Перегрузка - Артур Хейли

— А если ты получишь вопросник, в котором почерк совпадает, — возразила Тереза ван Бэрен. — Я не понимаю, какой тебе от этого толк? Как ты разберешься, откуда он прислан? Даже если Арчамболт достаточно глуп, чтобы ответить, можешь быть уверен, уж он-то свой обратный адрес не оставит.

О’Брайен пожал плечами:

— Я уже признался, что это лишь наполовину созревшая идея, Тесс.

— Подождите минуту, — сказал Лондон. — Есть способ, как выйти на след отправителя — невидимые чернила.

— Ну, объясни, — попросил Ним.

— Невидимые чернила — это не просто фокус для детей. Они используются чаще, чем вы думаете, — заметил шеф отдела охраны собственности. — Вот как это делается: на каждой анкете будет номер, но невидимый. Его проставляют с помощью люминесцентного порошка, растворенного гликолем. Жидкость впитывается в бумагу, так что на ней не остается никаких следов. Но когда ты найдешь интересующий тебя вопросник, номер четко проявится с помощью сканера. Если убрать его из сканера, номер исчезает.

— Черт возьми! — воскликнула ван Бэрен.

— Это часто делается. Например, на лотерейных билетах. Номер подтверждает, что билет подлинный, а не тот, что изготавливают некоторые фальшивомонетчики. Кроме того, половина так называемых анонимных вопросников помечается таким образом. Всегда помните, что вас можно вычислить по внешне безобидному листку бумаги.

— Это уже становится интересным, — сказал О’Брайен.

— Но тогда возникает другая проблема, — предостерег Ним. — Как проследить, куда какой вопросник попал, ведь их должно быть огромное количество? Я не очень понимаю, как ты это собираешься проделать.

Ван Бэрен выпрямилась.

— А я знаю. Ответ у нас под носом. Да это же наша собственная бухгалтерия.

Все уставились на нее.

— Смотрите, — продолжала она. — Каждый дом, каждое здание в этом районе являются клиентами «ГСП энд Л», и вся информация о них хранится в наших компьютерах.

— Понимаю. — Ним размышлял вслух. — Ты задашь компьютеру программу распечатать адреса в этом районе. И все.

— Все можно сделать даже лучше, — возбужденно вставил О’Брайен. — Компьютер выдаст вопросник, уже готовый для рассылки. Та его часть, где указаны имя и адрес клиента, отрывается, так что только анонимная часть будет отправлена обратно.

— Внешне анонимная, — напомнил Гарри Лондон. — Но к обычной распечатке мы добавим номер невидимыми чернилами. Помни об этом.

О’Брайен с восторгом хлопнул себя по бедру.

— Ей-богу, мы к чему-то приближаемся.

— Хорошая идея, — поддержал его Ним. — Стоит попробовать. Но давайте будем реалистами. Во-первых, если даже вопросник попадет к Арчамболту, он может обо всем догадаться и выбросить его. В итоге — холостой выстрел. В общем — пустые хлопоты.

— Согласен, — кивнул О’Брайен.

— Во-вторых, — продолжал Ним, — Арчамболта, каким бы именем он ни прикрывался в подполье, может не оказаться на нашей прямой системе счетов за пользование энергией. Допустим, он снимает комнату. В таком случае кто-то другой получит счета за электричество и газ. На него же поступит и вопросник.

— Это очень даже вероятно, — допустила ван Бэрен, — хотя я в это не очень-то верю. Взгляни на это с точки зрения Арчамболта. Чтобы любое жилище отвечало своему назначению, оно должно быть отдельным и тайным. Снимать жилье — это не для него. Скорее всего у Арчамболта, как прежде, есть дом или квартира, что предполагает наличие отдельного счетчика и регулярное получение отдельного счета. Так что попадание нашего вопросника к нему обеспечено.

О’Брайен опять кивнул:

— В этом весь смысл.

Совершенствуя свою идею, они проговорили еще час. Их интерес и рвение возрастали.

Глава 10

Компьютерный центр «ГСП энд Л», подумал Ним, поразительно напоминает сцены из фильма «Звездные войны».

