За краем поля - Чернявская Татьяна

   - ... и наши уважаемые покровители преподнесли всем нам особый подарок, - пусть голос Важича и не блистал той яростной выразительностью, речь его удерживала внимание собравшихся. - Этот мемориальный комплекс, в котором отныне будет располагаться музей Мёртвой ночи. Признаюсь, подобного подарка я не ожидал, но, видимо, именно так господам и представлялось случившееся.

   В зале раздались негромкие смешки. Собравшиеся никак не могли решить, как следует поступить в такой ситуации: проигнорировать очевидный намёк чародея или поддержать веселье. То, что могло приниматься за проявление блистательного остроумия у Араона Артэмьевича, имело все шансы привести к свиданию с княжескими ищейками для прочих. Глава Замка Мастеров на то и являлся ставленником Кровавого Князя, что мог себе позволить публично охаять заверенный Калиной памятник или прокомментировать нелепость очередного законопроекта. Ходили слухи, что его влияние простиралось куда шире чародейской среды, а авторитет и вовсе затмевал самодержца во всех отношениях. И пусть те слухи были опаснее указа о расстреле, Глава Замка Мастеров ещё никогда не был столь значимой фигурой на шахматной доске мира. Так разве не мог он позволить себе небольшие вольности?

   - Впрочем, о вкусах не спорят, особенно с творческими натурами. Никто ведь не желает быть забитым шпателем!?!

   Алеандр на откровенное зубоскальство своего первого пациента непочтительно хмыкнула. По-другому, выразить своё отношение, не поправ при этом нормы приличий, она не могла, а дурное настроение требовало немедленного выхода хоть в чём-либо. Увы, вернувшись из Межмирья, она утратила возможность ярко и полно выражать свои эмоции, хотя потребность в этом лишь возросла. Особенно она усиливалась при взгляде на разрисованных под один трафарет богатеньких дамочек с высокомерным выражением безмозглых лиц.

   Объективных причин для недовольства у младшего Мастера-Травницы не было. Она была ни чем не хуже присутствующих. Родители неплохо раскошелились на модное платье тёмно-зелёного цвета с кружевными вставками и вышитыми цветами по подолу. Лицо расписывал дорогой косметикой лучший столичный мастер. Роскошные локоны, сплетались в сложную и между тем очень изящную причёску, и редкие синие пряди в медно-рыжих завитках лишь делали её более интригующей. Определённо, среди столичных девиц Алеандр Валент смотрелась ничуть не хуже. Но и не лучше, и последнее бесило её настолько, что хотелось запустить маленькую дамскую сумочку в ближайший начёсанный шиньон очередной великосветской курицы.

   - ...следует вспомнить, - Важич картинно взмахнул рукой, от чего пола плаща взмыла в воздух причудливым крылом, словно была зачарована на подобную реакцию. - Вклад каждого из героев, что...

   На этой фразе Алеандр не выдержала и, круто развернувшись на высоких каблучках, решительно направилась в другой конец зала, где располагался выход к экспозиции и столы с напитками (по-другому в выставочные залы золотую молодёжь было не заманить).

   - Индюк надутый, - ворчала себе под нос девица, подтягивая демонически неудобный подол едва ли не до колен, чтоб ненароком не зацепиться. - Смотри ты, каким оратором резко заделался! А ведь раньше и двух слов из себя не мог выдавить!

   На самом деле перспективная и весьма прославившаяся в определённых кругах травница с искренней теплотой и родительской нежностью относилась ко всем своим немногочисленным пациентам. Особенно сентиментальные чувства в ней вызывал её первый подопытный (Танку, по понятным причинам, она в число своих подопытных не включала), поскольку являлся живым подтверждением её проснувшегося потенциала. С ним ассоциировались первый настоящий успех, первые приключения, и всё же даже ему девушка не могла простить подобной предвзятости в изложении фактов. Почему-то все, абсолютно все, даже собственные родители, во всей истории с Кометой сосредоточились на мелочах, напрочь игнорируя факт путешествия между мирами. Хотя никто это особенно не старался утаивать, просто не называли конкретных имён, и всё же общественность с жадным упоением кинулась на разбор горячих трагедий и мелочных драм, чему служители Триликого и прочие власти бессовестно потворствовали. Конечно, Валент и сама понимала, что людям приятнее теребить собственные болячки, упиваясь значимостью пережитых эмоций, чем признавать чужой вклад и свою незначительность на историческом поле. Она понимала, что слава путешественницы в Межмирье и всеобщее преклонение могли лишь повредить её научной карьере и добавить массу проблем с назойливыми почитателями. Она даже признавала, что самому княжеству прослыть местом возрождения некромантии сейчас тоже не с руки. Однако как же эта ситуация её нестерпимо расстраивала! Знать, что почести должны были бы воздаваться тебе и иметь возможность лишь смотреть на Важича в рядах надменных изнеженных ратишей, что поспешили записать себя в ряды национальных героев, едва на улицах осела пыль. Наверняка ещё лет десять, а то и двадцать, будут выстраиваться в очередь на получение памятных медалек, чтобы обвешаться ими с головы до пят. Когда твой подвиг и твой реальный риск жизнью и душой ставят на одну планку с каким-нибудь телохранителем, что просто выполнял свои непосредственные обязанности, или ещё хуже министришкой, пересидевшим основной наплыв тварей в защищённом подвале, становится тошно.

