Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Я понял, Илина. Дело в усталости психики. И в том, что ни одно общество не позволит человеку лишиться вбиваемых из года в год воспитанием и обучением ограничений и навыков. Такой человек бесполезен и даже вреден для общества. Непонятно, что с ним вообще делать, и зачем он такой нужен. То есть общество не допустит полного обновления нервной ткани мозга. Пусть уж лучше накапливаются шлаки, чем такая перспектива…

— Именно. Львице это абстрактное обновления просто не нужно, ей не до того. У Высших на несколько порядков больше загрузка, не говоря уже о грузе ответственности. Она не может позволить себе даже мимолётную слабину. Иногда проще бросить всё и уйти в стаю… А иногда хочется отправиться сразу на солнечную станцию…

— Бедная! — я навис над кошкой и принялся нежно целовать её шейку, ключицы, грудь…

— Ну, я пока держусь… Здесь, в колониях, бывает знаешь как весело! Вот, развлекаюсь со всякими милыми котиками, например… Это хорошо прочищает… да всё прочищает! А когда нет котиков, подойдут внешники. Так забавно перебирать их многообразные типажи… в Республике такой забавы не встретишь…

— Зато в Республики существует имплантация…

— Здесь тоже можно найти заменители… — уклончиво заметила девочка, но предпочла уйти от неудобного разговора к разговору чуть более удобному. — Вот ты сам как считаешь, правильно это — добровольно уходить из жизни?..

— Я думаю, да, — начал осторожно, словно по минному полю шёл. — Можно планировать последние годы жизни, или даже десятилетия — когда достоверно знаешь дату ухода. Чтобы всё успеть. У внешников нет такой возможности, да и мало что успеешь в состоянии маразма… Молодёжи, опять же, нужно открывать дорогу. Нельзя забивать все ниши стариками. Это неправильно. В истории страны, где я вырос, обилие стариков у высшей власти привело к кризису всей системы власти. Они не смогли обеспечить эффективной передачи «трона» группе проверенных и в меру консервативных функционеров. В итоге пришёл оголтелый желторотик, и в бессмысленных прожектах утопил страну. Его бредовые, не основанные на реалиях страны действия дали толчок всестороннему кризису общества… Этим воспользовались противники на мировой арене, чтобы добить окончательно. Мой друг, политический аналитик, обо всём этом рассказывал. Мы ещё тогда согласились, что всему должна быть мера…

— Бинго! — воскликнула Илина и рывком перевернулась, оказавшись на мне. Впилась в губы страстным глубоким поцелуем, и прервалась, только когда нам стало не хватать воздуха. — Значит, с тобой можно продолжать откровенничать!

— А если бы я не относился к жизни с таким фатализмом?

— Тогда мы бы свернули этот разговор, — серьёзно заглядывая мне в глаза, изрекла моя высокопоставленная любовница. — На очень логичной ноте. К своим соображениям ты получил бы дополнительную информацию, ответил бы на вопрос своей Высшей, и круг вопросов и ответов полностью бы замкнулся. И все были бы счастливы. Ты вернулся бы к этому вопросу спустя лет эдак сто.

— Может, оно и к лучшему?.. — протянул я без всякого оттенка игривости в голосе. — На моей малой родине существует изречение: «Во многом знании много печали».

— Хорошее изречение. Правильное. И его явно придумали не юные буйные головушки — это мудрое изречение, отягощённое возрастом. В Республике о сроке жизни начинают задумываться после ста лет, да и то далеко не все… И это правильно. О цели жизни лучше думать с позиции накопленного опыта жизни. Тогда выводы будут объективней и полней.

— И ты задумалась?..

Сколько ей сейчас? Тридцать лет по дальним колониям, ещё почти столько же — в валькириях. Плюс, в валькирии не берут совсем уж зелёных, да ранних, ты должен уже что-то из себя представлять по жизни. Выходит, девочке уже далеко за девяносто… за сто, если следовать её логике…

— Да. Иногда… Впрочем, пусть его. Не хочу уходить сама, до отведённого срока, — плотно стиснула зубки снежка. Её боль, проступившая, казалось, из каждой поры души, хлестанула по нервам. — Это было бы слишком просто, а я не ищу простых решений. Не имею права проявлять слабость. На мне — Республика. Экспансия. Мои люди. Пока не хочу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На последней фразе запал республиканки иссяк, стало хорошо заметно, насколько тяжело ей порой приходится себя пересиливать. Я не мог этого просто так оставить. Навалился на девочку, вжал её в упругое ложе, принялся горячо целовать, шепча на ушко всякие нежности. Подействовало. Видимо, её увлечение котиками хорошо прочищало шлаки в мозгах.

