Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

незнакомке приблизиться. На секунду Северу даже показалось, что в глазах помощницы Сокольского, а это была именно она, мелькнуло презрение и злость. Но к мужчине она подошла, мягко улыбаясь, и приветливо обратилась к нему:

— Добрый день, Северин Андреевич. Меня зовут Арина Викторовна, я личный помощник Георгия Николаевича и провожу вас к нему.

Север поднялся ей навстречу и кивнул, затем они покинули холл, но мужчина продолжал чувствовать взгляд, сверлящий спину. Никак не успокоится, — невольно подумал он, едва сдерживаясь, чтобы не передернуть плечами.

Они с помощницей Сокольского вошли в лифт, чтобы подняться на последний этаж, где находилась приемная генерального директора. Арина стояла, высоко подняв голову, иногда рассматривая гостя начальника.

— Вы… что-то хотите спросить? — решил уточнить Север, когда женщина снова посмотрела на него, но в ответ Арина только скосила взгляд в сторону и промолчала. Север едва заметно поднял взгляд, заметив в углу камеру видеонаблюдения, и понятливо хмыкнул.

Вышли из кабины они одновременно, но сделав пару шагов, женщина неожиданно споткнулась. Север тут же ловко подхватил спутницу за локоть, останавливая падение.

— Ах, простите, я такая неловкая, — рассыпалась в извинениях Арина, а затем не отпуская руки мужчины, попыталась поправить застежку на туфельке. — Будьте осторожны с Кильдеевым, не провоцируйте конфликты…, — донесся до него тихий шепот помощницы, — они тут себя ведут, как хозяева. И привет Саше…

— Вы не ушиблись? — громко проговорил Северин, принимая ее игру. — Передам, — уже тише добавил он, отпуская руку Арины.

— Все в порядке, спасибо, — улыбнулась ему она, а затем повела рукой в сторону двери из темного дерева. — Мы практически пришли. Одну минуту, — снова улыбнулась она, проводя его в приемную, а сама подошла к двери кабинета и постучала. — Георгий Николаевич, к вам господин Зарницкий, — девушка посторонилась, пропуская Северина в кабинет. Мужчина спокойно шагнул следом.

— Спасибо, Арина, — услышал Север густой баритон Сокольского. Север остановился в нескольких шагах от двери, не делая больше попыток приблизиться к человеку, который был отцом его любимой девушки. В прошлую их встречу, они не успели толком поговорить, тогда к Северу нагрянул следователь, и теперь он с интересом смотрел на солидного мужчину, стоящего у окна и наблюдавшего за его приходом с холодным интересом в бледно-голубых глазах. — Присаживайтесь, господин Зарницкий, — обратился он к Северу, указывая ему на кресло для посетителей. — Арина, будь любезна, два кофе, — обратился он к помощнице, и та, понятливо кивнув, исчезла за дверью.

Север приблизился к указанному креслу, но садиться не стал, остановившись за его спинкой. Сокольский с прищуром рассматривал своего гостя, и молодой мужчина отвечал ему тем же. К чему тушеваться под взором будущего тестя?

Сокольский был крупным и широкоплечим мужчиной лет пятидесяти с темными волосами, в которых затерялось несколько серебристых прядок. Крупный нос и тяжелая линия подбородка выдавали в нем непримиримый, а порой, упрямый характер. Под густыми черными бровями сверкали ледяным отблеском голубые глаза.

Тяжелый, оценивающий взгляд, будто сканером, прошелся по облику Северина, заставляя внутренне напрячься, но упрямо не отводить глаз. Брови Сокольского медленно сошлись на переносице, образуя глубокую морщинку, а на тонких губах появилась едва заметная усмешка.

«А Саша-то на него ни капельки не похожа», — подумал мужчина, и какая-то мысль мелькнула на задворках сознания, но Север не успел ее ухватить.

— Вот ты какой, значит… спаситель, — холодно усмехнулся Сокольский, а Северин лишь пожал плечами. — Ну что ж, значит, пришло время нам поговорить. Видимо, в прошлый раз я недостаточно объяснил, почему вам с Сашей не по пути.

— Что, снова вызовете полицию? — усмехнулся Север, полоснув по лицу Сокольского ледяным взглядом. — Или это сделает ваш… несостоявшийся зять? А, может, снова попытаетесь упечь дочь в психушку, где она едва не сошла с ума?! Или, может…

— А может, ты уже помолчишь? — с неожиданной злостью перебил его хозяин кабинета, и Север даже расслабился. Надо же, как радеет за дочь, а все это время будто и не помнил об ее существовании. Зря Саша думает, что отец отказался от нее, возможно, пока она была под его «наблюдением», он делал вид, что отказался от нее, но теперь…

Теперь он напоминал Северу матерого волчару, защищающего слабую самку, свою дочь. Вот только, он не от того хочет защитить ее.

— Ты, похоже, напрасно пренебрегаешь предупреждениями, Зарницкий, — расслабившись, продолжил Сокольский. — В прошлый раз лишь заступничество дочери спасло тебя от срока, а ведь Кильдеев после того, что произошло пару дней назад, всерьез точит на тебя зуб.

— По-вашему, стоило отдать Сашу на растерзание этой сволочи? Как это сделали в свое время вы? — отчетливый скрип зубов при равнодушной мине заставили Севера дернуть уголками губ. Сокольский крепкий орешек, так просто его на эмоции не развести. — Или… оставить на улице, куда ее выставили практически ночью, испортив все вещи? А, может, надо было — в целях воспитания, конечно! — оставить ее в той забегаловке, где на нее пялились мужики, ожидая, когда девчонка ослабит бдительность? Что из перечисленного, господин Сокольский, является примером для наказания нерадивой дочери?

Тяжелый кулак с грохотом опустился на темную полированную поверхность стола, заставив все письменные принадлежности подскочить на месте. Сокольский медленно поднялся со своего места, нависая над Севериным, который даже не подумал впечатлиться его грозным видом, а затем, отпихнув ногой кресло, остановился у окна. Кресло с грохотом ударилось об низкий подоконник и остановилось.

— Замолчи! Что ты знаешь, мальчишка, чтобы упрекать меня в неправильном воспитании дочери?!

— Мне было достаточно увидеть ее после…

— Александра сбежала из дома, устроив перед этим безобразный скандал с отказом от свадьбы. Которую, между прочим, еще совсем недавно требовала сама. Мне с трудом удалось замять ситуацию, а ролик, который по чьей-то злой иронии оказался выложенным в сеть, пришлось спешно удалять. Кто-то еще успел слить его в мессенджер группы в ее институте, — Сокольский сжал спинку своего кресла и прямо посмотрел на Северина, который внимательно слушал. — Но это не значит, что я не следил за ее судьбой. Саша так отчаянно хотела свободы, и получила ее. Да, без денег, без поддержки семьи, без опеки жениха, который, между прочим, тоже искал ее, но свободу. Все, как хотела…

— Да, неужели? — деланно удивился Север, ни капли не впечатленный такого рода объяснениями. Он чуть глубже вздохнул, старательно давя злость, что закипала внутри, и от чего сердце начинало бешено биться об грудную клетку. Не хватало еще свалиться тут с приступом! Но успокоится не получалось, так как он хорошо помнил тихий рассказ Али, что ей пришлось пережить за эти несколько месяцев. — Надо же какая забота, —