Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

судьбу, – замечал столичный обозреватель, – ему бы не сдобровать, если бы не обнаружилась вовремя неисправность аппарата, на котором был устроен головоломный трек».

Дебют перенесли на 28 февраля. На этот раз все прошло успешно, и Дьяволо ждал полный аншлаг. Уже в пятом часу дня над кассой цирка красовалась надпись: «Все билеты проданы».

«Подобное головоломное упражнение слишком явственно опасно, чтобы можно было им восторгаться, – писала одна из газет, – и публика, аплодирующая Дьяволо и ему подобным, не столько восхищается его смелостью, сколько тешится скрытой жестокой надеждой: „А вдруг разобьется!”»

Тем не менее пример Дьяволо оказался заразительным: спустя несколько недель в газетах сообщили, что в цирке Шумана в Берлине некая молодая американка мисс Алиса исполнила впервые головоломный трюк, обогнув «мертвую петлю» на автомобиле.

Немало известий приходило в Петербург и о других «велосипедистах-фокусниках», забавляющих почтенную публику за границей. Так, в дрезденском «Victoria-Salon» выступали два велосипедиста Донателли, поражавшие зрителей своей физической силой и замечательной ловкостью.

В упражнении, которое называлось «живой трек», принимали участие два человека – «нижний» и «верхний». Нижний надевал на себя нечто вроде «панциря», к которому поверх головы прикреплялось подобие очень крупной «корзины», не имеющей дна. Верхний забирался внутрь этой корзины и начинал быстро кружиться на велосипеде по ее наклонным бокам, составленным из решеток. Для полноты эффекта действие происходило при «фантастических» декорациях, а сам трек украшался гирляндами роз.

«В результате, – замечал обозреватель, – получается занимательное и безобидное зрелище человеческой силы, ловкости и искусства, не осложненное никакими жестокими страхами и желаниями катастрофы».

Гонки на Марсовом поле

Одним из спортивных очагов старого Петербурга служило Марсово поле, которое горожане называли «Петербургской Сахарой», поскольку при сильном ветре здесь поднимались тучи песка. В конце XIX в., в пору повального увлечения велосипедным спортом, на Марсовом поле летом устраивались велосипедные гонки, продолжавшиеся почти до глубокой осени. Кстати, по данным некоторых историков спорта, именно на Марсовом поле в 1882 г. состоялись первые велосипедные состязания.

«Гонки Марсова поля закончились, – отмечал журнал «Спорт» в середине октября 1902 г. – Надо им отдать должное, они имели успех. Публика шла на них охотно, волновалась, шумела, аплодировала, свистала. Словом, вела себя так, как в лучшие годы велосипедного спорта».

Последняя фраза объяснялась тем, что «золотыми годами» велосипедного спорта были 90-е гг. XIX в., после которых увлечение велосипедом пошло на спад. Однако успех гонок на Марсовом поле в 1902 г., как заявлял обозреватель журнала «Спорт», доказывал, «что велосипедные состязания у нас далеко еще не отжили свой век, как это многие уверяли». И хотя устроители гонок на Марсовом поле не всегда оставались довольны финансовыми итогами, они заявляли, что не желают бросать это дело. Зимой, по традиции, они организовывали гонки в Михайловском манеже, а летом – снова на «Петербургской Сахаре».

«Программы гонок на Марсовом поле отличались скромностью, и все в них объявленное исполнялось, – комментировал итоги 1902 г. обозреватель «Спорта», – за исключением моторных номеров, которые, по разным причинам, или не удавались, или же вовсе опускались».

Велодром на Марсовом поле, как сегодня принято говорить, «зажигал свои звезды». Каждую неделю петербургская публика приходила посмотреть и поболеть за своих кумиров. И страсти на велодроме иногда разгорались нешуточные. В сезоне 1902 г. самым ярким представителем велодрома на Марсовом поле был итальянец Деи, который с первого своего появления снискал всеообщее расположение зрителей. По отзывам современников, он обладал «приятной внешностью и недюжинными гоночными способностями».

Итальянец побил не только француза по фамилии Метро, но и многих русских гонщиков. Вся обычная компания «марсистов» ничего не могла поделать с итальянским гонщиком и подчас лишь служила ему выгодным фоном. В 1902 г. Деи достались первенство в чемпионате России на полторы версты, «Большой приз Петербурга» и «Дамский приз».

«Совершенно легко, без видимой надсады, с веселой улыбкой, он побивал своих соперников поодиночке, парами и целыми группами, – отмечал обозреватель «Спорта». – Последовательно одного за другим он побил семь человек». И только на восьмом и девятом чуть не потерпел поражение.

Старт гонщиков на Марсовом поле. Начало 1900-х гг. Фотограф Карл Булла

Однако если фаворитом сезона был итальянец Деи, то истинным любимцем публики стал велосипедист Сашин. Из новичков он быстро выдвинулся на первые роли. Многим импонировала его скромность, на треке он держал себя «прилично и корректно». Победа над казавшимся непобедимым Деи принесла ему целый шквал восторгов зрителей, которые устроили ему неистовую овацию. Они поломали барьеры, порвали проволоку, оцеплявшую круг, и густой толпой хлынули на трек, крича и аплодируя.

Хорошо показал себя в сезоне 1902 г. велосипедист Краев, достаточно известный уже петербуржцам. Как отмечали обозреватели, несмотря на то что он был почти совсем не тренирован, выступал экспромтом и притом катался на чужих велосипедах, Краев показывал прекрасные результаты и едва не победил Деи.

Еще одним героем-«марсистом» был «неукротимый и двужильный» велосипедист Гессель, того иногда называли «человек-машина». По утрам он гонял на популярном у велосипедистов шоссе в Стрельне или Александровке, а днем, до вечера, участвовал почти во всех заездах на Марсовом поле. Он не имел любимых дистанций. С равным удовольствием шел и на пятьдесят верст, и на дистанцию в две версты.

Приглянулся столичной публике и велосипедист Кох – «симпатичный гонщик с хорошим стилем». Одна из газет писала про него: «Первые дни гонщик бил почти кого хотел. Страстный любитель состязаний, от которых его не отучил даже двукратный перелом ключицы. В манеже он ходил горячо и азартно. На Марсовом поле стал ходить осмотрительнее».

Хотя увлечение велосипедом в Петербурге переживало свои взлеты и падения, Марсово поле и потом оставалось «велосипедным местом». Рекламное объявление 1911 г. сообщало об обучении езде на велосипеде на Марсовом поле ежедневно с восьми часов утра. За полное обучение с учителем и велосипедом взималось 5 рублей, за час катания – 1 рубль, за полчаса – 65 копеек. Еще 10 копеек набавлялось, если желающий учиться въезжал на велодром на собственном велосипеде.

Период велосипедного бума 1890-х гг. сменился упадком в первые годы ХХ в. «В дальнейшем в дореволюционной России велосипедный спорт, по крайней мере в его трековом разделе, все более терял чисто спортивный интерес и опошлялся, превратившись в конечном счете в средство наживы для таких антрепренеров, как, например, Крынский, бывший сперва гонщиком и ставший со временем предпринимателем, – отмечал Н.А. Панин-Коломенкин. – Он арендовал трек, нанимал „гонщиков” и устраивал платные зрелища для публики, наживая солидные барыши, подобно тому, как это происходило на арене цирков с борцами. Такие