Рейтинговые книги
Читем онлайн Злой рок. Политика катастроф - Нил Фергюсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 207
безработице; увеличение государственных пособий по безработице на 600 долларов в неделю в течение четырех месяцев; а также предоставление корпорациям в качестве помощи 500 миллиардов, малому бизнесу в качестве займов – 350 миллиардов; а поставщикам медицинских услуг – дополнительные 150 миллиардов. Эти меры дополнили прежде принятый закон, согласно которому 8,3 миллиарда были выделены на разработку вакцины и 100 миллиардов – на оплачиваемые отпуска[1245]. Инвестиционный банк Goldman Sachs спрогнозировал, что дефицит федерального бюджета составит примерно 3,6 триллиона долларов (18 % ВВП) в 2020 финансовом году и 2,4 триллиона (11 % ВВП) в следующем, при этом доля публичного государственного долга превысит 100 % ВВП, а общий долг достигнет 117 % ВВП[1246]. (В сущности, ФРС приобрела почти все облигации, выпущенные в первом квартале 2020 года.)

Если Федеральная резервная система намеревалась лишь избежать финансового кризиса, тогда эти меры можно считать невероятно успешными. Акции после падения показали резкий рост, и если смотреть ситуацию за год, то к началу августа они снова вернулись на положительную территорию. Интуиция подсказывала, что по большей части этот подъем осуществился благодаря акциям крупных IT-компаний: пандемия явно помогла перевести многие тренды из реального мира в виртуальный. В то время как конъюнктура рынка была искажена денежно-кредитной политикой – какая ранее наблюдалась только во время мировой войны, – эти «акции роста» вроде бы сохранили свои высокие оценочные коэффициенты. Вместе с тем политические последствия принятых мер не могли не поражать. Было чувство, что в те месяцы пандемия перевела две радикальные идеи – современную денежную теорию и безусловный базовый доход – едва ли не в мейнстрим. О том, как долго обычные люди смогут просидеть взаперти, даже получив более щедрые, чем обычно, пособия по безработице, особо никто не говорил.

Президент Трамп упорно стремился вернуть Америку к нормальной жизни как можно быстрее, и лучше всего к Пасхе. К последней неделе марта, оценивая, как администрация президента справляется с кризисом, ее действия поддержали 94 % республиканцев, 60 % независимых политиков и даже 27 % демократов[1247]. Но Трамп понимал, что вся эта поддержка быстро испарится, если продержать локдауны слишком долго, особенно в тех штатах, где COVID-19 еще не проявился в полную силу и где приостановка экономической жизни казалась совсем не очевидной. Начиная с апреля в обществе стали отворачиваться от Трампа и все внимательнее прислушиваться к наиболее заметным губернаторам и чиновникам здравоохранения, особенно Энтони Фаучи[1248]. В середине апреля американцы встревожились. Две трети участников одного из опросов выразили обеспокоенность тем, что правительства штатов могут снять наложенные ограничения не слишком поздно, а напротив, слишком рано. Примерно три четверти опасались, что худшее еще впереди[1249]. Возник резкий партийный раскол: демократы по-прежнему волновались насчет COVID-19, а республиканцы с середины апреля до середины мая совершенно о нем забыли[1250]. На самом деле, если говорить об избыточной смертности, то худшая часть американской эпидемии к июню уже закончилась. Но ее экономические последствия еще только начинали сказываться.

Вирус Шредингера

Именно в это время один острый ум породил выражение «вирус Шредингера» – с отсылкой к знаменитому коту, о котором говорил физик Эрвин Шредингер, объясняя сложности квантовой механики. Этот кот был одновременно и жив, и мертв.

Сейчас у всех вирус Шредингера.

Тест мы сдать не можем, а потому нам не узнать, есть у нас вирус или нет.

Приходится вести себя так, как будто он у нас есть, чтобы не передать его другим.

А еще приходится вести себя так, как будто у нас его никогда не было; ведь если у нас его не было – значит, у нас нет и иммунитета к болезни.

Выходит, у нас есть вирус – и в то же время у нас его нет[1251].

С этим затруднительным положением можно было смириться, только если альтернатива неконтролируемого заражения поистине ужасала. Уместно вспомнить, как в середине марта эпидемиологи Имперского колледжа Лондона предупреждали, что без социального дистанцирования и локдаунов умрет до 2,2 миллиона американцев. В одном исследовании ученые уверяли, что, «если бы не были приняты соответствующие меры, COVID-19 привел бы в этом году в мире к 7 миллиардам заражений и 40 миллионам смертей»[1252]. Подобные гипотетические построения широко цитировались в прессе и узаконивали трудности самоизоляции, внушая мысль, что она спасает десятки миллионов жизней[1253]. Но если «выход на плато» всего лишь отодвигал смерть на более поздний срок, тогда получалось, что ложен был сам аргумент[1254]. Единственное, чего мы могли бы достичь, – это распределить летальные случаи по времени, избежать чрезмерной нагрузки на систему здравоохранения и тем самым спасти хоть кого-нибудь, но явно не всех и даже не большую часть. По логике вещей, меры по сдерживанию болезни и смягчению ее последствий должны были продолжаться до тех пор, пока не появится вакцина. То есть, например, год или даже больше. И когда благодаря опыту Европы представления о числе спасенных жизней были радикально пересмотрены, стали расти сомнения в том, работает ли вообще стратегия локдаунов[1255].

В своих расчетах эпидемиологи из Лондона не тревожились о том, какие издержки повлекут немедикаментозные меры, – они рассуждали только о выгодах. «Мы не учитываем высоких социальных и экономических затрат на сдерживание вируса, – беззаботно писали они, – но они будут весьма значительными»[1256]. Насколько значительными они будут, стало понятно почти сразу. В марте Дэн Патрик, вице-губернатор Техаса, которому через месяц исполнялось семьдесят, задал вопрос: «Если вы пожилой человек, рискнете ли вы своим выживанием в обмен на сохранение для своих детей и внуков той Америки, которую любит вся Америка?.. Если обмен такой, я только „за“»[1257]. В ответ губернатор Нью-Йорка написал негодующий твит: «Моя мать – не расходный материал. И ваша – не расходный материал. Мы не оцениваем жизнь человека в долларах»[1258]. Несомненно, с точки зрения морали любая жизнь бесценна. Впрочем, на практике государственные регулирующие органы статистически оценивают отдельную жизнь в 9–10 миллионов долларов. (Безусловно, кому-то покажется, что назначить цену жизни рядового американца – это бессердечно и жестоко, но подобные оценки – неотъемлемая основа анализа затрат и выгод в государственной политике[1259].) Профессор Алессандро Веспиньяни рассчитал, что при условии поддержания текущих ограничений к концу апреля в США умрут 53 тысячи человек, а без этих ограничений – 584 тысячи, и это позволяло предположить, что спасти можно полмиллиона жизней[1260]. Но уже было ясно, что мы спасаем прежде всего пожилых, которым по большей

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 207
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Злой рок. Политика катастроф - Нил Фергюсон бесплатно.
Похожие на Злой рок. Политика катастроф - Нил Фергюсон книги

Оставить комментарий