Огонь в его ладонях. Без пощады - Глен Кук

Для того чтобы здесь, на западе, его воспринимали серьезно, необходимо обзавестись политической валютой. Надо иметь нечто такое, что можно обменять на помощь с их стороны.

Прежде всего жизненно необходимо вернуть лояльность беженцев. Он не имеет права позволить им ассимилироваться или забыть о своих обидах. Они должны остаться политическим инструментом в руках претендента на Трон Павлина.

— Гамаль говорит, что вы хотите встретиться с герцогом Грейфеллзом, — заметил Ронштадт, — Вы позволите дать вам один совет?

— Какой?

— Не тратьте зря время.

— Почему?

— Он — не ваш человек. Он животное политическое, и при этом беспринципное. Командование он получил лишь потому, что королю Итаскии необходимо ублажать оппозицию. Вы не сможете сладить с его амбициями, а он на вас и медяка не поставит.

— Вы его знаете?

— Герцог — мой дальний родственник. По линии жены. Но есть человек, с которым вам следовало бы встретиться. Кстати, имейте в виду, что здесь, на севере, все друг другу родственники.

— С кем же нам следует встретиться, если герцог не годится? — спросил Белул. — Кто этот человек?

— Военный министр Итаскии. Он начальник герцога и одновременно его враг. Министр имеет прямой доступ к королю. Я мог бы снабдить вас рекомендательным письмом.

Следующим утром, когда они скакали на встречу с Грейфеллзом, Гарун спросил:

— Что ты думаешь о нашем благодетеле?

— Время покажет, — пожал плечами Белул.

— Весьма просвещенный человек, — высказал свое мнение Эль Сенусси. — Мегид хорошо о нем отзывается. И доверяет.

Остальные согласились с Белулом.

— После нашей встречи с Грейфеллзом мы будем знать его лучше.

Найти герцога было не сложно. За последние три дня его войско не продвинулось и на двадцать миль.

Ронштадт сказал правду. Герцог не пожелал иметь никаких дел с Гаруном. Бин Юсиф сумел, добраться лишь до входа в герцогский шатер — здесь ему пришлось долго ждать, пока адъютант уговаривал шефа принять посетителя.

Радетик обучил его итаскийскому языку вполне достаточно для того, чтобы он смог понять лавину ругани, обрушившейся на адъютанта за то, что тот осмелился притащить «этого кривоногого бандита и конокрада».

Адъютант, вернувшись с багровой физиономией, рассыпался в извинениях.

— Скажи ему, что он пожалеет о своем высокомерии.

— Итак? — спросил Белул, когда Гарун присоединился к своим военачальникам.

— Граф был прав. Он отказался со мной говорить.

— В таком случае последуем совету Ронштадта. Итаския недалеко отсюда.

— Полагаю, что несколько дней ничего не значат.

Тремя днями позже они в сопровождении весьма нетерпеливого сержанта из местных уже ехали по Великому мосту.

— Какое великолепие, — заметил Сенусси. — Так было и в Ильказаре во время расцвета Империи.

Мало кому из них доводилось видеть в прошлом такой порт. Движение на реке их потрясло. Снабжение Хэлин-Деймиеля и Дунно-Скуттари начинало все больше и больше зависеть от водных путей. Из сокровищниц осажденных городов в сундуки итаскийских торговцев рекой текли несметные богатства.

Сержант, объясняя дорогу на пальцах, наконец привел их в замок, расположенный в центре города. Войдя в здание и поднявшись на несколько этажей, они оказались в приемной, где какой-то убогий старикан едва не вырвал из рук Гаруна рекомендательное письмо. Затем старец, с трудом ковыляя, скрылся за украшенной тонкой резьбой дверью. Исчез он ненадолго.

— Его милость примет вас немедленно. Вот вас, — сказал он, указывая на Гаруна. — Остальные пусть подождут здесь.

— Быстрое решение, — сказал Гарун, направляясь к двери. Его спутники неуверенно переминались с ноги на ногу. На их пути встал старец.

Навстречу Гаруну с кресла поднялся невысокий тощий человек средних лет. Протягивая для пожатия руку, он сказал:

— Мне говорили, что вы молоды. Но столь юного человека я встретить не ожидал.

Граф Ронштадт из Кендела посоветовал мне встретиться с вами.

— Не только молодого, но и весьма откровенного. Я люблю прямых людей, хотя вы, молодежь, иногда с прямотой перебарщиваете. Полагаю, что мой кузен несколько вас разочаровал?

— Герцог Грейфеллз? Он вел себя чрезвычайно неприятно.

— Это его обычный стиль. Герцога забыли обучить хорошим манерам. Я никогда не перестану удивляться тому, как ему удалось собрать вокруг себя столь много сторонников. Еще больше я был поражен тем, как он сумел переиграть меня и получить командование.

— Я слышал, что герцог — хороший солдат.

— Только тогда, когда это отвечает его целям. Я полагаю, что он хочет использовать эту возможность в качестве ступени к трону. Герцог не делает секрета из своей конечной цели.

— В чем он видит прелесть трона? — печально покачивая головой, произнес Гарун. — Для меня это всего лишь головная и сердечная боль.

— Проходите и присаживайтесь, — пожимая плечами, сказал министр. — Думаю, нам следует заключить соглашение.

Гарун сел и принялся внимательно изучать министра. А тот в свою очередь разглядывал молодого человека, положив подбородок на сцепленные пальцы.

Гарун видел перед собой человека, уверенного в себе не менее, чем Эль Мюрид. Человека жесткого и способного стать опасным противником.

Министр же смотрел на мальчика, которого судьба вынудила раньше времени стать мужчиной. Из-за груза постоянных забот юноша выглядел значительно старше своих лет. В его взгляде начал появляться цинизм, а губы были напряжены так, словно мальчишка только что откусил лимон. И все же в нем угадывались твердость и несгибаемость, граничащие с фанатизмом.

— Какое соглашение? — спросил Гарун.

— Во-первых, скажите мне, как вы видите конечные цели Эль Мюрида. Цель войны. Его религиозные мотивы меня не интересуют.

— Если вы имеете в виду возрождение Империи, то мне это представляется мечтой глупца. Вчерашний мир ушел в прошлое. На месте Империи возникли новые государства. Кроме того, с геополитической точки зрения Хаммад-аль-Накир совершенно не годится на роль великого объединителя. — Припомнив уроки Мегелина, он упомянул об отсутствии на своей родине как традиций централизованного государства, так и класса образованных и способных к управлению администраторов. В Ильказаре оба этих элемента присутствовали, в то время как подчиненные Империи народы только что отошли от племенного строя.

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— В таком случае у вас были выдающиеся учителя. Я знаю людей, сорок лет управляющих государством, но тем не менее не способных изложить все так четко. Но вы не сказали мне того, что я хотел услышать. Вы разделяете его мечту об Империи?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});