Все находившееся на трех этажах штаб-квартиры компании, которые занимал центр, было словно из будущего — строгим и функционально оправданным. Всевозможные украшения, обращавшие на себя внимание в других подразделениях — декоративная мебель, ковры, картины, шторы, — здесь были запрещены. Бросалось в глаза отсутствие окон. Свет — только искусственный. Даже воздух был специальный, с регулируемой влажностью. Температура — 22,7 градуса по Цельсию. Работавшие в компьютерном центре находились под скрытым наблюдением телевизионных камер, и никто не знал, когда за ним или за ней присматривают с помощью этого подобия Большого Брата.[8] Вход в центр и выход из него строго контролировались. Посты охраны за пуленепробиваемым стеклом, общаясь друг с другом через микрофоны, проверяли всех входящих и выходящих. Согласно действующим инструкциям, они не доверяли никому и ничему. Даже знакомому человеку, лицо которого они видели каждый день, запрещалось приходить без предъявления удостоверения. Каждый человек, миновав зону безопасности — проходить ее можно было только по одному, — попадал в «тамбур» — практически маленькую тюрьму, кстати, тоже из пуленепробиваемого стекла. После того как человек оказывался внутри, тяжелая дверь захлопывалась за ним и запиралась электронным засовом. Другая дверь, спереди, такая же внушительная, открывалась, как только охрана убеждалась, что все в порядке. Если возникали какие-либо подозрения, что иногда случалось, обе двери оставались закрытыми до прибытия подкрепления или подтверждения личности проходящего. Исключений не делалось. Даже президент Эрик Хэмфри никогда не входил в центр без значка временного посетителя и тщательной проверки. Причина такой суперпредосторожности была проста. В центре хранилось бесценное сокровище: компьютерная запись восьми с половиной миллионов клиентов «ГСП энд Л» с данными их счетчиков, счетами и платежами за несколько лет плюс сведения об акционерах, сотрудниках, оборудовании компании, инвентаре, технические данные и множество других сведений. Всего одна умело поставленная в компьютерном центре ручная граната могла причинить больший ущерб гигантской системе предприятия, чем целая пачка взрывчатки, подложенной под высоковольтные линии электропередачи или трансформаторные подстанции. Информация центра хранилась в сотнях пачек магнитных дисков. В одной пачке было двадцать дисков, а каждый диск по размерам был в два раза больше обычной долгоиграющей пластинки. Диск содержал данные о ста тысячах клиентов. Стоимость компьютеров составляла около тридцати тысяч миллионов долларов. А стоимость всей записанной информации была просто бесценной.

Ним зашел в компьютерный центр вместе с Оскаром О’Брайеном. Их целью было проследить за распечаткой того, что на официальном языке называлось потребительской анкетой, фактически же служило приманкой, чтобы заманить в ловушку Георгоса Арчамболта, вожака «Друзей свободы». Календарь показывал четверг. Прошло четыре дня после воскресного собрания «мыслительной группы» в доме главного юрисконсульта компании. Все это время не прекращалась работа по составлению вопросника. Ним и О’Брайен решили, что надо сформулировать восемь вопросов. Несколько первых были простыми. Например: «Удовлетворяют ли вас услуги, предоставляемые компанией „Голден стейт пауэр энд лайт“?» Далее отводилось место для достаточно обширных ответов. «Как вы считаете, нужно ли улучшить работу „Голден стейт пауэр энд лайт“? Есть ли у вас трудности с пониманием деталей в счетах „Голден стейт пауэр энд лайт“, получаемых вами? Если да, расскажите о ваших проблемах». И наконец: «„Голден стейт пауэр энд лайт“ приносит извинения своим клиентам за неудобства, вызванные трусливыми актами на объектах компании со стороны мелких и невежественных людей, мнящих себя революционерами. Если вам известны способы, как покончить с подобными актами, пожалуйста, сообщите нам свои предложения».

Оскар О’Брайен заметил:

— Если это не доведет Арчамболта до бешенства и не заставит его ответить, нам уже ничто не поможет.

Правоохранительные органы — городская полиция, ФБР и окружная прокуратура, — узнав об инициативе «ГСП энд Л», отреагировали на нее благожелательно. Прокуратура предложила помощь в проверке тысячи вопросников, когда те, уже заполненные, начнут поступать в компанию. Шарлет Андерхилл, вице-президент по финансам, отвечавшая в том числе и за компьютерный центр, встретила Нима и О’Брайена после того, как они прошли проверку службы безопасности. На ней был нарядный светло-голубой костюм. Миссис Андерхилл сказала:

— Сейчас мы работаем над потребительской анкетой. Все двенадцать тысяч экземпляров сегодня вечером должны быть на почте.

— Одиннадцать тысяч девятьсот девяносто девять этих проклятых экземпляров, — сказал О’Брайен, — нас не интересуют. А нужен нам только один из них, на его возвращение мы очень надеемся.