Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Подшутила? — поинтересовался я, не удержавшись от фырканья.

— Нет. Зачем? Перечислила все основные позы, что и когда требовать, как правильно давить, чтобы получить желаемое. Даже кое-какие кадры скинула на инт. Пусть мальчик отвлечётся! Когда ещё такая возможность выпадет — почувствовать себя хозяином положения. Он потом, конечно, отработал… Милый был мальчик. До сих пор его вспоминаю. А у тебя как с кошками? Как вы с ними уживаетесь? Они же у тебя весьма и весьма норовистые республиканки… и тут ты — такой весь из себя самостоятельный и инициативный. Кошак!

— Ты неправильно его научила, кошка, — я окончательно приподнялся на руках и с серьёзной миной на лице вглядывался в её глаза.

— Да?.. — чуть даже растерялась девочка.

— Знаешь, как правильно должен вести себя мужчина с женщиной у внешников? Уверенно. Даже если не знаешь, как нужно делать — делай вид, что знаешь всё, лучше самых отвязных мачо. Главное — показать видимость, продемонстрировать чувство собственного достоинства, спеленать женщину обаянием и харизмой. Плевать, что это твой первый раз! Главное — держать лицо. Там же, в сущности, ничего особо сложного нет. Вдвоём быстро разберётесь, а если девочка ещё и опытная, то и вообще — сделает вид, что у тебя всё получается, ну а потом и сама втянется. Ей главное почувствовать плечо, почувствовать силу.

— Издеваешься?

— Отнюдь. Просто забавляюсь, — и я снова наклонился, продолжая выцеловывать мышцы живота чертовки. — А с кошками у нас всё отлично. Боевые приёмы в постели сразу переводят тебя в разряд равноправных партнёров. Ещё и татами, плавно переходящее в секс… Я за них глотки рвать готов, девочка. Убивать по слову своей Старшей, не задумываясь. Они — моя семья. Та, которой у меня никогда не было раньше. Валери… не успела. Но сделала для меня столько… Слушай, — я вновь приподнялся, и на этот раз вглядывался в её лицо с неприкрытым любопытством. — А ты в самом деле Высшая валькирия? Я как-то по-другому привык их видеть, в другой роли.

Высшая тут же привстала на локтях, распахнула свои огромные глазищи и уставилась на меня, с бесенятами во взгляде.

— Тёмная Мать была чистой десантницей. Кого ты ещё знаешь из Высших?

— Тину А`Гийн, Смерть.

— Вот она уже ближе… Девочка занимается в большей степени натаскиванием кошек, разрешает сложные ситуации, плотно работает по переформированию стай. А я… как уже говорила — силовик, администратор, поддерживаю порядок на острие социальных преобразований, в колониях. А вообще… ты же знаешь, как становятся Высшими?

— Взрывной рост кондиций из-за стресса войны?

— Где, как думаешь, в Хозяйственной Основе испытать взрывной рост?..

— Хм…

— Лишь менее десяти процентов Высших умудряются найти себе стресс где-то в мирной профессии. Остальных поставляют валькирии и дальняя разведка. Реже — ласточки. У них просто специфика слишком отличается… Давно установлено, что эмоциональный накал в замкнутых воинских коллективах значительно превосходит таковой в коллективах гражданских. Прошедшие армию навсегда и предельно чётко запоминают наиболее яркие переживания времён службы. Конечно, тут играет роль замкнутость, оторванность военных от гражданской жизни, что порождает хронический дефицит отдушин — поэтому те отдушины, которые всё же удаётся найти, приносят больше эмоций. Своего рода закон сохранения энергии в действии. Девочки в таких коллективах близко к сердцу принимают многое из того, мимо чего прошли бы в обычной жизни. Но куда большую роль играет всё же стресс войны или парения на грани жизни и смерти в дальней разведке или терраформинге. А это означает… Правильно. Республика не может существовать без войны или надрывного исследования новых миров, потому что только там могут пробиться сквозь скорлупу физиологии кондиции Высшей. Даже ласточки чаще всего проклёвываются в истребительной авиации, где ты по-другому видишь ситуацию боя, где ты ближе к противнику, менее защищён. Хронический дефицит специалистов уровня Высших — одна из причин, почему нам разрешено жить до двухсот пятидесяти лет, но даже это плохо помогает. Очень редко девочки вытягивают так долго, сохраняя кондиции…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Второй раз слышу от Высшей про кондиции и срок жизни. Моя орденка настоятельно рекомендовала подумать, почему так, но… только какие-то банальности приходят в голову.

— Возможно, это потому, что тебе ещё рано думать о таких вещах?..

— Рано?

— Ну да. Республиканки в молодости редко задумываются о причинах искусственного ограничения срока жизни. Когда впереди целый век — он кажется неимоверно громадным, зато когда подходит к концу… Невольно начинаешь задумываться, почему так.

