Прекрасное табу (СИ) - Лазарева Вик

Человеку в таких ситуациях свойственно задаваться вопросом: «За что?» Но я всегда к испытаниям и ударам относился философски. Я верил, что за чёрной полосой обязательно всегда будет белая. И если в борьбе за «место под солнцем», за счастье, не опускаться, продолжать придерживаться своих принципов, то жизнь непременно вознаградит. И мои девочки, их любовь, придавали мне сил бороться, дарили веру в хорошее. Вот что действительно ценно в жизни — когда есть близкие, родные, любимые которые тебя любят, поддерживают, вдохновляют и делают тебя счастливым. И даже если мне ради этого придётся пожертвовать тем, что я создал — компанией и деньгами — я готов. Теперь, спустя годы кропотливого труда, сколачивания капитала, осознал, что счастливым можно быть и не имея миллионов. Моя девочка, ведьмочка, кошечка помогла мне это понять. Мы много говорили с Соней о карьере, о деньгах, о бизнесе, и я понял, что она совсем не амбициозна, не жаждет роскошной жизни, бриллиантов и яхт. Она живёт в своё удовольствие, умеет находить радость и счастье в повседневных мелочах.

Вот и я не так давно, когда семейная жизнь рухнула, пришёл к пониманию, что нужно жить здесь и сейчас, не гоняясь за жар-птицей, потому что истинное счастье не в богатстве. В погоне за ним может вся жизнь пройти мимо. Так и не заметишь, как без тебя вырастут дети, как кто-то другой сделает счастливой любимую. Зарабатывая на достойную жизнь, главное вовремя остановиться, чтобы не случилось как в старом мультфильме про золотую антилопу. Достойно жить и делать счастливыми дорогих и любимых людей — вот что главное.

(1)Ретрит — места, больше всего подходящие для обретения внутреннего баланса, гармонии и душевного равновесия с помощью медитации. В переводе с английского ретрит — это, буквально, "уход", "затворничество", "убежище".

Глава 35. СОНЯ

Почему жизнь бывает порой так беспощадна? Как только я готова была к шагу, преодолев все сомнения и страхи, признаться во всём Стасу, она снова не дала мне такой возможности. Прекрасный уикенд, любовь, страсть и нежность, которой Стас меня окутал не дала мне шанса. Не хотела всё портить, хотела насладиться совместными моментами. Прекрасными моментами нашей близости. Не хотела испортить воспоминания о них. Думала по приезду всё рассказать.

А сейчас… Стасу точно не до того, чтобы разбираться с моим прошлым. Такой удар… он нужен семье, дочери, жене… Дай бог, чтобы она поправилась. Я знаю каково это потерять родителя. Я потеряла обоих и никому не пожелаю этого, тем более, в таком юном возрасте, когда они являются самой главной опорой и защитой, когда должны наполнять жизнь ребёнка любовью.

Теперь…. Всё затянулось слишком опасно… Сейчас, если Стас узнает всю правду, тем более от кого-то, то это уже будет похоже на преднамеренную ложь с моей стороны. Ругала себя за промедление в признании и оправдывать уже не пыталась. Сама во всём виновата. Сама, своими руками, подвергла риску наше зыбкое счастье — молчанием и проступком из-за слабости к сопротивлению человеку, который до сих пор имеет надо мной необъяснимую власть. Власть страха, который меня сковывал, лишал рационального мышления и заставлял ему подчиняться. Думала, что спустя годы я вылечилась от его власти надо мной, что он не сможет больше заставить меня подчиняться. Но я слаба… Может это всё от того, что я одна пытаюсь противостоять ему? Может Кира права и нужно попросить помощи?

На следующий день, после работы, до глубокой ночи бродила по квартире, как загнанный зверёк, и искала решение как выпутаться из собственной путины недосказанности, которую Стас может принять за ложь. Несколько раз хотела ему набрать и каждый раз останавливалась. Не решалась навалить на него ещё и своё признание в такой момент, когда он нужен дочери.

