Семь камней радуги - Диана Удовиченко

– Может быть, разожжем камин? - зябко ежась, спросила Аня.

– А дрова? - удивилась Милана.

– Дрова есть, в доме полно старой мебели, - Виктория указала на полусгнившие кресла, стоящие около камина.

Все занялись работой: Виктория осматривала камин, Гольдштейн ломал на дрова кресла, а Макс и Эдик отправились на второй этаж в поисках мебели, годной на растопку.

Второй этаж был сделан в виде круглой галереи, на которую выходило несколько дверей. Макс насчитал десять комнат. Он заглянул в одну из них и увидел массивную кровать из красного дерева, на которой могли бы улечься как минимум трое. С потолка свисали грязные обрывки серой ткани, очевидно, бывшей когда-то балдахином. Макс подошел поближе и осмотрел кровать: матрац на ней, конечно, сгнил, и от первого же прикосновения разлезался прямо под руками, но дерево было еще прочным.

– Кровать трогать не будем, на ней еще можно спать, - решил Макс и ухватил низкий тяжелый табурет.

– Как ты думаешь, что здесь случилось? - дрожащим голосом спросил Эдик.

– А что здесь могло случиться?

Эдик нервно оглядывался по сторонам и все время ежился, как будто ожидал, что ему за шиворот упадет сейчас какое-то гадкое насекомое.

– Ты что, ничего не чувствуешь? В этом доме произошло что-то страшное.

Максу тоже не нравился дом, но он старался гнать от себя нехорошие мысли и предчувствия, понимая, что выбора нет, и грозу пережидать все равно придется. Поэтому он строго сказал:

– Прекращай хныкать! И не вздумай сказать что-нибудь при девушках. На лучше, отнеси вниз табуретку.

– Извини, нервы, - побормотал Эдик и вышел из комнаты.

– Не нравится он мне, - задумчиво проговорил Роки, который во время осмотра комнаты старательно обнюхивал матрац.

– Да уж чему там нравиться, насквозь прогнил, - ответил Макс.

– Да я про Эдика! - уточнил пес, - Какой-то он трусливый, что ли…

– Ты хоть панику не поднимай. Нормальный парень, Носитель не может быть трусливым. Просто у него дар неудачный, вот и все.

Макс вышел на галерею и открыл следующую дверь. Здесь тоже была спальня, но кровать сохранилась гораздо хуже, и он решил разобрать ее на дрова. Эдик так и не вернулся, и Макс принялся самостоятельно отламывать громоздкую спинку. Раздавшийся удар грома заставил его замереть. Макс бросил сражаться с кроватью и подошел к маленькому мозаичному окошку. По толстому стеклу снаружи лились потоки воды, сквозь которые ничего невозможно было увидеть. Сверкнула молния, на мгновение разорвав темноту, и где-то совсем рядом затрещало падающее дерево. Дождь не лился, он падал с неба сплошной стеной со звуком, похожим на шум водопада. "Придется здесь заночевать", - подумал Макс и вернулся к своему занятию.

Через некоторое время, весь покрытый древесной трухой, он спустился со своей добычей вниз. Виктория сумела разжечь камин, и теперь в пустом зале слышалось потрескивание горящего дерева, а веселые язычки пламени освещали небольшое пространство, отбрасывая на каменные стены загадочные большие тени. Все сгрудились вокруг огня, протягивая к нему озябшие руки. Макс сложил свой плащ и уселся на него, старательно пытаясь игнорировать требовательное урчание в желудке. Эдик извлек из своего мешка сверток, в котором оказались три больших пирога. Затем оттуда же появилась пузатая бутыль с вином.

– Вот, хозяйка на дорогу сунула.

Пережевывая пирог с капустой, Макс подумал, что неотразимость, пожалуй, может быть иногда полезна. Его нагрудный карман вдруг зашевелился, и из него вылез Михалыч, привлеченный запахом пирога. Он взобрался на плечо Макса и ткнулся колючей мордочкой ему в ухо. Снизу в колено уперся собачий нос, издавая обиженное сопение. Макс рассмеялся и поделил свой кусок на три части.

– Ты похож на бродячего циркача, - усмехнулась Виктория.

Бутыль с вином пошла по кругу. Макс всегда был равнодушен к спиртному, но сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке. Дом действовал на него угнетающе, и он хорошо приложился к бутылке, надеясь, что это поможет прогнать тягостные ощущения.

К шуму льющейся воды прибавились завывания ветра. Начиналась буря. Трещали деревья, под ударами дождевых струй содрогались стекла на втором этаже, огонь в камине тревожно заколыхался.

– Пойдемте спать, - предложила Виктория, - Все равно сегодня никуда поехать не сможем.

Комнат хватало на всех, но никто не захотел ночевать в одиночестве. Решили расположиться на ночлег по трое. Девушки отправились в комнату, где Макс нашел крепкую кровать под балдахином. Мужчины разыскали еще одну вполне приличную спальню, в которой стояло широченное ложе. Прогнивший матрац скинули и улеглись поперек кровати. Макс подстелил под себя плащ и укрылся льняным пледом. Роки, сопя, вклинился между ним и Гольдштейном, который дружески приобнял пса. Михалыч долго суетился, выбирая место для ночлега, затем улегся на теплую собачью спину. Вопреки ожиданиям Макса, Роки не стал протестовать. Он лишь поднял голову, осмотрел незваного гостя, и снова закрыл глаза.

– Ноев ковчег! - засмеялся Гольдштейн.

Через минуту в комнате раздавался дружный храп. Макс не мог уснуть. Он лежал с открытыми глазами, смотрел на потоки дождя, причудливо искаженные оконным стеклом и вспоминал родной Владивосток. Дальневосточника не удивишь дождем и бурей: сколько раз, выходя утром из дома, он видел вырванные с корнем деревья. А какие летом бывают тропические ливни! Один раз Макс по пути из соседнего подъезда в свой умудрился вымокнуть насквозь. Но дома все не так. Хорошо в бурю сидеть в тепле и уюте, пить горячий чай и читать интересную книгу. Хорошо чувствовать свою защищенность, знать, что завтра все будет благополучно, не оглядываться по сторонам в поисках опасности. Максу вдруг ужасно захотелось очутиться дома, позвонить в дверь, и чтобы мама заохала: "Как же ты промок!", и чтобы бегала вокруг с полотенцем, а потом принесла горячего чаю с конфетами, и села рядом, и расспрашивала, как прошел день. И чтобы отец ходил мимо и ворчал, как всегда: "Нечего шляться допоздна!" И чтобы позвонил Тема, или Вовка, и рассказал что-нибудь смешное. И телевизор чтобы показывал какое-нибудь дурацкое реалити-шоу. "Ничего этого больше не будет", - сказал вкрадчивый голос, - "Ты останешься здесь, и на твоих глазах погибнет смелая Виктория, и нежная Аня, а потом придет черед ироничного Гольдштейна, забавной Миланы, и обаятельного Эдика. Ты будешь стоять на коленях над холодеющим тельцем своего пса, и потеряешь даже Михалыча. Крысы тоже умирают. А потом ты вернешься в свой город и увидишь развалины родного дома. Под ними будут похоронены твои мать и отец, и все друзья. Ты останешься один, потеряешь всех своих близких. Один, один, один…"

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});