— Какой милый! Обожаю котиков! Просто невозможно отказать — ни тебе, ни себе!

К прерванному разговору мы вернулись через неполные полчаса. Валькирия удобно устроилась у меня под мышкой, вытянулась вдоль моего тела своим сильным, подобным струне телом. Ласкалась. Сыто мурчала. Я же трепал её роскошные, устилающие, казалось, всё ложе волосы. Ну а второй рукой обнимал под крепкую попку. Кошка за собой следила — будь здоров!

— Вот теперь я готова к серьёзному разговору, — разомлевшая девочка едва ли не мурчала. — Теперь никакие шлаки не смогут помешать мне закончить мысль! Так бы с тобой и общалась… каждую ночь. Так бы и заканчивала… мысль.

Мы немного посмеялись, пофыркали, и продолжили уже более деловым тоном.

— На самом деле, милый, любое искусственное ограничение само по себе имеет причину. Видишь, как всё сложно? Причины и следствия меняются местами… Это социальная логика, где чистая математика и формальная логика работают из рук вон плохо. Им нужны специальные расширения, дополнительные блоки теорем-аксиом, добавляющие вариативность… Причина ограничения срока жизни в мозге. Причина износа мозга в том, что его не спешат латать. Причина этого, в свою очередь, в усталости психики. Но ведь усталость психики — явление во многом социальное! В крайнем случае, можно её очистить, заменив личность на новую. Вот только так никогда не поступят по причинам… опять социальным, кот! Круг замкнулся! Но давай разберёмся, что же это за социальные причины такие. А они во многом банальны. Люди плодятся, кот. Чтобы терраформировать планету, необходимо порядка двадцати лет. Ещё пару лет там нужно возводить инфраструктуру. Потом производства, жильё, воспиталища. Да масса всего! Планету нужно включать в систему снабжения, которая тоже не резиновая. А за это время в Республике нарождается население нескольких планет. Если не будет естественной убыли населения, мы рано или поздно столкнёмся с кризисом, когда людей станет просто некуда девать. Это подорвёт веру в Экспансию, нарушит деловую активность — ведь народятся лишние люди, которым не будет места в нашем обществе! Альтернатива — геноцид внешников. Будь они нелюдями — это дало бы решение. Но они люди. Такие же, как и мы. Они тоже нуждаются в нашей поддержке. Да и планеты у них, как правило, загаженные… нуждающиеся в терраформинге, лишённые ресурсов. Столько тысячелетий их доили — до Эпохальной Революции и после — откуда там ресурсам взяться? А так естественная убыль дополняется ограничением рождаемости, и мы можем обеспечить стабильный прирост. Какой способны потянуть. Да, можно было бы совсем зажать рождаемость. Но это противоестественно, к тому же противоречит нашей эпохальной задаче совершенствования генофонда. Да и Высшим нужно откуда-то вылупляться… Нужен материал для отбора. Они ведь, как ты уже понял, не смогут долго тянуть по естественным причинам, по самому своему положению — в отличие от обычных республиканок и республиканцев, работающих в существенно более щадящем режиме. С возрастом ещё и гибкость психики нарушается, старики менее приспособлены к новому, хуже его впитывают. Привычки, стереотипы. Как следствие, снижение гибкости нашего общества, его косность, а значит рост уязвимости к внешним и внутренним угрозам. Молодёжь нужна. И нужно освобождать ей место, как ты справедливо заметил. Нельзя давать старикам засиживаться… Вот ты бы хотел изменить роль мужчины в нашем обществе?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Неожиданный вопрос Илины резанул своей резкостью. Потоки… они такие потоки… Наверняка припасла для меня эту каверзу, пока разглагольствовала.