Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

зубами, убирая ее руки и делая шаг назад. — Не говори, я выясню все сам. Найду Сашу и спрошу, что ты сделала, и почему ей буквально пришлось убегать отсюда…

— Северин, сын…

— Хватит, мама! Хоть раз скажи мне правду! — не выдержал он, раздраженно отмахиваясь от брата, который призывал его не волноваться, чтобы не спровоцировать новый приступ. Да ему, собственно, все равно, что будет с ним, а вот с Сашей…

— Сестра она тебе, — тихо выдала Таисия, а затем устало опустилась в кресло, сгорбившись в нем, как древняя старуха. Север и Влад ошарашенно смотрели на нее, а старший Зарницкий лишь устало вздохнул.

— Уверена, что узнала? — только спросил он, а затем посмотрел на сыновей. Таисия кивнула едва заметно, а потом перевела взгляд на сына. Север продолжал стоять на месте, смотря на нее. — Север, похоже, она не врет, Сокольский действительно твой отец.

— Мой отец — ты, — прорычал Север, непримиримо глядя на него. — Ты, и больше никто! Я не верю, что это правда, — он перевел взгляд на мать, — и ты… придумала, как избавиться от Саши… Ты сказала ей это? Мама, говори!

— Нет, я только… попросила Марину приехать к нам и сказать, что…

— Что? — выдохнул мужчина, не веря своим ушам.

— Ты не придумала ничего лучше, как притащить к нам эту вертихвостку, которая избавилась от нашего сына, чтобы выгнать Сашу из дома? — казалось, Андрей Ильич был возмущен больше, чем его пасынок. — Что вы придумали, Тая? Что она сказала Саше?

— Саше? — передразнила его зло Таисия, а затем послала такой же гневный взор сыну, который продолжал молча ждать ее объяснений. — Что? Вот что ты нашел в ней? Чем она тебя так околдовала, что ты ничего и никого не видел, кроме нее? Она же вертела тобой, как ей заблагорассудится! Саша то, Саша это, — продолжала злиться Таисия. — А она — ноль, пустышка! Та же Марина хоть любила тебя, а эта…, — Таисия вдруг прикусила язык, вспомнив, как девушка защищала ее сына, говоря, что останется с ним, пока тот не прогонит ее. Но тут же разозлилась — а что на деле? Сбежала, едва услышав ложь о ребенке. Не смогла простить измены, которой и не было? — Не могла я… чтобы ты с сестрой. Вот! Надеюсь, вы не успели там, на озере…

— Не лезь! — прошипел… Северин, с ненавистью и болью глядя на мать. Та едва не отшатнулась, когда поняла, что сделала. — Никогда больше не лезь ко мне, к нам! Я запрещаю тебе, слышишь? Запрещаю подходить к Саше!

— Северин, сыночек, — Таисия умоляюще сложила руки на груди, пытаясь образумить сына.

— Я не прощу тебя, поняла? Никогда! — Севера внезапно затрясло, накатила дикая усталость. Сердце заполошенно билось об грудную клетку, но он упрямо отмахнулся от Влада, который что-то пытался ему сказать, достучаться до него. Но мужчина продолжал смотреть матери в глаза, пытаясь найти там оправдание ее действиям.

— Но она тебе…

— Любимая женщина! Поняла? Вы все это поняли?! — он обвел яростным взором присутствующих. — Никогда, слышите, никогда не произносите этого вслух. Я люблю Сашу, она — моя! А ты, — снова обратился он с матери, — больше не подходи к ней!

— Северин! — она едва не рухнула перед ним на колени, но старший Зарницкий удержал жену от подобного шага. Лишь грозно зыркнул на нее, усадив обратно в кресло. — Я же не хотела, чтобы так… но это же грех, сынок!

— А то, что сделала ты, Тая, как это называть? — зло проговорил Андрей Ильич, вступаясь за сына. — Ты солгала не только Саше, но и сыну, желая разрушить его жизнь. Почему то, что сделала ты, считаешь благом, а их любовь — грехом? М-м? — Таисия пристыженно замолчала, а Зарницкий покачал головой, — никогда бы не подумал, что ты способна на такую низость, как ложь, Тая.

— Пап, не нужно, — попытался успокоить его Северин, при этом не глядя в сторону матери.

— А как нужно, сын? Как?! Забыть? Спустить все на тормоза? Почему она молчала столько лет? Почему молчала, скрывая, кто он? Называла совсем иное имя, а теперь…

— Да не знала я! Не-зна-ла! — в отчаянии воскликнула Таисия и зарыдала, спрятав лицо в ладонях. Север почувствовал, как внутри все обрывается, но пересилить себя так и не смог. И простить… простить сможет лишь тогда, когда… вернется Саша. Только вот, вернется ли она? — Это она узнала его на фотографии, сказала, что это ее отец. Он же, действительно, представился мне тогда другим именем. А она… она сразу его узнала. И тогда я поняла, что вы… что она…

Север молчал, молчали и брат с отчимом, а Таисия продолжала выплескивать все, что накопилось с момента, как приехала эта столичная… штучка.

— Я его любила тогда, сильно. Как узнала, что жду сына, так сразу к нему. Думала, что обрадуется, а он, — женщина вдруг вытерла слезы и выпрямилась, глядя на сына открыто и без смущения. Словно, не ее вина была в том, что произошло. — Не нужна я ему оказалась с пузом-то, — ее губы сжались в тонкую линию, а в глазах мелькнула решимость. Достаточно, она слишком долго держала все в себе. Берегла сына, а он… променял ее на какую-то!.. — Уехал обратно в город, а через месяц туда его родители заявились. Требовали, чтобы не лезла к их сыночку, у него свадьба с любимой девушкой на носу. С богатым приданым и по любви. А что со мной было? Просто попользовал и выбросил?! Я так и сказала им, что не нуждаюсь в милостыни, а их сынок пусть еще добудет свое счастье. Я-то ребенка подниму, а он… потом пожалела о своих словах, конечно, не было его вины, что встретились, зачем только обманул? А девчонка твоя, — Таисия искоса глянула на сына, — сказала иное. Не было между родителями любви, и брак был лишь по расчету. Я тогда разозлилась сильно, она ведь как две капли воды похожа на твою Марину. Даже хуже…

— Не смей! — прошипел Северин, сжимая кулаки, — Саша не такая!

— Такая-не такая, а все одно — богатенькая стерва, решившая, что ей можно все, — зло выплюнула его мать. — Чуть что — скандал до потолка и амбиций выше крыши. Она с первых секунд настроила тебя против меня. Сидела там, в машине, что-то говорила тебе. Видимо, не понравилось, что бедно тут у нас? Конечно, у тебя в Питере все побогаче будет…

— Мам, ты себя слышишь? — устало спросил Северин, не узнавая свою любимую маму, все понимающую и добрую. Которую любили и уважали все соседи,