Женщины могут все - Нора Робертс

Она проходила мимо витрин, не удостаивая их взглядом.

Тай был уверен, что София не обратит внимания даже на «Ар-мани». Ничто не могло остановить ее.

Добравшись до пристани, она спрыгнула в водное такси, и Тай уловил в вихре итальянской скороговорки слово «аэропорт». «Слава богу, что паспорт у меня в кармане, — подумал он. — Иначе она бросила бы меня, даже не оглянувшись».

София не стала садиться. Просто ухватилась за перила, ограждавшие водителя, и сделала еще несколько звонков. Тай стоял по другую сторону и смотрел на нее как зачарованный. Ветер трепал ее короткие волосы, солнце отражалось от стекол темных очков. Венеция, раскинувшаяся за ее спиной, была древним и экзотичным фоном для современной деловой женщины, связанной со множеством мест и множеством людей.

Ничего удивительного, что он сходил по ней с ума.

Тайлер сложил руки, откинул голову и позволил себе в последний раз насладиться воздухом города, построенного на воде. Если он знал эту женщину — а он действительно ее знал, — то им предстояло провести некоторое время в Альпах.

— Тайлер! — Он очнулся, когда София щелкнула пальцами у него под носом. — Сколько у тебя денег? Наличными?

— У меня? Не знаю. Пара сотен тысяч лир и около сотни долларов.

— Хорошо. — Такси причалило, и она спрыгнула на пристань. — Расплатись с водителем.

— Да, мэм.

София мчалась через аэропорт так же, как мчалась по городским улицам. В соответствии с ее указаниями их ждал принадлежавший компании реактивный самолет, заправленный топливом и готовый к полету. С известия об аресте кузена не прошло и часа, а София уже была во всеоружии. И только теперь — впервые за этот час — она отложила телефон, закрыла глаза и перевела дух.

— София…

— Che? Что?

— У тебя шило в заднице.

Она снова открыла глаза и слегка улыбнулась.

— В самую точку.

Его взяли на крошечном горном курорте к северу от Кура, вблизи австрийской границы. Самые смелые планы Дона предусматривали переход в Австрию либо в Лихтенштейн. Требовалось, чтобы его отделило от Италии как можно больше стран.

Донато смотрел на север и не видел то, что творилось у него под носом. Его любовница была не так глупа и не так предана ему, как он думал. Нежась в ванне, она увидела телевизионные новости, а потом нашла в чемодане Донато его неприкосновенный запас.

Она забрала деньги, заказала билет на самолет и сделала один анонимный звонок. А потом, став значительно богаче, отправилась на Французскую Ривьеру. Тем временем знавшая свое дело швейцарская полиция ворвалась в номер Донато и вытащила его из постели.

Теперь он сидел в швейцарской тюрьме, оплакивал свою судьбу и проклинал всех женщин, бывших несчастьем его жизни.

У него не было денег, чтобы нанять адвоката, с помощью которого можно было бы как можно дольше сопротивляться экстрадиции. Этого времени Донато хватило бы, чтобы придумать, как быть дальше.

Он мог бы отдаться на милость La Signora. Мог бы сбежать и укрыться в Болгарии. Мог бы постараться убедить власти, что он не совершил ничего криминального. Просто удрал со своей любовницей.

А теперь он будет гнить в тюрьме до конца своей жизни.

Донато, мысли которого ходили по одному и тому же кругу, поднял глаза и увидел за решеткой тюремщика. Узнав, что к нему пришли, он нетвердо поднялся на ноги. Спасибо и на том, что швейцарцы не обрядили его в тюремную робу. Правда, у него не осталось ни галстука, ни ремня, ни шнурков в туфлях от Гуччи.

Он пригладил волосы руками и пошел в комнату для свиданий. Ему было все равно, кто пришел. Лишь бы нашелся слушатель.

Увидев по другую сторону стекла Софию, он воспрял духом. Семья, подумал он. Родственник всегда выслушает родственника.

— София! Grazie a Diol — Он рухнул на стул и схватил телефонную трубку.

Она слушала его отчаянные, сбивчивые, испуганные объяснения, мольбы и оправдания. И чем дольше он оправдывался, тем толще становилась кора, которой обрастало ее сердце.

— Staizitto.

Этот спокойный приказ и в самом деле заставил его замолчать. Только теперь Донато заметил, как она похожа на свою бабушку. Выражение ее лица было холодным и безжалостным.

— Донато, меня не интересуют твои мотивы. Я не собираюсь выслушивать твои жалкие уверения, что произошла ужасная ошибка. Не рассчитывай на мою помощь. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Потом я решу, как быть. Ясно?

— София, ты должна выслушать…

— Нет, не должна. Я ничего тебе не должна. Я могу встать и уйти. А ты в отличие от меня не можешь. Это ты убил моего отца?

— Нет… In поте di Dio! Неужели ты веришь в это?

— Учитывая обстоятельства, верю. Ты крал у семьи.

Когда он начал все отрицать, София положила трубку и встала. Дон в панике застучал ладонью по стеклу и начал кричать. Когда в комнату вошли тюремщики, она жестом отослала их прочь и снова взяла трубку.

— Ну что, надумал?

— Да. Да, я крал. Я ошибся, совершил глупость. Джина доводит меня до сумасшествия. Она требует все больше и больше. Больше детей, больше денег, больше вещей. Я брал деньги. Ну и что? София, Сага, ты же не позволишь им держать меня в тюрьме из-за каких-то жалких денег?

— Посмотрим. Я бы позволила. Как поступит бабушка, не знаю. Но дело не только в деньгах. Ты отравил вино. Убил старого, ни в чем не повинного человека. Из-за денег, Дон? Сколько ты за него получил?

— Это была ошибка. Несчастный случай. Клянусь. Вино должно было вызвать у него всего лишь болезнь. Он знал… Он видел… Я сделал ошибку. — Дон потер лицо. Его рука дрожала.

— Что он знал? Что видел?

— На винограднике. Мою любовницу. Ему это не понравилось, и я боялся, что он обо всем расскажет Zia Терезе.

— Если ты будешь продолжать морочить мне голову, я уйду и брошу тебя гнить здесь. Поверь мне. Говори правду, Донато. Все как есть.

— Клянусь, это была ошибка! Я послушался плохого совета. Меня ввели в заблуждение. — Отчаявшийся Донато вцепился в свой давно расстегнутый воротник. Он задыхался от страха. — Понимаешь, мне пообещали заплатить, а я нуждался в деньгах. Если бы компания оказалась в трудном положении, если бы появились отклики в прессе, судебные процессы, я получил бы больше. А Баптиста… Он видел людей, с которыми я разговаривал. София, пожалуйста! Я был зол, очень зол. Я работал, не жалея сил. Всю свою жизнь. La Signora никогда не ценила меня. У мужчины должна быть гордость. Я хотел, чтобы меня ценили.

— И твоим ответом ей стало убийство ни в чем не виноватого старика?

— Во-первых, это был несчастный случай. А что касается репутации компании…