Крестный отец - Марио Пьюзо

— Посмотрите, какой у меня красивый братишка!

И только дон, равнодушно поведя плечом, отозвался скептически:

— Стоило ли огород городить?

Но Кей, хорошо осознавая, что ее желание побудило мужа пойти наперекор собственному суждению, была благодарна ему. И действительно, единственный человек, который мог заставить Майкла подчиниться своему желанию, была она, Кей, его жена и мать его детей.

Чтобы Кей встретила мужа в аэропорту, Рокко Лампеоне заранее подал автомобиль к подъезду их дома. Кей тоже спустилась пораньше — ей хотелось приблизить встречу с Майклом, возвратившимся из Лас-Вегаса.

Она видела, как он спускался по трапу вместе с Томом Хейгеном и своим новым телохранителем Альбертом Нери. Нери вызвал в Кей смутное чувство ужаса: почему-то вспоминался чудовищный Люка Брази.

Поспешив навстречу мужу, Кей прижалась к нему на мгновение — он почти сразу нежно, но твердо отстранился. Поцеловал и сразу же повел к машине. Во втором автомобиле разместились Альберт Нери и еще двое охранников. С таким эскортом они и двинулись в Лонг-Бич.

Помня о словах Майкла, который еще до свадьбы внушал ей, что деловым партнером ей для него не быть, Кей никогда не расспрашивала мужа. Сейчас она тоже не решилась задать вопрос, успешно ли прошла его поездка. Раз и навсегда она не касалась того, что напоминало о радостях, отсутствующих в их в общем-то благополучной семейной жизни. Если бы она спросила, ответ все равно прозвучал бы нейтрально и ни к чему не обязывающий. Кей уже привыкла к этому и не расстраивалась зря. Но когда, только переступив порог собственного дома, Майкл объявил ей, что на весь вечер уходит к отцу, она не смогла скрыть огорчения.

— Не сердись, милая, — сказал Майкл, уловив ее настроение. — Мне надо подробно отчитаться о поездке. Зато завтра вечером мы вместе с тобой съездим в Нью-Йорк, в театр сходим, поужинаем, — он ласково погладил ее по выпуклому животу — Кей была уже на седьмом месяце. — А то скоро появится второй малыш, и ты снова будешь привязана к дому. Вот уж никак не думал, что из тебя получится типично итальянская жена: второй ребенок за два года. А еще числишься коренной американкой! Ты обманула все мои ожидания.

— А ты — мои, — парировала Кей. — Из тебя получился типичный американский муж: не успел приехать домой — сразу за дела, — она опять улыбнулась ему и попросила: — Ну ты хоть постарайся не задерживаться сегодня слишком поздно.

— Не позже двенадцати. Но ты не жди меня, ложись.

— Нет уж, я подожду, — отозвалась Кей.

Встреча, которая на этот раз состоялась в угловом кабинете дона Корлеоне и где, как обычно, собирались оба капитана, Клеменца и Тессио, Том Хейген, Карло Рицци, а с ними Майкл и сам дон, не отличалась обычной дружеской атмосферой. Не было в их кругу ни сердечности, ни единодушия. С того дня, как дон объявил во всеуслышание, что отныне частично отстранился от дел и передает их в руки младшему сыну, в Семье возникла и держалась напряженность.

Пост дона — не монарший престол. Он не обязательно передается по наследству. В принципе, на звание главы Семьи вполне могли претендовать оба доверенных, прошедших рядом с Вито Корлеоне всю жизнь и обладавшие необходимым опытом. Могли они теперь позволить себе и отделиться от Семьи Корлеоне, организовав собственный бизнес.

К тому же после примирения с пятью Семьями влияние и могущество Семьи Корлеоне несколько ослабело. На первое место вышла Семья Барзини, занявшая в союзе с семейством Таталья то место, которое раньше полноправно принадлежало Корлеоне. Совместно они шаг за шагом внедрялись на территорию Корлеоне, где хитростью, где грубостью насаждали своих букмекеров и ростовщиков, делая один осторожный шаг за другим.

Для Барзини и Татальи уход Вито Корлеоне от дел был маслом по сердцу. Майкл, даже если в нем есть задатки великого дона, еще не скоро сможет проявить себя, а отцовский авторитет — совсем иное дело. Да и вряд ли он поднимется до уровня старшего Корлеоне в хитрости и в гибкости. Для могущественных друзей Вито Майкл так и так останется мальчиком, папиным ставленником. Значит, влияние Семьи в правительственных кругах тоже будет утрачено. Очевидно, империя Корлеоне вступает в пору своего заката.

Что и говорить, справиться с потоком обрушившихся на Семью трудностей было нелегко и самому дону. Как можно смириться с тем, например, что Фредди Корлеоне вырос бабником и мелким администратором, годным лишь на вторые и третьи роли? Все знали, что старший из сыновей, Санни, не позволял с собой шутки шутить, он представлял из себя грозную силу, заслуживающую уважения. Его гибель оказалась непоправимым ударом для Семьи. Конечно, Санни имел множество недостатков, он тоже не мог бы тягаться с доном — в дальновидности, скажем. С его стороны послать младшего брата Майкла убивать капитана Макклоски и Солоццо было отнюдь не лучшим тактическим ходом. Ведь именно это подтолкнуло Пять Семей к открытым враждебным действиям, из-за чего сам Санни погиб, дон вынужден был встать с постели до срока, а Майкл на целых два года удалился от дел, которые ему, как преемнику дона, следовало бы изучать непрестанно.

