Эксперимент не удался - Теодора Игнатова

натянуто улыбается.

Нервничает, как и он, отмечает про себя, но держится миролюбиво, чего эта лиса хочет от него.

— Ко мне?

Ядовитый смешок, прячет лицо за волосами.

— Богдан, отвези меня домой, пожалуйста.

Альфа выезжает на дорогу, готовая расправить крылья и унести их дальше, чем предполагают.

— Почему одна, где все твои телохранители?

— Засыпал вопросами, прекрати.

— А ты прекрати заговаривать мне зубы любезностями и хоть на один ответь.

— Значит не хочу отвечать, разве непонятно.

— Я просто не пойму, какого чёрта ты одна, ночью на дороге, ещё и раздетая.

— Ой, да хватит уже!

— Давай без купюр. Прекрасно знаешь, мне не плевать на тебя, как и все переживаю.

— Хватит! Я знаю, что тебе плевать как и всем! Богдан, закрой рот уже! Не надо меня пытаться отчитывать! — раскричалась, не стерпела.

— Слышу обиду, или мне кажется?

— Не кажется, — рыкнула на него. — Снова вопрос, ничего другого нет в твоём арсенале?

— Есть. — Чудом удержался не ляпнул, что соскучился.

Сжал губы с досады, заносит обоих на поворотах. Неожиданно встретились и откровенничают. Буквально мандраж побежал по позвоночнику.

— У тебя неприятности? — Слишком мягкое слово подобрал для её проблем.

Укуталась в его вещь и отвернулась, показывая всем видом, разговаривать не желает. Богдана заполнило старое желание, встряхнуть её, вытрясти правду.

— Нет больше неприятностей, миновали, папаша решил. Мне больше ничего не угрожает. Ты же тоже знаешь, конечно знаешь, — заговорила устало.

Правда пронесло, она вольна делать, что хочет, идти куда вздумается. Только от чего-то не радостно, она вот-вот разревётся. Тяжёлые сутки давят к земле, грозят сломить, кажется она поддаётся. Хочется обнять этого предателя и выговориться. Бросила взгляд на надутого парня и заметила, как въезжают в родной двор. Сердце снова забилось чаще, в груди сдавило, как сделать так, чтобы его не отпустить сейчас.

Остановился возле подъезда, молчит, смотрит перед собой. Она не двигается с места, язык не поворачивается произнести слова, что вертятся в голове.

— Не хочешь идти? — прозвучало мягко и тихо, угадывая тайные помыслы. — Или хочешь побыть со мной?

Встрепенулась скидывать куртку. Лети к чертям, задышалось тяжело. Переступить через то, что образовалось между ними никак, а его проницательность унижает. Успела открыть дверь, перехватил за предплечье, останавливая. Попыталась выдернуть руку, сжал сильнее и потянул на себя.

— Алекса-а... — вымученно. — Да подожди. Всё я вижу, только не пойму, чего бежишь сама от себя.

Ей казалось он дико хочет обнять, вцепиться в неё. Брось фантазировать, он живёт с другой девкой. Снова ступать на кривую дорожку не стоит, под действием глупых домыслов.

— Отпусти, — попросила спокойно.

— Не могу, ты не хочешь.

— Это ты не хочешь, — заупрямилась девчонка.

— И я не хочу. Желаю обнять, соскучился.

— Зачем ты мне это говоришь? — развернулась к нему всем корпусом.

Богдан руки не отпустил, лишь спустился к пальцам, сжал переплетая.

— Потому, что это правда.

У самого сердце сжалось в ожидании очередного удара. Будь, что будет.

— Пользуешься отсутствием ненаглядной? — спросила в лоб, с вызовом.

Улыбнулся отводя глаза.

— Откуда знаешь?

— Неважно, — отобрала свою ладонь и спрятала, скрещивая на груди руки.

Ждал и получил, Алекса абсолютно права, он урод моральный. Прямо не сказала, но точно именно на это и пыталась намекнуть.

— Иди домой, замёрзла совсем.

— Могу пригласить на...

— Кофе. Со...

— Богдан, никаких сливок и кофе, — твёрдо и совершенно спокойно ответила. — Только чай.

— Тогда я спрошу. Зачем ты это делаешь?

— У меня тоже ненаглядный в отъезде. — Признаться никогда не сможет в реальных причинах.

Не ожидала, но брюнет расхохотался, поглядывая на неё.

— Боишься одна.

— Какая проницательность, — съязвила.

— Чаю не хочу, предпочитаю кофе без сахара и сливок. А вот от ужина не откажусь.

С минуту пораздумывала, может сможет остановить себя, пока не поздно. Плевать, завтра спишет на алкоголь.

— Накормлю. Только руки не распускать.

Богдан фыркнул, ей это послышалось как: зачем зовёшь тогда.

— Ладно, считай приглашения не было, — взялась за рюкзак.

Схватил за локоть.

— Согласен.

Больше ни теряя ни секунды выбрались на улицу. Алекса долго рылась в поисках ключей.

— Только не говори потеряла, — в голосе усмешка.

— Не смешно! Точно помню... — Совсем не точно.

Положила в карман, нет, в машине бросила. Чёрт! Они остались возле двери, дома. Зарычав повернулась к Богдану, сейчас разревётся с горя.

— Этот день когда-нибудь кончится... Я устала, хочу домой... — истерично распричиталась девчонка.

— Успокойся и вспомни.

— Такой умный! Я вспомнила, ключи там, — указала на свои окна.

* * *

— Раз связующего звена нет, думаю нужда в вашем присутствии отпала. Собрание анонимных алкоголиков отменяется, — обратился Димка к Артемьеву.

Мужчина молча встал и направился к выходу, попутно набирая номер Андрея.

— Гостя провожать не будем, — это уже родителям. — Наверное пора поговорить.

Алиса подскочила с дивана.

— Сделаю чай, — ушла на кухню.

Родители Нестерова внимательно смотрели друг на друга, немой диалог затягивался. Спорят.

— Алекса всё-таки была права, вас надо было закрыть в подвале на недельку.

— Дима, у меня такое впечатление, будто вокруг все рехнулись. Мою семью подменили, а я попала на съёмки дурацкого сериала.

— Мам, наша семья идеальна для подобного сериала, — сел на журнальный столик. — Хочу знать историю своего рождения. Моя жизнь превратилась в санта-барбару. Я чей-то сын, а Алекса моя сестра. Умом можно тронуться.

Виктория нервно улыбнулась, ногу на ногу, поверх на колено переплетённые накрепко пальцы.

— Получается я виновница сея торжества, — грустная улыбка, взгляд на мужа. — По девичьей глупости связалась с Артемьевым, забеременела, в планах оставлять ребёнка