Поздно ночью он сам позвонил. Я так рада была его слышать, что снова всё отступило. От любимого голоса внутри всё перевернулось, затрепетало, внизу живота вспыхнул жар, который поднимался всё выше, сжимая горло. До безумия хотела его поцеловать. До ломоты в теле жаждала прижаться к его горячей груди, ощутить его руки. С нежностью и искренним сочувствием говорила ему слова поддержки, а душа разрывалась в клочья от тоски, словно я предчувствовала: что-то должно произойти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Интуиция меня не подвела. Через десять минут после разговора со Стасом, мой телефон снова зазвонил. Смотрела на экран, замерев. Я даже дышать перестала, воздуха стало катастрофически не хватать… Но дрожащей рукой приняла вызов. Я готова. Готова бороться с ним до конца…

— Привет, малыш, — хрипловатый голос резанул по слуху.

Я молчала. Горло сдавило комом.

— Не вежливо молчать.

— Что тебе нужно?

— Странный вопрос. В прошлый раз ты сбежала, не попрощавшись, и сильно меня расстроила, — усмехнулся он. — А я не привык, чтобы со мной так поступали. Извиниться не хочешь?

— Обойдёшься, — прошипела я.

Он усмехнулся в трубку. Слышно было, что затянулся и выпустил дым.

— Видимо, ты так ничего и не рассказала о нас своему принцу, раз вы умотали к морю. Насладились?

— Почему такие выводы? Ты так уверен, что Стас не простит меня и не поймёт?

— Думаю, да. Хоть ему сейчас явно не до этого, но это легко проверить, — ехидно проворковал. — Знаешь, я уже предвкушаю, как ты прибежишь ко мне, когда ему станешь не нужна.

— Размечтался, — с презрением выпалила.

— Посмотрим. Очень не хочется этого делать, но ты не оставляешь мне выбора.

— О чём ты?

— Видишь ли, малышка, только рассказать правду Атаманцеву недостаточно, — снова затянулся. — Чтобы у тебя не было сомнений кому ты принадлежишь, я приготовил тебе сюрприз.

— Подонок…

— Ну-ну, не горячись, — усмехнулся. — Не стоит кусать руку, которая вскоре станет единственной для тебя возможностью выжить в этом жестоком мире.

Внутри меня уже кипела ненависть, готовая смести всё на своём пути. Был бы он рядом — точно вцепилась в него, выцарапала бы глаза…

— Что ты задумал? — почти прорычала от злости.

— У тебя два варианта. Первый — уйти самой от него, разбив ему сердце. Он будет тебя ненавидеть за это, но не знать всей правды. А второй — он узнает о нас, а о тебе все узнают нелицеприятную легенду, что ты в свободное от работы время подрабатываешь элитной проституткой. Я и видео для прессы уже подготовил и сутенёра одного даже сдам. Не пожалею парня для этого, — мерзко усмехнулся. — Давно мутит у меня за спиной, переманивая клиентов из клуба. Крыса. Решил свой бизнес сколотить за мой счёт, — Михаил сделал паузу, поняв, что это было лишнее отступление. — Я сделаю тебе волчий билет. Тебя ни в одну компанию не примут. Как думаешь, много вариантов для заработка на жизнь у тебя останется? Я уничтожу Атаманцева. Заберу у него всё. Может, тогда он и простит тебя, и вы воссоединитесь в шалаше, но моё эго будет удовлетворено. Зато проверите свою любовь. Насколько она сильна, чтобы поверить, принять, простить, жить как нищеброды в маленькой квартирке и впахивать за мизерную зарплату, — он мерзко рассмеялся, и от этого смеха внутри меня всё перевернулось от отвращения. — Чёрт! Как это романтично. Никогда не думал, что стану таким сентиментальным. Аж слезу пустил.

Я закрыла глаза, закусив губу. Этими словами он выбил воздух из моих лёгких. Грудь сжало неимоверной болью. Дышать стало тяжело. Хотелось выть от бессилия.

— Если… если я выберу первый вариант, ты оставишь Стаса и его компанию в покое?

— Если хорошо попросишь, — усмехнулся и низким томным голосом добавил: — я подумаю над этим. Сделаешь вид, что без ума от меня, и будешь выполнять роль покорной и очаровательной любовницы. И не только на публике, малышка, но и в моей постели. Всегда и безотказно.

— Мне нужно время, чтобы объясниться с ним, — еле слышно произнесла, почти задыхаясь.

— Зачем?

— Я не могу просто уйти, тем более, в такой тяжёлый момент для него.