Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Утром следующего дня Хуго разбудил ослепительно яркий свет, прорывающийся сквозь дощечки катайских жалюзи. Кошмаров он не припоминал, и, в самом деле, он спал так крепко, что вообще не был уверен, снилось ли ему хоть что-то.

Торговцу не терпелось увидеть, что за побоище учинили его крысоловки, он бодрым шагом подошёл к двери и распахнул её. Стальными нервами Хуго похвастать не мог, так что смотреть на раздавленную крысу ему совсем не хотелось, но он знал, что это зрелище доставит ему немалую радость. Босиком он прокрался в конец коридора и робко заглянул за угол.

Там, впрочем, ничего не оказалось: ни ловушки, ни гроссрайхского сыра и, разумеется, никакой крысы.

Несколько секунд Хуго просто стоял и смотрел. Он был уверен, что именно в этом месте установил одну из крысоловок; но здесь было пусто. Почесав в затылке, он двинулся к следующей ловушке.

Возможно, он просто ошибся, раздумывал Хуго, проходя по дому. Быть может, его безумное желание искоренить заразу сбило его с толку и одурманило рассудок. Вполне вероятно, в конце концов, ему столько пришлось вынести. Однако, добравшись до места, где он установил ещё одну крысоловку, Хуго негромко завыл. Эта ловушка тоже пропала!

Шлёпая пятками по холодным половицам, торговец в панике носился по особняку в поисках укромных местечек, в которых вчера оставил крысоловки с приманкой. Ловушки исчезли — там, где они находились, не осталось и крошки сыра.

Сердце Хуго выпрыгивало из груди, в ушах стоял звон. Давление внутри головы грозило пробить череп и чёрной зловонной струёй выплеснуть досаду наружу.

— Я знаю, что вы задумали! — завопил Хуго. Его голос эхом разнёсся по коридорам и комнатам особняка. — Хотите меня с ума свести! Так не выйдет! Слышите? Я Хуго Кресслер, богатейший торговец Талабхейма, и каким-то падальщикам меня не одолеть!

С этими словами он помчался вниз по лестнице и, не озаботившись на этот раз натянуть сапоги и пальто, поспешил навстречу утреннему городу.

Хуго вернулся спустя два часа. Он тащился по садовой дорожке, сгибаясь под тяжестью объёмного свёртка, который казался ещё более увесистым оттого, что в его проволочном нутре скрывалась шумная, брызжущая слюной тварь. Будь всё по-другому, предприимчивая натура Хуго понудила бы его поторговаться с Моллером, но сегодня был неподходящий день для деловых переговоров, кроме того, учитывая ситуацию, пять крон — это было ещё по-божески.

Дверь с грохотом распахнулась, и Хуго с безумной улыбкой на лице вошёл в дом.

— Я вернулся! — объявил он. — И со мной моя подруга!

Он поставил клетку в центр гостиной и, горя желанием напустить Гертруду на ничего не подозревающих незваных гостей, сдёрнул мешок. Однако при виде бушующего внутри вихря из шерсти и когтей торговец передумал. Может быть, ему следует сначала попробовать подружиться с Гертрудой, ровно настолько, чтобы она не думала больше о том, как разорвать ему глотку.

Он побежал в кладовку, выискивая ведро с молоком. Оно чуточку подкисло, но Хуго сомневался, что Гертруду это остановит — судя по её виду, за последние несколько месяцев ей не давали и такого.

Налив в блюдце немного молока, он вернулся в прихожую и поставил его перед клеткой.

— Ну, что, мир? — спросил он, отодвигая защёлку.

Гертруда в ответ притихла, будто сдаваясь на милость щедрого Хуго.

Торговец раскрыл дверцу клети и отскочил назад, отгородившись от кошки блюдцем. Та, фыркнув, прокралась вперёд и принялась осторожно лакать. К большому облегчению прокисшее молоко пришлось Гертруде по вкусу, и она с удовольствием прикончила блюдце, после чего села на задние лапы и довольно заурчала.

— Ну, вот, — сказал Хуго, делая шаг вперёд, чтобы погладить её по голове. — Не такая уж ты и злюка, правда?

Его рука и на фут не приблизилась к Гертруде, как та завизжала и цапнула его. Завывая от ненависти, она яростно бросалась на торговца.

В мгновение ока Хуго взлетел вверх по лестнице и бежал, пока разъярённая кошка, наконец, не загнала его в спальню. Он успел захлопнуть дверь до того, как Гертруда сумела ещё больше расцарапать его, и задвинул засов. На всякий случай.

Через несколько часов он, наконец, нашёл в себе смелость отворить дверь и принялся оглядывать тёмный коридор. Убедившись, что за дверью его не поджидает эта злобная, шипящая тварь, он облегчённо вздохнул и ступил за дверной проём.

Голая хугова нога хлюпнула по чему-то мягкому и липкому. Оно пустило жижу меж его пальцев, и в воздух поднялся самый кошмарный запах, который Хуго когда-либо имел несчастье вдыхать.

Ему даже не пришлось смотреть вниз, чтобы понять, что Гертруда оставила ему подарочек, отражающий всё то, что она о нём думала.

Что ж, ей не обязательно любить его — пусть просто делает то, для чего он её купил!

Хуго допрыгал до прикроватного столика, стащил с него скатерть и вытер зловонное кошачье дерьмо со своей ноги, после чего отправился на поиски Гертруды.

Обшарив подвал, и не обнаружив ни кошки, ни её добычи, Хуго поднялся на первый этаж. Он добрался до лестничной площадки и досадливо поморщился — на дубовых перилах красовались свежие отметины от когтей. Он с трудом взял себя в руки и двинулся было к лестнице, ведущей на второй этаж, как вдруг поскользнулся и упал прямёхонько в лужицу тёплой кошачьей мочи. Что ещё это могло быть?

Стиснув зубы, Хуго направился вниз по лестнице и принялся тереть ногу о расшитый кислевитский коврик. В этот самый момент раздался такой ужасающий звук, какого ему прежде никогда не доводилось слышать. Какой-то искажённый клёкот, будто агонизирующее дикое животное издавало пронзительный предсмертный крик. Хуго встал как вкопанный.

Взяв себя в руки, он поднялся в коридор второго этажа. Перед ним было множество дверей, ведущих в гостевые залы, и, похоже, звук доносился из одной из этих комнат. Крики стали громче, и явно исходили из-за первой двери справа. Хуго ухватился за дверную ручки и, поддав бедром, резко распахнул дверь. На случай если зрелище окажется слишком жутким для его чуткой душевной организации, он зажмурился.

Гертруда испустила ещё один протяжный вопль. От увиденного у Хуго отвисла челюсть: кошка лежала в центре комнаты, шерсть клочьями висела на ней, и от усов до кончика хвоста она была облеплена пропавшими крысоловками.

Кто мог сотворить такое? Какое жуткое чудище могло так надругаться над Гертрудой? Что за дьявольский шутник дразнит его?

Ответ был один — крысы заявляли о себе как о силе, с которой нужно было считаться!

— Твари! — вскричал Хуго. — Может, вы и выиграли эту битву, но война ещё не окончена!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});