Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

вероятности, уже заподозрила истину.

Ласковая полуулыбка, игравшая на ее устах в то время, как она слушала мое предложение, как будто подтверждала это.

Но, может быть, вся ее ласковость была только проявлением признательности за мое дружеское отношение к Калросу?

— Против отправки раненого в Халапу мне возразить нечего, — после некоторого размышления заявил доктор.

Он пристально посмотрел на меня.

— Вы очень добры, кабальеро. Великодушие чужестранца и врага особенно ценно.

Легкая усмешка появилась на его лице.

— Впрочем, продолжая быть гуманным, вы только останетесь верны себе.

Усмешка на его губах стала немного явственнее. Она сопровождалась быстрым взглядом в сторону Лолы.

— Прежде всего, — продолжал он, заметив мое смущение, — нам следует поговорить о предстоящем путешествии с самим пациентом. Не правда ли, сеньорита?

— Да, сеньор, — ответила девушка. — Я сейчас поговорю с братом. Калрос, — сказала она, повернувшись лицом к палатке, — молодой офицер, спасший тебе жизнь, предлагает отправить тебя в Халапу. Согласен ли ты ехать туда? Доктор утверждает, что воздух Халапы будет тебе полезнее здешнего.

С сильно бьющимся сердцем ждал я ответа раненого.

Ждать мне пришлось довольно долго. Калрос, очевидно, размышлял.

«Что-то будет?» — мысленно восклицал я.

— По-моему, тебе следует согласиться, — решительно заявила девушка. — В Эль-Плане слишком жарко.

«Благодарю тебя, дорогая Лола!» — подумал я, ожидая решения Калроса с таким же нетерпением, с каким преступники ждут приговора.

Глава XIII

РАЗЛУКА

Если бы на раненого не оказали давления со стороны, он, по всей вероятности, выбрал бы Халапу, представлявшую своего рода санаторий для всех обитателей Тиерры-Калиенте.

Не знаю, успело ли сложиться в его душе какое-нибудь решение. Во всяком случае он его не высказал. В то время как я, стоя около катре, пытался подкрепить своими доводами простодушные советы его сестры, к палатке подошли какие-то мужчины, изъявившие желание повидаться с Калросом Вергарой.

— Это наши друзья! — воскликнул молодой харочо, услышав знакомые голоса. — Друзья из Лагарто! Выйди к ним, Лола, и скажи, что я здесь.

Девушка скользнула к выходу.

— Ты прав, Калрос, — сказала она, бросив взгляд на пришельцев. — Это Виценте Вилагос, Игнацио Вальдец, Розарио Трес-Виллас и маленький Паблито.

— Вот счастье-то! — воскликнул больной, приподнимаясь на своем ложе. — Наверное, они пришли сюда, чтобы перенести меня домой.

— Ты угадал, — отозвался высокий, статный харочо, только что вошедший в палатку. — Ты угадал, Калрос. Мы пришли именно для этого. Я очень рад, что пуля янки не уложила тебя в могилу. Ты скоро поправишься. Так сказал нам доктор, которого мы встретили. Он сказал также, что тебя можно перенести в Лагарто. Не беспокойся. Мы будем нести тебя очень осторожно. Захватим с собой и Лолу. Не желаете ли прокатиться на моих плечах, сеньорита?

К этому времени и остальные мексиканцы вошли в палатку. Их было шесть или семь человек. Толпясь около катре, на котором лежал их земляк, они по очереди здоровались с ним и кланялись его сестре. Рыцарская изысканность их поклонов напоминала времена Сида.

Стоя в стороне, я с любопытством наблюдал эту дружескую встречу. Впрочем, мною руководило не одно только любопытство. Другие, более серьезные мотивы заставляли меня внимательно присматриваться к мексиканцам. Я дрожал при мысли, что один из них окажется моим соперником.

Особенно неспокойно было у меня на душе в то время, как они приветствовали Лолу. Со страхом смотрел я на ее прекрасное лицо. К счастью, мне не удалось подметить на нем ничего необычайного.

Посетители Калроса, стройные, высокие, смуглые, черноволосые молодые люди, точно сошли с полотен Сальватора Розы. У всех были остроконечные бородки, как на портретах Ван-Дейка.

Старшему из них вряд ли было больше тридцати лет. Все они показались мне более или менее красивыми. Но, несмотря на это, ни один из них не внушал мне того неприятного чувства, которое обычно возникает у влюбленных при виде возможного соперника.

Постепенно я пришел к убеждению, что заклятый враг Калроса, Райас, гораздо опаснее для меня, чем друзья молодого харочо.

Главную роль среди пришельцев играл, по-видимому, старший из них, Виценте Вилагос.

О путешествии Калроса в Халапу больше не могло быть и речи. Обитателям Лагарто оно показалось бы величайшей нелепостью. И со стороны Лолы было бы неразумно настаивать на нем.

Девушка стояла потупившись. Сознание того, что приход односельчан не особенно радует ее, доставляло мне большое удовольствие.

Окруженный ее восторженными друзьями, я некоторое время не имел возможности заговорить с ней. Мне приходилось быть в высшей степени осторожным. Представители этого племени на редкость наблюдательны. В качестве хозяина я невольно привлекал их внимание. Правда, они смотрели на меня довольно благосклонно. Очевидно, им были уже известны кое-какие подробности о происшествиях минувшей ночи.

— Пора! — сказал наконец Вилагос, поговорив в течение нескольких минут со своими друзьями. — Мы должны немедленно тронуться в путь. Ведь отдохнуть в тени пальм Лагарто нам удастся не раньше солнечного заката.

Эта поэтическая фраза нисколько не удивила меня. Я знал, что подобные выражения употребляют все харочо.

Калроса положили на носилки и тотчас же вынесли из палатки. Несколько банановых листьев, укрепленных над ним в виде зонта, защищали его от палящих лучей солнца.

Валагос подошел ко мне с дружески протянутой рукой.

— Вы спасли жизнь одному из наших односельчан, — сказал он. — Благодарю вас, сеньор чужестранец. Пока вы еще наш враг. Надеюсь, война скоро кончится. Но во время войны и во время мира вы будете для нас другом. Если судьба когда-нибудь занесет вас в маленькую ранчерию Лагарто, мы докажем вам, что двумя хорошими чертами харочо могут похвастать, во всяком случае. Я разумею благодарность и гостеприимство… До свидания.

Остальные мексиканцы столь же сердечно попрощались со мной.

Попрощаться с Долорес так, как мне