(не) Твоя (СИ) - Авонадив Анель

— Будешь насиловать? — перехожу на повышенные тона, пытаюсь подняться, но он вновь толкает меня на кровать.

— Я не насилую женщин, Алена, у нас с тобой всегда все будет по обоюдному согласию, — его вкрадчивый голос мне не нравится. К чему эти речи, если понятно, что добровольно я с ним больше не буду.

Когда козлина открывает тумбочку и достает оттуда наручники, те самые которые мы с ним использовали ранее в своих сексуальных играх, дергаюсь.

Сопротивляться у меня нет никаких сил, но и пристегивать меня к кровати это уже слишком. Не успеваю отползти от края кровати, Алан хватает кисть руки и ловким движением пристегивает к основанию кровати. То же самое он проделывает со второй рукой, пока я пытаюсь отбиваться.

— Отпусти, — кричу из последних сил, дергаю руками, натягивая ремни до предела, зажмуривая глаза от злости и боли, потому что железные браслеты впиваются в кожу. Ожидаю от козлины чего то грубого и жесткого, замираю когда чувствую его горячие губы на своих щеках. Часто дышу, потому что не знаю что мне ожидать от этого психа сейчас. Вот за что мне все это?

Он нежно целует мою кожу, а я как сжатая пружина не понимаю, что происходит.

— Тише, тише, — его голос сиплый, он едва касаясь губ, спускается ниже проводит языком по скулам, а я неосознанно запрокидываю голову открывая доступ к шее. Он подавляет меня не только своей грубостью, но и лаской.

Открываю глаза и смотрю ему прямо в глаза. Алан Мимирханов невыносимо красив даже сейчас когда грозно нависает надо мной, цепляется в ворот моего платья и сжав кулаки у ворота, смотрит на реакцию. Воздуха не хватает, от возмущения покрываюсь красными пятнами.

— Ты мне платье испортишь, — и в следующее мгновение он резко дергает, ткань трещит по швам, повисая лохмотьями вдоль обнаженной груди.

— Все еще боишься испортить платье? — его голос над самым ухом, от хриплой интонации по коже табуном бегут мурашки, я ненавижу себя за то как реагирую на него.

Мотаю головой, но не потому что мне жаль платья или я одобряю его действия, я протестую потому что в это самое мгновение, он беспардонно сдвигает ткань моих трусиков намеренно задевая пальцами промежность. У меня нет сил оказывать сопротивление.

— Ты же течешь как последняя сучка, — его язык подобно проворному змеиному хвосту скользит по шее, спускается ниже, — сейчас я раздену тебя и выдеру так чтобы ты больше не думала смотреть на кого-либо еще, — его голос грубый, а руки нежные, движения аккуратные, словно он не трахать меня собрался, а любить.

Любить…

Дура, я вновь попалась в плен его рук и губ.

Слезы текут по щекам. Пока Алан избавляет меня от белья, слушаю его прерывистое дыхание, от его ласк голова кружится.

Пытаюсь сдерживать себя, но это невыносимо, он знает как сделать мне приятно.

Его губы впиваются в соски, он втягивает их в себя, вознося меня на вершину удовольствия. Его руки сжимают раскаленную от ударов кожу бедер.

Хочу кричать чтобы он не останавливался и одновременно хочу чтобы прекратил. Противоречивые эмоции разрывают изнутри. Снова дергаю руками, но не потому что хочу оттолкнуть, а потому что на автомате хочу запустить пальцы в его волосы. Чертовы наручники.

Брат Айлин, отрываясь от процесса, всматривается в мое лицо. Он будто оценивает обстановку, намеренно делает перерыв, чтобы помучить меня. Смотря на то как Алан срывает с себя одежду, не отрывая взгляда от моего тела, разочарованно хнычу. Господи как же я его ненавижу и люблю одновременно!

Закрываю глаза, поддаюсь ощущениям которые накрывают меня с головой почти сразу же как только чувствую его твердый член между своих ног. Он медлит, его губы скользят по шее и вновь возвращаясь к губам он шепчет:

— Чувствуешь насколько ты сейчас моя? — он проводит пальцами по промежности, где уже давно потоп, — зачем все усложнять, нам ведь так хорошо вместе? — отчаянно хочу его в себе, обвиваю ногами его торс, стону в его порочные губы, в это же мгновение Алан подхватывает меня за поясницу, приподнимает бедра так чтобы войти глубже насколько возможно. Вместо резкого вторжения, он медленно раскачиваясь входит до конца аккуратно насаживая на себя. Он никогда так не делал. Обычно его движения резкие и грубые, сейчас же это сладкое наслаждение поглощает меня целиком, не выдерживая стону:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Еще, пожалуйста, не останавливайся, — с каждым толчком я особо остро ощущаю каждый сантиметр его большого твердого фаллоса. Отпускаю себя и просто наслаждаюсь тем что он делает. Плевать, я обо всем подумаю после. Не могу сейчас.