   - Не очень-то и хотелось, - полушёпотом успокоила себя травница.

   Госпожа Травница, как мысленно заметила сама Валент.

   Звание это досталось ей совсем недавно и, по правде, употреблялось пока исключительно тремя людьми, одной из которых была она сама. Но как же приятно оно звучало! Валент сразу видела себя в белоснежном халате, в собственной лаборатории среди внемлющих учениц и клубов разноцветного пара. При этом была она на порядок выше, стройнее и роскошнее, но это не столь важно. Куда важнее то, что теперь-то уж точно не придётся насильственно впихивать свои разработки первым встречным и охотится на пациентов. Теперь она была состоявшимся младшим Мастером-Травницей и готовилась в будущем получить второй специализацией целительство.

   Погружаясь в подобные мечтанья, Алеандр забывала обо всём: о дорогих украшениях окружающих девиц, о наглости богатеньких зазнаек, о собственном незаслуженном забвении, тяжких экзаменах и лишь на прошлой неделе закончившейся нервотрёпкой из-за не сданного в срок отчёта по треклятой летней практике. Без него приставучие бумажчики ни в какую не желали допускать её к итоговым экзаменам, а подписать задним числом не получалось ввиду публичной казни руководителя практики. Пришлось подавать несколько официальных запросов на назначение нового руководителя, пересдачу в расширенном варианте и допуск работы к архивации. В одиночку торча в бесконечных очередях за полудюжиной штампов, чародейка начала понимать, за что в своё время истребили некромантов.

   Дойдя до вожделенных столов, Валент воровато оглянулась: где-то поблизости мог оказаться Стасий, который крайне болезненно реагировал, видя её вблизи алкогольных напитков. Не без его участия едва не сорвалось несколько семейных торжеств и посиделки в честь начала третьей ступени обучения. Беря стаканчик пряного мёда, девушка всерьёз опасалась, как бы брат не устроил прилюдного скандала в проповедовании всеобщей трезвости.

   Взгляд Эл невольно зацепился за прикрытый гардинами проём. Слабый свет, исходящий от бледных голубоватых светляков, вмонтированных в пол, зыбким сиянием расползался по стенам и витринам. Чёрный свод потолка грозовым небом нависал над совершенно ассиметричным помещением, сбивая с толку неподготовленного зрителя. Зеркальные вставки рождали причудливый сонм иллюзий и бликов. Место для спокойного распития слабоалкогольного успокоительного для расшатанных нервов было почти идеальным. Этот зал планировали продемонстрировать гостям в самом конце, как самый пикантный и интригующий из всей экспозиции. Как же, как же сувениры из загробного мира! Пару сухих веток, комья грязи, драный сапог и картины по результатам допросов (совершенно не похожие и слишком уж утопичные). Лично Алеандр из пикантного заметила только собственные трусы в отдельном воздухонепроницаемом цилиндре. В подобных цилиндрах теперь хранилась вся одежда, изъятая у них, поскольку несмотря на прошедшее время продолжала сочиться кровью. Точнее производить субстанцию, чей точный состав держался Замком в строжайшем секрете наравне с государственными тайнами. Разумеется, сюда весь гардероб не выставили, ограничившись несколькими отрезками и матерчатой, весьма невзрачной сумкой. Трусы же демонстрировались для явного поднятия скандальности и привлечения внимания обывателей, что порядком оскорбляло их бывшую обладательницу. Демонстрировать Танкины прихлебатели из комитета побоялись, да и кому охота была пялиться на потёртых дурацких щенят, то ли дело настоящее кружево. Ничего. Были и более оскорбительные экспонаты, к примеру: грязный носок Стасия или детальная иллюзия оторванной ноги Ломахова. В сочетании с искусственными кристаллами, иллюзиями иномирной флоры и не самыми удачными гравюрами, собрание очень уж напоминало кунсткамеру дешёвого цвыговского исполненья. Но лучше уж так, чем сойти в забвенье окончательно.