Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

Ресницы Хорхе дрожат, но глаза остаются закрытыми. Может быть, Рихард прав. Может быть.

Цукиеми появляется через несколько дней. Хорхе сказать точно не может, ведь время для него слилось в единый, неразличимый поток - день и ночь сменяют друг друга, но сосчитать, а потом удержать в голове число, все еще не представляется возможным. Хорхе по-прежнему находится в состоянии "вне тела", и возвращаться не спешит - оно еще слабо, повреждено и покалечено. Оно еще болит, и оно некрасиво. Лучше уж так. Но сознание, лишенное физического выражения, только духовное, думает по-другому, действует по-другому, чувствует по-другому. Это сознание почти лишено эмоций, кроме самых сильных, и порой, они ослепляют.

Цукиеми заходит, становится рядом с кроватью и смотрит. Хорхе бледен, но сейчас такое ощущение, что он спит. Бог Счета Лун молчит, молчит долго, а потом произносит, и голос его похож на зов, и невозможно не подчиниться.

- Возвращайся.

Хорхе слышит его и покоряется ему. Он вновь возвращается в тело, вновь обретает поддержку материального, и распахивает глаза. Секунду ему кажется, что у него забрали половину мира, по меньшей мере, ведь зрение ограничено, а глаза видят только тогда, когда на чем-то сфокусированы.

- В том состоянии невозможно разговаривать, - объясняет Цукиеми и делает шаг назад. Хорхе стонет в попытке приподняться, и, потерпев неудачу, морщится досадливо, и поворачивает голову. Мышцы кажутся непослушными и деревянными, тело отказывается подчиняться, и это вызывает внутри собственного существа глубокое раздражение. Он смотрит на Бога Счета Лун, а в его глазах застыл вопрос, ведь понимание того, почему Хорхе подчинился и вернулся, никак не приходит. И, кажется, вот-вот схватишь его за хвост, но оно ускользает, быстро и стремительно, оставляя только разочарование.

- Ты признал меня своим наставником, - Цукиеми прикрывает глаза, и на щеки ложатся причудливые тени от длинных дрожащих ресниц. - А значит, я могу приказывать тебе.

Хорхе хмурится не в силах поверить. Он это сделал? Да если бы знал!…

- Обычно подобной властью наделен родитель, если, конечно, отпрыск признает его. Но это не наш случай.

Родитель обязан поддерживать и указывать путь, начиная от рождения и заканчивая моментом, когда отпрыск достигает Синтай. Но Хорхе почти не ощущал нужного ему участия от Рихарда. Бог Войны был слишком занят Академией, миром и Эхиссой. У него не оставалось времени на отпрыска.

Хорхе моргнул, показывая то, что понимает. Цукиеми слабо кивнул.

- Я считаю, что ты достаточно восстановился. Сегодня отдыхай, но завтра у тебя занятия с мечом в додзе. Понятно?

Хорхе хотел возмутиться, обозвать свого учителя мучителем или каким-нибудь словом покрепче, но горло ослушалось его. Оно сорвалось на хрип, и пришлось закашляться, сухо и неприятно, чтобы хоть как-то избавиться от этого досадного недоразумения. А Цукиеми просто вышел, оставив после себя легкий запах сандала.

***

В воздухе пахло весной. И хотя до нее еще было невероятно далеко - далеко до звонких ручейков и набухших почек на деревьях, она уже чувствовалась в воздухе, слабо и едва различимо, ведь она кралась, говорила о том, что дни зимы сочтены. Ей пахло даже тогда, когда шел снег и дул пронизывающий ветер. Порыв последнего, заставил Хорхе плотнее запахнуться в белоснежную теплую накидку и ускорить шаг. Он шел по широкой энгаве, выкрашенной в яркий красный цвет, а бронзовые фонарики, подвешенные к крыше за длинные цепочки, покачивались на ветру, скрипя. Хорхе прищурился, когда очередной порыв ветра сыпанул горсть снега в лицо.

Лекция по истории давно началась, и Хорхе на нее отчаянно опаздывал. Он и без того пропустил много занятий в свете последних событий, но отсутствовать еще на одном ему не хотелось. Тем более у него теперь был новый статус. Молодой ками предвкушал представление.

Нужный лекционный зал находился за поворотом. И зайдя в здание, встретившее гостеприимным теплом и легким запахом чернил, Хорхе прошествовал по длинному коридору и остановился у входа в нужный зал. Кто-то из Хищников, увидел его на пороге, забормотал "командир", и увлекательная лекция оказалась прервана возней. Каждый из них поднялся со своего места, и опустился на колени, склонив голову. Так отряд приветствует своего командира.

Хорхе вошел в класс и кивнул преподавателю. А потом остановился напротив своего отряда и посмотрел на склоненные головы. Рыжая шевелюра Эдгара нашлась почти сразу - торчащие в разные стороны волосы заметить несложно. Хищник бросил дерзкий взгляд на Хорхе и почти сразу же потупился. Нет, не было в этом взгляде чувства вины или сожаления, Эдгар прятал за опущенными ресницами свою зависть. Уголки губ нового командира дрогнули.

- Вы можете продолжать лекцию, Сиэль, - он повернулся к преподавателю, и с достоинством прошел на свое место. Только после этого, остальные ками поднялись. Зашуршала рисовая бумага, и все вернулось на круги своя. Лекция пошла неспешно, а мелодичный голос Сиэля будил потаенный интерес к событиям минувших дней. Хорхе слушал с отстраненным вниманием, думая о разговоре Эхиссы и Рихарда. Что же случилось во время восьмого исхода? И как это повлияло на его загадочного и скрытного наставника? К сожалению, Сиэль рассказывал о шестом исходе, и о том, как Аматэрасу спустилась в Еминокуни за душами, а Сусаноо решил ее навсегда там запереть, но вмешался Цукиеми (11).

"Сколько же ему лет? - пришла в голову Хорхе ленивая мысль, пока он внимал звукам голоса преподавателя. - Сколько же всего он видел?"

Много, очень много. И, наверное, не стоит его осуждать в пристрастии к одиночеству - за столько времени осточертеет все, что угодно. Хорхе упрямо сжал губы, чувствуя почти детскую потребность во внимании наставника.

- К следующему занятию прочтете семнадцатый свиток о шестом исходе, - Сиэль заканчивал лекцию и складывал письменные принадлежности. По всему залу шуршала бумага.

- Так много… - заныла Роза. Она никогда не любила читать, один ветер в ее голове.

- Зато интересно, - обнадежила ее Лидия, вставая на ноги, и бросая на Хорхе косой взгляд.

Командир медленно собрал свои пишущие принадлежности и поднялся. Окинул взглядом Хищников, которые смотрели на него выжидающе, будто ждали приказов. Хорхе нравился вкус этой новой власти.

- Командир? - Агнесс посмотрел на Хорхе.

- Вы можете идти, конечно, - улыбнулся он в лучших традициях Рихарда. Невозможно не признать, что дружеская улыбка является хорошей маской и идеальным инструментом подчинения. Теперь главное понять, когда и к какой школе нужно применять силу, хитрость и прочие достоинства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});