было:

Тише, тише, тишина!

Едет лодка Мишина.

Едет рядом дорогой,

Только в лодочке другой.

Далеко по реке летит полнозвучный Олин голос. Где-то у берега будто в ответ крякнули утки. Слышит Миша песню, любо ему, что Оленька перед всей бригадой, перед солнцем и небом, землей и водой поет о своей любви. А не хочет подать виду упрямый парень, отвел глаза в сторону: пусть губы смеются — брови хмурятся. А Оленька заводит новые частушки:

Русы волосы до пояса,

Кудерышки до глаз.

Мой миленочек задористый,

В работушке не сдаст.

Оттолкнусь веслом еловым

От крутого бережка,

Не отстану я в работе

От сердечного дружка.

Миша теперь смотрит в нашу лодку, улыбается, будто говорит: «А это еще посмотрим, не отстанете ли».

Мишины гребцы нажали посердитей на весла и обогнали нашу лодку. За кормой волна, как от парохода, раскачнулась.

— Наша молодая! — перегоняя, кричит нам, по рыбацкому обычаю, какой-то пожилой колхозник.

— Вы веслом в воду или шаньгой в кринку макаете? — кричит на гребцов Анна. — Ты, Оленька, в песнях-то обещать мастерица: «Не отстану». А сама отстаешь и догонять не умеешь.

Приналегли наши гребцы на весла, и к берегу мы подошли вместе с Мишиной лодкой.

Вышли рыбаки на берег. Анна Егоровна и Миша тычками уровень отметили. Минут через пятнадцать вода покрыла тычки.

— Прибылая, — говорят звеньевые.

Уехал Миша на свой замет. Аннино звено решило метать невод там, где стояли.

— В добрый час! — махнула рукой Анна Егоровна.

Оттолкнула Оленька от берега лодку. Бережник Николай Богданов взял веревку покрепче в руки, накинул на плечо лямку и стоит — ждет. Вот кончилась в лодке веревка, метнула Анна Егоровна неводные уши и махнула веслом. Это значит, что невод в воду пошел.

Началась весенняя путина.

5

Трудна у кормщика работа! Всю душу ему надо вложить, чтобы правильно выметать невод.

За двоих работают у него руки: правой он держит руль, левой — мечет верхнюю тетиву.

За пятерых глядят у него глаза. Надо смотреть за себя и за напарника, чтобы в порядке шел в воду невод. Что глаз заметит — руки сделают. Надо глядеть, чтобы лодка шла по правильному курсу: у гребцов на спине глаз нет. Надо видеть бережников, чтобы дать им команду, когда начинать тянуть. Надо не упускать из виду невод, чтобы вовремя завернуть лодку и выехать на берег с концом веревки в руках.

За все звено в ответе. Не успела лодка от берега отплыть, а уж кормщик начеку. Обмерит он умом водное поле, охватит глазом берег, а в голове уж и план готов: куда курс держать, до какого места выезжать. И за все время, пока идет выметка невода, кормщик только за тем и следит, чтобы все звено одной душой жило, чтобы каждый занос весла был ни долог, ни короток, а ровно таков, какой ему, кормщику, нужен.

Вот и сейчас — ведет тоню Анна Егоровна, и все дело у нее в руках, весь план в уме. Выруливает она лодку по верному курсу: глаз у кормщика должен быть правильней компаса. Выметывает она невод на пару с Юрой, а сама не столько ушами, сколько сердцем слушает лодку.

В склад да в лад поют на веслах молодые руки. Плещут весла да курлыкают уключины, как птицы, да шумит под носом лодки вода. Не вытерпел, прихватился к веселой трудовой песне запасной гребец-удалец, шестидесятилетний Трифон Окулович. В три весла гребут, в три души