Рейтинговые книги
Читем онлайн Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 102 103 104 105 106 107 108 109 110 ... 145

— Слушай, Сашок, — обратился Сергеев Воробью, — а ведь ты прав, офицеру необходима срочная госпитализация, здесь нужен опытный хирург. Сильное сотрясение и перелом носа, переносица раздроблена, я сделал все, что мог. Попроси Дрона и братву пусть отдадут его, иначе он не выживет.

— Я все сделаю, чтобы ему помочь, — пообещал Сашка, — я хорошо помню его. Брагин меня в санчасть забирал, когда Пархатовские быки на мне чечетку отбивали.

Лейтенант с трудом поднял руку и, вцепившись в рукав Воробьевской куртки, прохрипел:

— Помоги мне, пожалуйста, у меня дома маленькая дочь. Помоги, я тебя очень прошу.

— Сашка кивнул в знак согласия и направился в штаб.

На втором этаже он застал почти весь костяк восставших. В комнате было сильно накурено, и слышался смех. «Видимо Макар опять в своем репертуаре», — подумал Сашка, садясь рядом с Дроном. Рассказав вору о тяжелом состоянии лейтенанта, Сашка обратился ко всем:

— Братва, что будем делать? Ему жить осталось до вечера. Давайте отдадим его.

— Пусть гниет, сучий потрох, — с гневом произнес Серега Сокол, — они в изоляторе и БУРе не замечают, когда нам хреново, сами готовы ножку подставить, чтобы мы скорее в ад скатились.

— Ради чего мы бунт подняли, чтобы мусоров по головке гладить? — прозвучал другой голос.

— А когда они нас, да саперными лопатками…

Зашумела братва, заволновались мужики.

— Их б….. на фонарных столбах нужно вешать, чтобы остальным ментам было видно, — раздался категорический голос.

— Я считаю, его нужно отпустить, — поднял руку Ирощенко, — между прочим, Брагин неплохой человек и перешел сюда в колонию из СИЗО, потому — что имеет свои независимые взгляды на мусорскую систему.

— Карзубый, что ты его защищаешь, — мусор хорош только тогда, когда он мертв!

— Я за то, чтобы лейтенанта отдать, — поднял руку Макар, — мы не стервятники, чтобы питаться падалью, мы должны выигрывать в честной борьбе.

— Я тоже поддерживаю Карзубого и Макара, — заступился Каленый, — мы не должны вести себя, как звери. Одно дело защищать свои права, и бить ментов, а другое — оставаться людьми. Не нужно смешивать гордыню с чувством собственного достоинства. Забыли, для чего Леха Дрон бунт поднимал?!

Все притихли и повернули головы к вору.

Дрон все это время молча слушал и наблюдал за спорящими. Он знал, для чего поднимал братву и мужиков на восстание, и откровенно говоря ему был не понятен вопрос Игоря Каленого.

— Я ненавижу Советскую власть и всю их мусорскую систему. Братва, и вы мужики! Все вы по-своему правы. У меня тоже чувство справедливости хорошо развито. Я никогда в жизни не пинал упавшего противника, иногда даже приходилось подавать ему руку, чтобы он поднялся. Мы не должны с позиции силы решать судьбу кого-либо, тем более наш враг сейчас немощен. В конкретном случае я сейчас говорю о лейтенанте. Как вор в законе, я не должен прогибаться под мусоров, но как человек, я не бью слабого, и мое последнее слово: я призываю братву — отдать его, но учитывая сложную ситуацию среди восставших, я предлагаю отдать его труп.

— Как?! — опешил Сашка.

— Леха!! — воскликнул Ирощенко.

— Вы меня неправильно поняли, его нужно накрыть окровавленной простыней и отдать на КПП, как труп. Просто многие не поймут нас, а особенно те мужики, кто находился рядом с погибшим пацаном. Ну, что братва притихли? Голосовать будем?

— Не стоит, — произнес Макар, — тем более у Брагина маленькая дочь, — и, улыбнувшись, обратился к категорически настроенной братве, — нам лишний рот не к чему, на кой ляд нам нужен такой заложник, самим уже есть нечего, провианта осталось, раза два покормить мужиков.

В санчасти нашли носилки и, уложив лейтенанта Брагина, укрыли с головой окровавленной простыней. Офицеру приказали молчать, во избежание над ним самосуда. Так же решили отдать активиста, упавшего с вышки, у него был поврежден позвоночник и помещение первого отряда, временно заменявшего лазарет для активистов, ночью сотрясалось от его криков.

Отдавали труп погибшего товарища. Проносили его до вахты с открытым лицом, в отличие от лейтенанта Брагина.

Все расступались и снимали головные уборы, прощаясь с Игорем, так звали умершего заключенного. В зоне морг отсутствовал, продержи труп еще один день, и он начал бы смердеть.

Открыв входные двери на КПП, Воробьев позвал военных. С другой стороны показались офицеры и солдаты с автоматами. Осужденных и вооруженных военных людей разделяли двойные решетки.

