Черные гремлины - Григорий Райхман

   - Целебный регенеративный.

   - Ух ты! А вот этот мелкий, словно обгоревший?

   - Стимулятор сверхсилы.

   - Здорово.

   Я решил подготовиться к уходу и сделал из большой квадратной колбы рюкзак, припаяв к ней ручки. Теперь эту колбу было удобно носить за спиной. Я доверху набил ее разным зефиром, прихватив и пригоршню черных угольков, которые Ежи называла стимулятором. У меня получился самый настоящий походный запас, хватит накормить целое племя.

   Насытившись, я вспомнил про три запертых и незатопленных отсека, в которые не пускала маска. От любопытства захотелось закрутиться волчком. Не медля, я понесся к ним, чуть не споткнувшись о собственный хвост.

   Первым отсеком оказалась оружейная комната. У стен стояли целые ряды боевых скорострельных рогаток, взрывающихся коробок и копий, а полки были завалены необычными и опасными штуковинами. Помимо прочего, в оружейной обнаружился целый ряд трезубцев, точь-в-точь как у Йокты. Все эти побрякушки объединяло одно: они были созданы для того, чтобы убивать. Даже снаряды были сделаны из ядовитого металла, чтобы раненые умирали от зараженных ран. Это все мне рассказала маска. Я вышел из оружейной подавленным и попросил Ежи закрыть двери.

   Зато во втором отсеке ко мне вернулось хорошее настроение. Тут были побрякушки и одежда, целая куча. Маска перечисляла названия: комбинезоны, камуфляжи, броня, шлемы, щиты, а я представлял, как бы такой комнате обрадовалась Ари-Ару. Себе я выбрал пару перчаток, два ботинка с вырезами для когтей, комбинезон, защищающий от кислоты, плащ и браслеты на хвост. Получилось круто, теперь я выглядел почти так же здорово, как капитан корабля черных гремлинов. Не хватало только нашивки на плече.

   Самым полезным, что я утащил из второго отсека, оказались маленькие часы с ремешком для крепления на запястье. У них была одна стрелка и два деления: день и ночь, но мне достаточно было и этого. Сейчас часы показывали, что снаружи только началась ночь.

   Третий отсек был совсем маленьким и сильно отличался от предыдущих двух. Вдоль стен высились коробки с множеством проводов, кнопок и лампочек, а на потолке вращались лопасти охлаждающих вентиляторов. Здесь было гораздо больше непонятных устройств, чем в любой другой комнате. Ровное гудение больших аппаратов успокаивало.

   Посередине комнаты спинкой ко мне стояло кресло. В нем кто-то сидел. Это было жутковато.

   - Как дела?.. - робко поздоровался я.

   Кресло со скрежетом повернулось. В нем сидел самый необычный гремлин из всех, каких мне довелось видеть: даже необычнее чешуйчатого Оникса и гладкокожего Йокты. Этот гремлин целиком состоял из железа: его лапы, хвост и уши крепились на круглых металлических шарнирах, круглые, без зрачков глаза походили на фонарики, вместо губ виднелась узкая решетка, а нос вообще был нарисован краской и совсем непохоже. По форме тела и заклепкам на ушах, которые походили на кисточки, я догадался, что это была самка.

   - Хорошо, - ответила железная гремлинша знакомым голосом. На этот раз ее голос шел не из маски, а из рта-решетки.

   - Ежи? - я испугался.

   - Да. Я - Ежи.

   Мне показалось, что сейчас она встанет и убьет меня за то, что я перестал подчиняться и чинить сборочный цех. Но она все так же молча смотрела прямо перед собой, а время шло, а вокруг гудели приборы.

   - И ты всегда была тут? - выдавил из себя я.

   - Да.

   - А почему ты не вышла и сама не починила все?

   - Я поломалась, - ответила Ежи. Только сейчас я заметил, что сидит она неровно, ее левая лапа свешивается вниз под неестественным углом, шея и когти покрыты слоем ржавчины, а краска давно облупилась и выцвела. Она сразу перестала быть страшной, и мне стало ее жалко. Я подошел ближе и потрогал ее за кисть.

   - Давай я починю тебя?

   - Меня нельзя починить.

   Ежи говорила все тем же невыразительным голосом, что и всегда.

   - Ты... умрешь?

   - Конечно.

   Это было грустно и неправильно.

   - Я заберу тебя наверх и починю, - решил я.

   Она промолчала. А я почувствовал тепло, и решил, что это из-за того, что сделал правильный выбор. Но тепло усиливалось, пока не начало обжигать, и вскоре лапы начало припекать даже через ботинки.

   - Что происходит? Почему пол греется?

   - Процесс откачки воды из затопленных отсеков завершен. Ядро комплекса вновь раскаляется. Через двадцать минут в нижних отсеках начнется пожар.

   - Пожар? Надо бежать.

   Я схватил Ежи за лапу и попытался поднять, но она словно намертво вросла в кресло. Оглядев его, я понял, что она была присоединена к нему десятком креплений.

   - Ежи, отсоединись от кресла.

   - Выполняю, - большинство креплений расщелкнулись, но некоторые заело. Я со всех лап бросился в сборочный цех и вернулся с резаком. В несколько движений спилив оставшиеся крепления, я поднял Ежи с кресла.

   И прогнулся под ее весом. Несмотря на стройное тело, Ежи была тяжеленной, как десять больших сытых гремлинов. Поняв, что на лапах ее не унесу, я поволок Ежи на спине, положив себе на грудь ее железные лапы. Они тисками вдавливались в плечи, оставляя синяки и вызывая ноющую боль. Я потащил Ежи к выходу, чувствуя, как хрустят мои кости. Ее задние лапы скрежетали по полу, высекая искры.

   В комнате с колбами я прихватил стеклянный рюкзак с зефиром, отчего идти стало еще тяжелее, и заглянул за дверь, которая раньше вела в затопленные отсеки. Белое море ушло - во внешнем коридоре было сухо, а от стремительно краснеющего пола поднимался пар. Стало еще жарче, я снял маску и швырнул ее в угол.

   - Ежи, открой двери.

   Дверь исчезла. В нос тут же ударил едкий запах испаряющейся кислоты. Глаза заслезились, а в горле запершило. Я зашагал вперед и даже прошел несколько поворотов, прежде чем понял, что понятия не имею, куда идти.

   - Направо, - подсказала Ежи. Я свернул.

   Когда мы добрались до первой лестницы, пол горел. Если бы не ботинки, мои лапы давно бы занялись огнем. Подъем по ступенькам с тяжелой ношей оказался еще сложнее, чем я думал, но зато жар нижнего этажа остался позади. На втором еще чувствовалась прохлада - но и она стремительно уходила. Плечи теперь болели так, словно превратились в один большой синяк.

   - Налево, - подсказала Ежи. Но не успел я послушаться, как услышал странный шум в правом коридоре.

   Кто-то катался по полу и задыхался. Кто-то живой на нижних уровнях Железного острова. Я оставил Ежи, прислонив ее к стене, и побежал к источнику шума. Миновав два коридора, я нашел умирающего друга.

   Йокта походил на обтянутый кожей скелет. Он был истощен, его гладкая шкура потрескалась и кровоточила, а сам он бился на полу, выпучив глаза и хватая пастью воздух. Меня он не заметил и не узнал. Рядом валялся его трезубец. Спустя несколько ударов сердца Йокта затих.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});