С ним невыносимо хорошо и чувственно, его поцелуи лишают дыхания. Он трахает меня глубоко и проникновенно, мы скользим по грани удовольствия.

Алан не позволяет мне кончить и за несколько секунд до взрыва останавливается, выходит и снова погружаясь в меня шепчет в губы:

— Вот так, молодец, теперь можно, давай, покажи мне как тебе хорошо со мной, — мои губы болят от его страстных поцелуев, в этом самом моменте я с ним сливаюсь в нечто целое и не в силах себя сдерживать выгибаюсь, наручники впиваются в кожу, закрываю глаза, волна экстаза накрывает.

Алан ускоряется, мне безумно хорошо, яркая вспышка отключает разум от реальности. Мой личный рай здесь и сейчас творит со мой все что хочет и я позволяю ему это делать.

* * *

Пробуждение дается с трудом. Тело ватное, на кровати я одна. Алана рядом нет. Потираю запястья, я совершенно не помню как козлина снял с меня наручники.

Смотрю в потолок, думая о том, что таких как я у него было тысячи. Закрываю глаза, пытаюсь стереть воспоминания прошлого. Дьявол искуситель, уж лучше бы изнасиловал, это дало бы мне повод ненавидеть его еще больше.

Смотрю на часы, опускаю ноги на пол. Моя одежда разорвана и валятся на полу. Переступая через тряпки иду в душ. Мне срочно надо смыть его запах.

Стоя под теплой водой тру себя, пытаясь смыть с кожи его нежность.

Надеваю огромный халат иду на кухню, сажусь на подоконник и задумчиво смотрю вниз во двор многоэтажки. Где-то внутри меня снова начинает ломать. Я не знаю в квартире ли Алан. У меня ни что нет сил. В голове куча слов оправданий себя и того что я подпустила его к себе, вперемешку с вопросами как так получилось что он проник в меня и занял мою сердце и мысли?

Алан появляется на кухне в тот момент когда я сползаю с подоконника.

Останавливаюсь, опуская взор на пол. Я не хочу смотреть на его красивые глаза, ровно как не хочу помнить его прикосновения. Я просто хочу уехать.

— Алена, присядь, поговорим, — делаю шаг назад, не хочу чтобы он подходил ближе. Одна часть меня все еще просит остаться в его жизни кем угодно, вторая ничтожная часть хочет уйти и забыть, а заодно уничтожить ту часть себя, которая несмотря ни на что хочет принадлежать этому красивому дьяволу.

Алан курит, про себя отмечаю, что он никогда ранее не позволял себе курить в квартире при мне, но тут у нас с ним многое впервые. Покорно опускаюсь на стул, смотрю на то как он выпускает облако сизого дыма, стараюсь не думать что при всех своих недостатках он идеальный для меня мужик. Усмехаюсь про себя, идеальный, только не мой. Чужой.

— Я хочу уехать, мне не о чем с тобой говорить, — замечаю как он потирает двумя пальцами переносицу, — ты мне врал про свою невесту

— Именно поэтому ты понеслась в клуб и накачалась наркотой? — изо всех сил стараясь не расплакаться от собственной беспомощности огрызаюсь.

— Почему ты не сказал? — он тяжело вздыхает, а я кусая губы, исподлобья смотрю на то как он делает подряд две затяжки, выдыхая в сторону клубы дыма.

— Ты хочешь знать почему я не сказал про невесту?

— Хочу! — меня трясет мелкой дрожью от переполняющих меня эмоций. Мне обидно за себя, чувствую себя использованной.

— Я не хотел тебя потерять.

— Ты воспользовался мною, никогда тебе этого не прощу, — мои пальцы как и голос дрожат, кусаю губы чтобы сдержать подступающие слезы, но они все равно катятся, я закрываю лицо ладонями, мне настолько плохо, что изнутри острые копья разрывают сердце от боли.