Основы пневматологии - Владимир Алексеевич Шмаков

эротический брак относительного и конечного с безусловным и бесконечным естеством Горнего. Это есть глубинное откровение естества духа, даруемое душе, нашедшей в себе силы уподобиться державной тишине Горнего Молчания (###), а потому и удостаиваемой приятия в его Лоно (###).

Обычно восприятия и процессы актуального сознания протекают в гранях конкретного эмпирического. Но наряду с этим только во тьме извращенного предубеждения человек ограничивается миром изменчивых форм. Всякое свободное от извращенных предпосылок сознание всегда чувствует за вечной изменчивостью видимого присутствие некоего высшего неизменного бытия. Атеизм чужд человеку, и более того — вовсе невозможен, ни онтологически, ни психологически. Всякий атеизм есть искусственное создание заблудшего разума, исходящего, с одной стороны, из petitio principii, a с другой — приводящего к контрадикторным противоречиям. Замечательно показателен факт, что во всяком атеизме неустраним определенный уклон к фетишизму и суеверию1. Искусственно парализуемая врожденная во всяком человеке потенция веры вырождается здесь в уродливые формы идолопоклонства. Религиозное стремление, т. е. стремление к единению с Вечным и Абсолютным, проявляется на всех ступенях развития и различается только нарастанием осознания этого в разуме. Религиозное чувство зарождается как в раннем детстве2, так и в среде первобытных дикарей3 ранее всего, легче всего передается и наиболее устойчиво. Всякий дикарь или ребенок легко усваивает сущность религии, когда никакое бесконечно более простое знание еще не может быть воспринято. Непосредственная мистическая интуиция открывает человеку, что видимый мир есть только слабое и искаженное отражение Мира Невидимого. Интуиция разума дает возможность объективировать и сознательно утвердить это чувство, а интуиция воли осуществляет непосредственное органическое сопряжение и соподчинение конкретного относительного волевого центра человека с Абстрактным Средоточием всякого воления вообще.

Итак, первое проявление в эмпирическом сознании его пневматологиче-ской причастности к Горнему состоит в интуиции факта его бытия, в органическом познании его невидимости, его существеннейшего отличия от мира изменчивых форм и явлений, его трансцендентности. В этом и состоит первое слово религии как познания Бога, человека и природы. Начиная с древнейших времен истории мы у всех народов одинаково находим эту основную формулу. Так, в Египте самое имя верховного Бога — Ammon (Arnoun, Amen) значит — «Тот, Кто спрятан»4. В Упанишадах воззрения на трансцендентный мир ярко выражаются следующим текстом: «Там не светят ни солнце, ни луна, ни звезды, ни молнии, еще меньше огонь; когда Оно сияет, все вещи сияют от Него; это Его сияние, что все вещи здесь отражают»5.

Истинное познание Надмирного не устраняет, а, наоборот, усугубляет смысл и значение познания мира форм и явлений. Ведение высшего углубляет сущность и содержание феноменологии низших видов бытия как раскрытия в продлении Естества Безусловного. Каждое единичное явление наряду с собственно ему присущим феноменальным смыслом получает и смысл всеобщий как прообраз становящегося ноумена. Согласно этому возникает гармоническая система двух органически сопряженных видов познания или наук: наука о мире явлений, раскрывающем Горнее, и наука о Горнем, раскрывающемся в феноменологии конкретного эмпирического. В Упанишадах это выражено в следующем замечательном тексте: «Из всех сил Брахма родился первым. Создател> всех вещей, Хранитель мира, это Он объяснил Atharwan'y, старшему из Своих сыновей, священную науку (Brahma vidya), из которой возникают все остальные науки. То, что Брахма сказал Atharwan'y об этой науке, Atharwan затем объяснил Angir'y; этот последний объяснил Satyawah'y, Satyawaha Bharadway'io, a Bharadway Andgiras'y под двумя формами, высшей и низшей, И вот Shaunaka, богатый землевладелец, пришел к Andgiras'y под видом просителя и предложил ему следующий вопрос:»Како-ва есть та вещь, зная которую, можно познать все, о учитель?» Он ему ответил: «Есть две науки для познания, высшая и низшая, и это было всегда так, говорят те, кто знают Бога. Низшая есть Риг-, Яджур-, Сама-, Атхарва-Веды, правила ритма и церемониала, анализ речей, этимология, законы, сло-воударения и знаки неба. Высшая есть та наука, через которую может быть познано То, Что неразрушимо»6. Итак, познание природы, человеческих деяний, сознания и законов, равно как и внешние формы культа относятся к низшей науке. На первых ступенях развития человек не может еще подняться до непосредственного созерцания Сущего и Его совершенного абсолютного раскрытия, а должен довольствоваться только изучением Его отблесков в жизни феноменальной природы. По мудрым словам Рамакришны: «Как на возмущенной поверхности текучей воды солнце отражается только раздробленными искрами, так и в уме мирского человека, увлекаемого за Майей, Бог сияет только отраженным светом»7. Согласно этому же, культ целиком построен на эзотеризме. Он дает сознанию всякого человека путь и метод сопричислиться к реальностям Горнего чрез посредство видимых и Осязаемых символов. Исходя из вечного и надмирного, культ своей высшей стороной доходит до конкретно-эмпирической среды и развертывается в символической системе феноменальных ноуменов. Согласно Дионисию Аре-опагиту, «не без основания существа, не имеющие образа и вида, представляются в образах и очертаниях. Причиной сему, с одной стороны, то свойство нашей природы, что мы не можем непосредственно вознестись к созерцанию духовных предметов и имеем нужду в свойственных нам и приличных нашему естеству подобиях, которые бы в понятных для нас изображениях представляли невообразимое и сверхчувственное; с другой стороны, то, что Св. Писанию, исполненному таинств, весьма прилично скрывать священную и таинственную истину премирных Умов под непроницаемыми священными завесами, и через то соделывать ее недоступною людям плотским. Ибо не все посвящены в таинства, и не во всех, как говорит Писание, есть разум (I Кор. VIII, 7)»8. Если всякая система конкретно-эмпирических наук, равно как и внешняя символическая феноменология культа, составляют «низшую науку», то «высшая» заключается в непосредственном интуитивном ведении абсолютных истоков бытия.

Познание этой высшей науки есть полное перерождение существа человека, ибо «не боги нисходят к душе, обращающейся к ним с призываниями и мольбами, но душа возвышается до богов»9. Это возможно лишь при исполнении требования, выраженного блаж. Августином: «transcende te ipsum». Это есть преодоление человеком своего смертного существа, необходимое для возможности проявления вечных потенций духа, дремлющих под спудом преходящей суеты. Поэтому первое требование эзотеризма на пути всех веков:

«Stirb and werde

Denn, so lang du das nicht hast,

Bist du пит ein truber Cast

Auf der dunkeln Erde»10

С гениальной глубиной развивает доктрину, что умирание в человеке смертной природы есть единственный путь к освобождению бессмертных возможностей духа, также и Платон. Бесконечного смысла исполнена его формула: «Для иных должно быть незаметно, что люди, истинно преданные философии, ничего другого не имеют в виду, как только умирать и умереть» ''. Только в неуклонном следовании этому человек может достигнуть высшей цели. — «Und als letztes und Hochstes: inder Weise frei