Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

гонки имели мало общего со спортом».

Деятельность велокорпораций стала угасать, гонки уже не собирали такого количества публики, как раньше. Кассы велообществ стали пустеть, и почти все они в обеих столицах лишились своих циклодромов, содержать которые оказалось дорого. Распались практически все велосипедные корпорации Петербурга и Москвы. Профессиональные велогонщики, выступавшие за деньги или находившиеся на содержании у велофирм, прекратили выступления, кое-кто переквалифицировался в любители.

«К сожалению, велосипедный спорт перестал интересовать публику, так как устраиваемые состязания в последнее время велись халатно и даже безалаберно, – сетовал в 1910 г. журнал «Вестник спорта». – Стыдно за Петербург, что при двухмиллионном населении нет ни одного велодрома, в то время как в Берлине функционирует целых четыре».

На смену профессиональному велоспорту пришел к концу 1900-х гг. любительский. Трековые гонки почти не проводились, зато все чаще стали проводиться шоссейные гонки.

«За год до войны жизнь велосипедистов-любителей свелась к двум-трем гонкам, устроенным обществом „Унион”, – говорилось в сентябре 1918 г., уже при новой власти, в газете «Северная Коммуна». – Во время войны образовалась велосипедная лига, но уход спортсменов в армию свел деятельность лиги на нет, и в настоящее время этот вид спорта поддерживает лишь кружок конькобежцев-любителей, заменивший в данном случае „Унион”. Говорить сейчас о велосипедном спорте как о средстве физического развития трудовых масс невозможно, так как дороговизна велосипедов не позволяет сделать их предметом необходимости каждого рабочего, и еще долгое время велосипед будет предметом роскоши…»

«Удивительные путешествия»

Чем более популярным становился велосипед, тем больше возникало желаний использовать его как средство для дорожных гонок, а также для дальних путешествий. Так, в 1890-х гг. проводились велогонки Москва – Нижний Новгород, Тверь – Москва, Петербург – Москва. Вблизи Петербурга шоссейные гонки проводились из столицы в Гатчину, Лугу и другие города губернии.

История велоспорта сохранила немало совершенно удивительных примеров велопутешествий. В 1889 г. поручик русской армии из Кронштадта Г.Д. Мартос совершил 52-дневное велопутешествие из Петербурга в Лондон. Рассказывая о велопоездке Мартоса, автор журнала «Велосипед» отмечал, что его путешествие «вполне доказало русским велосипедистам, что их машина пригодна не только для катаний по садовым дорожкам, но и для езды по большим дорогам». По России, Германии, Бельгии, Франции Мартос проехал около 6 тысяч верст. В прогулках по окрестностям Парижа, Лондона, Эдинбурга он накатал еще 2 тысячи верст. По возвращении на родину 24-летнего Георгия Мартоса признали «пионером русского дорожного спорта».

«Триумфом велосипедного спорта» называли современники велопутешествие из Москвы в Петербург, совершенное четверкой отважных москвичей в мае 1892 г. Они проделали этот путь за четыре дня и прибыли в северную столицу в Троицын день, 24 мая. Еще двое их товарищей, стартовавшие вместе с ними из матушки Москвы, сошли с дистанции из-за поломки велосипедов.

В первый день пути путешественники прошли 160 верст, во второй – 140, в третий – 170 и в четвертый – 150. На удивление, местные крестьяне относились к велосипедистам довольно спокойно и даже доброжелательно. Одно лишь мешало путникам – собаки!..

Поездку москвичей громко именовали «началом новой эры в области русского велосипедного спорта», а самих гостей из первопрестольной – богатырями-триумфаторами велоспорта. Инициатором и руководителем этой смелой поездки явился председатель московского клуба велосипедистов Луи Делез – француз по происхождению, москвич по духу и убеждениям. Ему долго не давали покоя лавры далеких соотечественников, совершивших велопутешествие между Парижем и Бордо. Так в его голове родилась идея велопробега из Москвы в Петербург, с восторгом встреченная единомышленниками.

«Средних лет мужчина атлетического сложения, – описывал Луи Делеза репортер «Петербургского листка». – В глазах светится огонек чисто парижского юмора и беззаветной русской удали. Весит он шесть пудов пять фунтов». Двое других участников путешествия, Петр Богомолов и Роман Лундберг, были гораздо младше Луи Делеза, но в деле велосипедного спорта их считали «старыми стариками». «Для них нет препятствий: что сказано, то сделано! – замечал репортер «Петербургского листка». – Оба они блондины, роста среднего, мускулы рук и ног развиты донельзя».

Полный контраст с «вождем» прогулки представлял четвертый участник пробега – Александр Синицын. Он был так мал ростом, что не достигал даже до плеча Луи Делеза. Несмотря на это обстоятельство, вес его составлял пять пудов, а маленькая фигура, по словам очевидцев, так и дышала физической мощью.

«Петербургские коллеги московских велосипедистов устроили им редкую по своему радушию и задушевности встречу и почтили их веселым банкетом», – сообщалось в «Петербургском листке». Весь последний отрезок пути, от Ям-Ижоры до Знаменской площади, москвичей сопровождала несмолкаемая овация. Чествование гостей проходило в помещении гостиницы «Эрмитаж». На следующий день товарищеский ужин на Царскосельском вокзале в честь прибывших гостей устроил кружок царскосельских велосипедистов.

Своей «прогулкой» москвичи были как нельзя более довольны, тем не менее они не преминули высказаться по самому больному вопросу – качеству российских дорог. «Дороги в Московской губернии посредственны, в Тверской порядочные, в Новгородской еще туда-сюда, но начиная с Чудово дороги были верхом безобразия! – возмущался Луи Делез. – Это было нечто невозможное! И грунт прескверный, и дожди, перепортившие путь, словом, все было против нас. Последние же версты были чем-то вроде адской мостовой из добрых намерений. Двадцать пять последних верст до Петербурга мы тащились целых три часа».

В 1898 г. грандиозный велопробег по маршруту Архангельск – Севастополь совершил известный петербургский спортсмен Э.Г. Фолленвейдер – представитель Царскосельского кружка велосипедистов и Петербургского кружка любителей спорта. Он ставил задачей доказать практическую возможность велосипедного спорта в условиях русского бездорожья. «Он осуществил это, затратив значительную сумму из личных средств, – отмечал Н.А. Панин-Коломенкин. – Фолленвейдер проехал огромное расстояние по шоссейным и проселочным дорогам, подчас едва проходимым. Царскосельский кружок наградил его специальным жетоном».

В июне 1899 г. у Московской заставы в Петербурге столичные спортсмены провожали в Париж спортсмена-велосипедиста, студента Петербургского университета Н.Ф. Федорова. Он решил побить рекорд француза Шарля Террона, который тот установил за несколько лет до этого, пройдя ту же дистанцию в 2700 верст за 14 дней и 7 часов.

«Рекорд Петербург – Париж, установленный Шарлем Терроном, положительно не дает спать господам спортсменам, – замечала одна из спортивных газет. – Чуть ли не у каждого дорожного гонщика-велосипедиста гвоздем сидит мысль: а что, если попробовать побить этот рекорд?» Многие уже пытались превысить достижение Террона, в том числе москвичи и петербуржцы, но всякий раз неудачно. Студент Федоров имел все шансы на успех: он был к тому времени опытным гонщиком и уже устанавливал дорожные рекорды на дистанциях Петербург – Вена и Петербург – Варшава. «Во всяком случае, это человек молодой, здоровый и выносливый», – замечал