Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 А когда они расслабились достаточно, полностью поглощённые впитыванием всей этой мельчайшей информации, которую им ни за что не прочитать бы в другое время без его на то согласия — когда они потеряли бдительность, он собрал всю свою оставшуюся силу и вложил в один удар. Это был даже не удар, а, скорее, некий посыл, он по-прежнему не собирался им вредить. Но этот единственный посыл силы полностью сломал их ментальную защиту. И в нём был только один мысленный приказ: "усните".

　　 Близнецы, всё так же синхронно, повалились на пол и крепко заснули.

　　 Несколько минут он боялся шевелился, ожидая, что они вот-вот проснутся. Однако они всё не просыпались и выглядели, к тому же, даже более мирно, чем обычно. Лилей, уже вернувший свою обычную внешность, сладко свернулся возле его ног, Лилео, успевшая машинально нащупать руку брата, положила её себе под щёку. Они должны были проспать ещё как минимум несколько часов. В кабине наконец-то было совершенно тихо.

　　 Сильвенио, не веря своей удаче, осторожно придвинулся к консоли, насколько позволяли прикованные магнитами к стене руки. Потом пришлось закусить губу и призвать остатки мужества, чтобы приступить к следующей части плана: он сместил руки за спиной вместе и при помощи левой вывихнул большой палец правой. Боль была недолгой — поскольку Близнецы им больше не управляли, Контроль тут же благополучно лишил его всех ощущений. Повторив то же самое со второй рукой, он наконец освободился полностью. Затем кинулся к консоли.

　　 [Функция рассылки голосовых сообщений включена. Подтвердите запрос. Запрос подтверждён, сообщение будет отправлено по всем доступным адресам и случайным каналам ближайших источников связи: ]

　　 "Помогите мне!!! Кто-нибудь, помогите мне срочно, пожалуйста! Если меня кто-нибудь слышит — помогите! Мои координаты: JL35-KohgP, триста шестьдесят пять-четыре-ноль-два, созвездие Сирены, на десять градусов от седьмого спутника. ПОЖАЛУЙСТА!"

　　 [Сообщение отправлено.]

　　 И тут Сильвенио повезло ещё один раз. Потому что:

　　 [Поступил входящий звонок. Принять?]

　　 На экране возникло знакомое лицо, обрамлённое белыми волосами.

　　 — Сильвенио, это ты?..

ГЛАВА 14. Мимоза

"Чувствовать в сновидении запах мимозы — к расставанию с родными и друзьями. Если Вы увидели во сне, что Вам преподносят в дар мимозы, то в ближайшем будущем Вас ожидает сюрприз, который радикально изменит всю вашу жизнь. Увиденное в сновидении дерево мимозы советует Вам повременить с делами и спокойно отдохнуть."

　　 — Сильвенио, это ты?..

　　 Он затравленно оглянулся на спящих Близнецов, проверяя, не начали ли они просыпаться, и только после этого позволил себе вплотную приблизить лицо к экрану. После всего этого Ада, после всех этих пыток — после всего видеть этого человека было таким облегчением, что в горле у Сильвенио мгновенно образовался комок, мешающий говорить, и он с трудом выдохнул в динамик:

　　 — Мартин! Да, это я, Мартин! Помоги мне!

　　 Тот, забывшись, даже притронулся к экрану с той стороны, словно желал прикоснуться напрямую к Сильвенио. Судя по его виду, он тоже совершенно не ожидал, что их первый после столь долгого молчания разговор состоится именно так.

　　 — Что случилось? Где ты? Я отслеживаю корабль Паука, и он где-то на другом конце мира, но тогда что за координаты ты назвал?.. Там нет планеты, только космос, и…

　　 Сильвенио постарался, чтобы его голос звучал как можно твёрже, иначе был риск, что его попросту не услышат.

　　 — Я… на корабле Близнецов. Ты слышал о них, Мартин? Я у них в плену… я только что усыпил их, но не знаю, надолго ли этого хватит… они могут в любой момент… — его голос всё-таки сорвался, и он зарыдал, закрыв лицо руками. — Мартин, пожалуйста, забери меня отсюда! Я не вынесу больше, честное слово, не вынесу!.. Пожалуйста!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

　　 На том конце связи повисло молчание. Кое-как справившись с собой, Сильвенио утёр лицо и посмотрел на экран. Мартин сосредоточенно набирал что-то у себя на панели, не глядя на него, но в его светлых глазах плескался такой священный ужас, что Сильвенио вдруг с ещё большим облегчением понял: к нему обязательно придут на помощь. Его спасут… должны спасти. Он и в самом деле не представлял, как сможет остаться с Близнецами ещё хотя бы на день — его мутило от страха при одной мысли об этом. Наверное, он действительно больше не выдержит. Сломается раз и навсегда, сдастся, опустит руки, позволит безумию захватить себя целиком — если только немедленно отсюда не сбежит.

