Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания - Валентин Фалин

Перебираю каждую деталь визита Брежнева в ФРГ и сопоставляю его с другим событием – только что завершившейся поездкой генерального секретаря в США. Масштаб разный. Это очевидно. Но взаимосвязь явлений тоже налицо. Вчера заключением восточных договоров Федеративная Республика задавала темп эволюции подходов Запада. Теперь Соединенные Штаты возвращают себе инициативу и как будто вырываются вперед. Соглашение о предотвращении ядерной войны может стать рубежным для всего мирового развития. В нем, если выделить суть, выражено неверие в политику концентрированной силы.

После совместных констатаций 1972 г., что ядерный конфликт чреват катастрофическими угрозами для человечества, подписание соглашения выглядело логичным. Озадачивала быстрота перемен. Но если Советский Союз созрел для них, говорил я себе, отчего надо сомневаться в способности США подняться над чертополохом холодной войны?

Американцам, возможно, труднее. Политика с позиции силы – визитная карточка Соединенных Штатов. Преодоление экстремальной формы насилия внутри – рабства – потребовало гражданской войны. Ныне же под вопрос ставился примат силы, причем в самом грозном, ядерном издании, а с ним догма об американской исключительности. Достанет ли у Р. Никсона пороха и мужества удержаться на новой высоте?

Думается, на этом соглашении Никсон и сломался. Объяснения постфактум – «русские очень просили», неловко было им отказать; соглашение, как и поцелуи, США ни к чему не обязывает – дурной тон или никудышная политика. Либо то и другое, вместе взятые. К этим объяснениям прибегли в ответ на критику соглашения с СССР извне (в частности, Францией) и возмущение консерваторов дома. Спасая положение, администрация начала сбрасывать из гондолы то, что жгло руки или кололось, и набирать привычный балласт.

Более конкретный вид, по нашим данным, принимали концепции ведения ограниченных ядерных войн («хирургических ударов», «обезглавливания» противника). Форсировалась доработка крылатых ракет различного базирования и баллистических ракет средней дальности с расчетом на их завоз в Европу. Проблематичным или почти бесперспективным делалось включение в процесс ограничений и сокращений оперативного ядерного оружия, а также военно-морских и авиационных систем передового базирования. Венские переговоры о сбалансированном сокращении вооружений и вооруженных сил в Центральной Европе обрекались на бесплодие. В обход договора по ПРО широким фронтом велись НИОКР по элементам борьбы с ракетами.

Спору нет, самое негативное воздействие на политику разрядки, отношение США и других стран НАТО к Советскому Союзу имел новый вооруженный конфликт на Ближнем Востоке. В Белом доме отлично знали, что советское руководство сделало все от него зависящее, дабы удержать А. Садата от прыжка через Суэц. Оно не убоялось даже поставить на карту сотрудничество с Египтом. А что в Вашингтоне? Нагнетали в прессе антисоветскую истерию, как если бы за случившимся стояла Москва, и выжидали, будучи (как и мы) уверены, что садатовская авантюра лопнет, и рассчитывая на фоне омрачившихся отношений Египта с СССР разыграть гамбит с Каиром.

Уже в разгар вооруженной схватки, унесшей новые тысячи жизней и повергшей мир в панику так называемой «нефтяной блокадой», Л. И. Брежнев обращается к Р. Никсону с предложением, смысл которого сводился к следующему: США и СССР объединяют свои усилия ради политического урегулирования на Ближнем Востоке и озаботятся тем, чтобы оно стало фактом, если для этого даже понадобилось бы прибегнуть к давлению на своих друзей. Вашингтон уклонился от ответа. Мирное урегулирование без вытеснения Советского Союза из региона ему ни к чему. Стартовала дипломатия «малых шагов». Ей предшествовали или ее сопровождали угрозы взяться за «ядерную дубину».

Израильтяне позволили египетским генералам завести свои войска в глубь пустыни, окружили их, а сами предприняли рейд на Каир. А. Садат, категорически отказывавшийся внимать советам из Москвы, просил о помощи: у Египта нет сил прикрыть свою столицу, выбрасывайте советские заградительные десанты.

Командование Советской армии – а вдруг политическое руководство решится! – приводит в мобильную готовность часть воздушно-десантных соединений. Соединенные Штаты, прознавшие об обращении египетского президента к СССР и связавшие с ним данные аэрокосмической и радиоэлектронной разведок о передвижениях в южных военных округах СССР, подняли по тревоге свои стратегические ядерные средства. Справедливости ради надо упомянуть и о том, что Вашингтон в понятных выражениях объяснил Тель-Авиву, почему он должен сдержать свой пыл.

Соглашение о предотвращении ядерной войны испустило дух на первом же перегоне. Презрев свои же декларации, лидеры США публично угрожают прибегнуть, если потребуется, к ядерному оружию, дабы воспрепятствовать перекрытию нефтяных кранов на Ближнем и Среднем Востоке, и объявляют весь регион сферой американских «жизненных интересов». Впервые за последние двадцать лет опять заговорили об использовании ядерного оружия против неядерных государств, к тому же не обязательно в вооруженной конфронтации.

Если верить западногерманским политикам, при определении концепции разрядки Запад упустил проработать проблематику «третьего мира». Между тем в условиях относительного спада военной опасности соперничество за рынки развивающихся стран, за источники энергии и сырья, находившиеся в «третьем мире», обретало качественно новое измерение. «Третий мир», как некогда при Дж. Кеннеди, получал наивысший приоритет. Подвижки в социально-политической расстановке сил там в ущерб атлантическому сообществу и его друзьям так же нетерпимы, как в Европе. Естественно, перемены с противоположным знаком должны были приветствоваться и поощряться.

Заколебался соучредитель социал-либеральной коалиции В. Шеель. Не возьмусь утверждать, что колебания не вызрели раньше, но в 1973 г. министр в приливе откровенности вдруг говорит мне:

– Разладу я предпочитаю согласие. Социал-демократы, однако, ошибаются, считая, что во имя согласия я вытерплю все. Есть пределы, за которыми сотрудничество с ними может оказаться немыслимым.

Разговор происходил в ресторане «Арагви». В. Шеель пожелал занять свободный вечер дегустацией грузинских яств. Московская часть визита министра протекала как-то бесцветно. А тут еще Брежнев заартачился:

– МИД распоряжается моим временем и навязывает прием каждого министра иностранных дел, приглашаемого в Союз. Совсем недавно мы виделись с В. Шеелем в Бонне и обсудили все вопросы.

Гостю подноготную не сообщишь. Он же находит, первым попав под новый распорядок, что советский лидер замкнул свой интерес на В. Брандте, а его, отвечающего за внешнюю политику, блокирует. Обиды, скопленные при переговорах по Московскому договору и западноберлинскому соглашению, быльем не поросли. Вкупе с добавлявшимися вновь они выплескивались через край. Да и наша сторона, не исключая посла, шаблонно переносила советскую монокультуру выработки решений на западногерманскую почву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});