— Возьмите офицера, он тяжело ранен. Этот тоже, но он заключенный — активист. Третий погиб, к ноге привязана записка, там все его данные.

Майор приказал Сашке и остальным заключенным покинуть помещение превратной комнаты, только после того, как они вышли, солдаты, открыв решетки, забрали пострадавших и погибшего.

Со стороны свободы раздались гневные выкрики:

— Сволочи, вы еще ответите за то, что натворили. Звери недобитые!

Сашка стоял около крыльца и недоумевал: «Вроде доброе дело сделали, отдали раненного лейтенанта. Наверно мы со стороны кажемся им зверьми». Он пожал плечами, и тяжело вздохнув, уныло побрел к главному костяку восставших.

Дрон и блатные, проводив погибшего, организовали общий сход зоны. Теперь в состав комитета восставших вошли многие мужики, принявшие активное участие в отражении атак штурмующих.

Звеньевые доложили, что в промзоне найдены на складе еще две бочки с бензином. Мужики наготовили добавочно штырей, но только механическим способом: в промзоне, как и в жилзоне, тоже отсутствовал свет. Самодельных бомб осталось немного: всего пять, но напичканных смертоносной начинкой. Три отдали, защищающим центральные ворота, а две в промзону.

Продуктов на складе почти не осталось, с водой тоже напряженное положение, ее подачу прекратили еще вчера. Приходилось ходить по промзоне и искать остатки воды, ее тут же под «охраной» относили в столовую.

Мужики начали роптать. Кто был посмелее, поговаривали, чтобы прекратить бунт и сдаться ментам. «Все равно ни сегодня, так завтра менты ворвутся в зону, и ничего хорошего от этого ждать не стоит», — высказывались осужденные.

Дронов и многие люди в комитете понимали, что силой бесполезно выгонять мужиков на баррикады и уговоры тоже не помогут. Пришлось согласиться на организацию своеобразного референдума, чтобы часть заключенных, желающая отстаивать свои права, продолжала неповиновение властям, а кто не видит в этом смысла, должны удалиться в бараки и не высовывать из них носа.

— Давно это было, — вспоминал Макар, — на Индигирке лагерь размещался, так мы там бунт с голодухи подняли. Два дня пытались доказывать власти, что чего — то стоим в этой жизни. Да куда там, разве нас послушала власть. Ворвалась ВОХРА в лагерь, да давай нас всех месить, да приговаривать: «Жрать хочется?! Сейчас до сыта накормим, век помнить будете!». Так я о чем говорю-то: тогда братва тоже по — мудрому решила поступить, кто не хотел бунтовать, в бараки ушли. Но когда согнали весь лагерь на плац, то били всех, не взирая: участвовали или отсиживались в бараке. Как говорится, для «проформы» досталось всем, но зато мужики потом отнеслись с уважением к блатным, и не поносили их, якобы за беспредел, который навязывали менты при расследовании фактов по поводу организации бунта.

— Сейчас не то время, за зоной прокуратур находится, солдатне не дадут избивать мужиков, — высказался кто-то из толпы.

— Нас все равно ждет неминуемое избиение, — обратился Дрон к столпившимся осужденным, — но вдумайтесь мужики: единственное, о чем нам не придется жалеть потом, что менты нас не сломили, а значит, есть еще люди, которые им не по зубам. О мусорской системе и о нас — заключенных, недоверчивые говорят так: «плетью обуха не перешибешь», а я скажу по — простому, если эта плеть находится в умелых руках и управляет этими руками голова со смыслом, то можно просто выбить оружие из рук. Так что мужики, кто с нами — пошли на баррикады.

На плац подходили новые люди: одни садились прямо на асфальт перед Дроновым, другие мостились на корточках, третьи располагались стоя, полукругом. В дальних рядах вслушивались в слова бунтовщика — предводителя.

— Пацаны, мужики, каждый из вас должен принять какое-то решение. Мы ни кого не заставляем под палками продолжать бунт, сегодня все равно менты пойдут на решающий штурм, и чем он закончится, мы догадываемся. Пугать не буду, но самых активных бунтарей раскрутят по полной, и тех, кто поддерживал их, «милость ментовская» тоже стороной не обойдет. Я сейчас обращаюсь к тем, кто колеблется: на вас все равно накинут ярмо и туже затянут на вашей шее хомут, а писк недовольных режимом затихнет там, где мусора создали невыносимую духоту.

Кто боится, пусть идет в отстойник, в специальный барак, мы того винить и презирать не станем, вы и так сделали многое за эти сутки. Вы поверили в себя и сделали попытку доказать власти, что вы не рабы, а настоящие люди. Каждый из вас выбирает свою дорогу в жизни, кто духом крепче, тот ищет свободу. Но искать ее не нужно за забором — она внутри нас, — Дронов ударил себя в грудь кулаком, — а кто не готов к таким испытаниям, пусть ищет нору поглубже, но в зоне, глубоко не спрячешься, власти везде достанут.

1 ... 102 103 104 105 106 107 108 109 110 ... 145
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков бесплатно.
Похожие на Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков книги

Оставить комментарий