　　 — Я буду через пятнадцать минут, Сильвенио, — произнёс Мартин встревоженно. — Быстрее никак не получается, извини, я делаю всё, что могу, но я слишком далеко. Продержись там, хорошо? Я быстро. Ты можешь добраться там до экстренного телепорта?

　　 — Н-не знаю… сейчас посмотрю… Подожди.

　　 Взламывать систему корабля с вывихнутыми большими пальцами было жутко неудобно, руки из-за Контроля слушались плохо, но всё равно весь процесс не занял у Сильвенио и минуты. У него возникло такое впечатление, что Близнецы не удосужились защитить свою систему изнутри вообще: видимо, перспектива того, что кто-то может обладать доступом к их консоли на самом корабле, казалась им слишком абсурдной. Так что Сильвенио без особого труда нашёл и расположение телепорта, и канал видеонаблюдения, к которому тут же подключился. Удача, вопреки его мрачному настрою, казалось, всё не изъявляла ни малейшего желания его покинуть, потому как он обнаружил, что его сила подействовала не только на Близнецов — спали на корабле все до единого, в том числе, разумеется, и охрана телепорта.

　　 — Да, я могу до него добраться без проблем, наверное…

　　 — Тогда иди туда прямо сейчас, ладно? Там должно быть в любом случае безопаснее, чем в кабине — я же правильно понимаю, что Близнецы всё ещё там? Поэтому выключи связь и иди к телепорту, я заберу тебя ещё на подлёте. Хотя нет, не выключай связь полностью, выключи только изображение — если я услышу, что они там, в кабине, просыпаются, то… что-нибудь придумаю. Если возникнет необходимость, я постараюсь тебя отбить в сражении.

　　 — Мартин…

　　 — Я тоже надеюсь, что до этого не дойдёт, Сильвенио, но если дойдёт — будь уверен, я сумею за тебя постоять. Мне хватило уже потерять тебя один раз, больше я этого не сделаю. А пока иди к телепорту, пожалуйста.

　　 Ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть и сделать, как он просил.

　　 Эти оставшиеся десять минут (три с половиной минуты он шёл от кабины), в неестественно-тихом огромном отсеке, среди сладко спящих вооружённых до зубов солдат на полу — эти десять минут были, пожалуй, одними из самых долгих в его жизни.

　　 Но никто из них так и не проснулся. Звуки боя не разносили гулкое эхо по мёртвенным чёрным просторам снаружи, телепатическое поле, которое Сильвенио сканировал каждые десять секунд, не подавало никаких признаков активности, всё было мирно и спокойно. А потом телепорт приглашающе загорелся, и эрландеранец без раздумий шагнул в него, опасаясь, что ноги его в самый последний момент подведут и не сдвинутся с места от того волнения, которое он испытывал.

　　 — Сильвенио! Я не могу выразить своего счастья по поводу того, что…

　　 Он не дал Мартину договорить и просто обнял его, мелко дрожа. Согласно правилам этикета, это было далеко не самое вежливое приветствие старого друга после долгой разлуки, но Сильвенио в данный момент было просто не до этого. Признаться честно, ему вовсе не хотелось говорить о произошедшем — или говорить вообще. Сейчас ему хотелось только молча вдыхать умиротворяющий запах мяты от чужих-знакомых волос, прижиматься к тёплому человеческому телу и ни о чём не думать.

　　 Вообще ни о чём.

　　 Так, в молчании, они провели остаток дня. Сильвенио не отходил от Мартина ни на шаг, пока тот в спешном порядке направлял свой корабль как можно дальше от созвездия Сирены. Руки миротворец вылечил ему магией. Потом Мартин отвёл его на корабельную кухню, где отпаивал соком и предложил целый список имеющихся у него вегетарианских блюд, заявив с сочувствием, что он выглядит измождённым. Есть Сильвенио не хотел, но пил очень много, как будто боялся, что у него в любой момент могут отнять драгоценную жидкость. И всё никак не мог убедить себя, что отнимать у него больше никто и ничего не собирается, что всё кончилось, а Мартин, милый, добрый Мартин — только наблюдал за ним с неподдельным страданием и вздыхал. Но ничего не спрашивал.