— А ты задумывалась? Не только про Высших, но и про простых республиканцев? Поделишься выводами?

— Почему бы и нет?.. Что тебе рассказывали до меня?

— Срок жизни ограничен из-за необратимого старения мозга. Ещё что-то с эмоционально-волевым аппаратом…

— Одним словом, от тебя просто отмахнулись. Или посчитали, что и этого пока достаточно.

— Вот как? Но… Хотя да, ты права. Мне было не до глубоких изысканий, я тогда впервые провожал на солнце валькирию. Был сам не свой после солнечной станции. Ещё и Тина какое-то своё очередное испытание на психологическую совместимость стаи устроила…

— Тебе рассказали о следствии. Не о причине. Понимаешь разницу?

— Да.

— Старение мозга — это искусственное ограничение. Я думаю, за столько веков вполне могли придумать способ обновления нервной ткани. Хотя бы частичной, чтобы смягчить последствия для всего мозга.

— Думаешь, его скрывают?..

— Скрывают?.. Ты о чём?.. Нет. Им просто не занимаются. Возможно, уничтожают и запрещают подобные исследования. Ну сам посуди. Каким ещё органом ограничивать жизнь? Ведь руки, ноги, почки, сердца — всё это меняется, сродни расходникам. Не говоря уже о регенерации ткани в ещё сохранившихся хотя бы частично органах. А вот мозг — это да. Самый сложный орган человека. Вполне логично именно им ограничить жизненный цикл. Не находишь?

— Согласен. Но мне проводили имплантацию…

— Её всем проводят. Да, это вмешательство в мозг. Но оно происходит под присмотром Ордена, на базе…

— Это произошло на фрегате дальней разведки, в дальнем космосе, среди чужих Республике звёзд.

— Вот как? — кошка натурально загрузилась. — Я что-то такое подозревала…

— Рассказывай, раз начала. Мне любопытно.

— Любопытно ему… Обычный регенератор не позволяет вмешиваться в мозг. Но мне как-то подлатали одного языка… Его нужно было допросить, а при задержании ему спалили приличного размера кусок мозга… Вернули его из Ордена не скажу, что здоровым, но вполне вменяемым, чтобы мог отвечать на вопросы. Дальняя разведка — того же порядка структура. В полевых условиях может понадобиться как подлатать разведчицу, так и привести в порядок пленника. Фрегаты дальней разведки вообще самые совершенные аппараты в Республике. Вот на них и ставят регенераторы без ограничений. Но сдаётся мне, ограничения всё равно есть. Чтобы не было соблазна использовать их для омоложения мозга здоровому человеку. Только для ремонта повреждённых участков. По крайней мере, я бы так и поступила. И запрет установила бы такой, что его просто невозможно преодолеть.

— Но ведь кто-то же ставит запрет? Да и Высшие к этому явно касательство имеют… Не слишком ли высоко искушение? Для той же Львицы?..

— А кто сказал, что ограничений вообще нет? Я имею в виду, естественных ограничений? Они в психике, кот. В голове накапливается масса шлаков. Меняй, не меняй нейроны, а усталость психики полностью не вытравишь. Если же заменить сразу всё, то произойдёт утрата личности. Она ведь записана на этих самых нейронных связях… Более того, личность — это не просто совокупность некой информации. Нейроны обучаются работе, долго и муторно. По сути, это информация и совокупность программ по работе с ней. Это очень хорошо видно на примере восстановления органов, особенно сложных. Например, при восстановлении зрения оно сразу становится стопроцентным, но обрабатывается мозгом, как неполноценное. А всё потому, что мозг ещё несколько месяцев (!) пишет программу по работе с непривычным для себя оптическим устройством, приобрётшим большее, чем было, разрешение. Нейроны заново обучаются новой для них работе. А если речь идёт о навыках, скажем, тонких расчётов или профессиях, требующих соблюдения многочисленных выверенных алгоритмов? От сбоя в которых — из-за того, что нейроны не так легли при обновлении мозговых тканей! — может произойти техногенная катастрофа или, что ещё хуже, катастрофа социальная? При полном обновлении мозговой ткани человек лишится не просто абстрактной памяти, его нейроны лишатся способности выполнять сложные операции. Он утратит весь накопленный за годы и годы личностного развития опыт. Высшие приобретают кондиции десятилетиями, чудовищным напряжением заставляют проклёвываться потоки, так станут ли они «обнулять» собственный потенциал? И ради чего? Чтобы стать тупыми куклами, по уровню развития соответствующими новорожденной? Я уж молчу, что будут утрачены все навыки социального поведения… А без обновления… Мы ведь не просто так не доживаем даже до двухсот пятидесяти…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})