Но больше всего винили дона Корлеоне за то, что он передал пост советника Семьи из рук Дженко в руки какого-то молодого ирландца. Где ж ирландцу устоять против сицилийца? Кишка тонка, — единодушно считали все пять Семей. Уже в силу этих соображений союз Барзини — Таталья выходил на первое место в Нью-Йорке. Впрочем, по поводу Майкла все единодушно считали, что по силе он уступает Санни, хоть и превосходит его умом, а по уму уступает дону Корлеоне, что — увы! — непоправимо. Он вполне устраивал Большую Пятерку на посту дона, потому что его приходилось опасаться вдвое меньше, чем непредсказуемого Санни и, конечно, куда меньше, чем расчетливого и мудрого дона, не зря удостоенного звания великого.

Сам дон тоже несколько утратил достоинство в мнении окружающих. Спору нет, он проявил себя с лучшей стороны, пойдя на примирение в трудный час и сумев обставить условия мира с должным достоинством. Но он не отомстил за смерть Санни! Какими бы благородными аргументами ни оправдывался этот факт, в глазах сицилийцев он несколько ронял престиж Вито Корлеоне. Можно называть это большой дипломатией, а можно — обычной слабостью.

Все, кто собирался сейчас в кабинете дона, прекрасно знали расстановку сил и положение дел. Кое-кто из присутствующих в целом даже разделял бытовавшие взгляды. А как иначе? Карло Рицци, например, хорошо относился к Майклу, но отнюдь не боялся его, как в свое время трепетал перед Санни. Клеменца, хоть и отдавал Майклу должное за мастерски проведенную расправу над Солоццо и капитаном Макклоски, все-таки сомневался, что у Майкла хватит мочи держать всю Семью. Он, Клеменца, предпочел бы в сложившейся ситуации отколоться от Корлеоне, создать собственную державу, однако дон решительно отказал ему в этом, а их с Вито Корлеоне связывали слишком долгие и слишком родственные узы, куда более прочные, чем кровные, и из уважения к другу Клеменца подчинился его желанию, оставляя за собой, впрочем, право на отступление, если уж совсем невмоготу станет.

Тессио лучше других думал о Майкле. Инстинкт подсказывал опытному капитану, что в молодом человеке кроются тайные силы, надежно спрятанные от чужих глаз. Тессио понимал, что Майкл, как и Вито Корлеоне, не показывает окружающим свое истинное лицо, предпочитая, чтобы друзья недооценивали его плюсы, а враги переоценивали его минусы, вполне в духе отцовских заповедей.

Сам дон и Том Хейген, естественно, понимали, что иллюзии насчет слабостей Майкла безосновательны. Дон ни за что не отошел бы от дел, если бы хоть чуть-чуть усомнился в способностях сына вернуть Семье Корлеоне ее былое могущество и авторитет. Хейген, который на протяжении двух лет наставлял и натаскивал Майкла, не переставал удивляться легкости, с какой тот вошел в курс всех тонкостей и хитростей семейного бизнеса. Вот уж, действительно, ничего не скажешь — сын своего отца.

Одной из причин недовольства Клеменцы и Тессио было ослабление вооруженной силы отрядов. Майкл ничего не сделал, чтобы усилить их команды и не попытался восстановить гвардию Санни. Теперь Семья Корлеоне имела только две, причем ослабленные военными действиями, боевые единицы, и капитаны считали, что подобная беспечность не просто ошибочна, но и смертельно опасна. Тем более, что Барзини и Таталья не прекращают выпадов. Оба надеялись на сегодняшнее чрезвычайное совещание как на возможность исправить положение дел.

Первым заговорил Майкл. Он доложил о своей поездке в Лас-Вегас и об отказе Моу Грина принять предложение Семьи.

— Ну, предположим, он все-таки примет наше предложение, никуда не денется, — завершил Майкл. — Вы ведь знаете, что взято направление на Запад, и в ближайшем будущем все мы переместим поле деятельности поближе к Лас-Вегасу. Четыре наши казино на побережье уже заложены, они станут опорой поначалу. Суетиться не станем, надо все постепенно прибирать под себя. На это понадобится время, — он обратился непосредственно к обоим капитанам и сказал настойчиво: — Питер, я хотел бы надеяться, что ты и Тессио будете честно и преданно стоять рядом со мной весь этот год. Чтобы подчинялись беспрекословно, ни о чем меня не спрашивая и ни в чем не сомневаясь. Для меня это будет как бы испытательный срок. Через год, если пожелаете, можете отколоться от Семьи Корлеоне, создать собственные кланы. Разумеется, дружба между нами сохранится, как и прежде. Но сейчас мне надо быть полностью уверенным в вас. Сейчас уже идут переговоры, чтобы решить проблемы, казавшиеся неразрешимыми. Я прошу от вас только доверия и немножко терпения.