Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер

ней. Пожалуйста, ради старой дружбы. — Просил я.

— Нет. Я приведу ее к тебе. — Стив воспротивился. — Там слишком опасно.

— И моих друзей! — Неожиданно вмешался Роб. — Я тоже хочу увидеться с ними.

— Если они сами захотят. Мы мертвые. И нам не совсем по нраву общаться с вами. Каждый раз, когда мы показываемся на глаза живым — наша боль становится все нестерпимее.

— Тогда почему показался ты? — Признаться, я был несколько удивлен, хоть и знал Стивена с хорошей стороны, но понимал, что смерть и бесконечная боль не красят никого.

— Я? Даже не думал являть себя такому влюбленному болвану. Ты можешь видеть меня только с помощью шлема. Ах, да, ты снял его. — Про шлем Стив явно шутил. — К тому же, я твой друг и должник, и прошу заметить, только благодаря тебе я остался человеком, вот и хочу помочь вам поскорее закончить дело да убраться отсюда восвояси. Далеко не все рады вам, не говоря уж про сам знаешь кого. И Знахарь не один такой. Уж поверь, многие мечтают отомстить живым, даже если они и невинны.

— Но они же мертвы. Как они могут навредить нам? На нас защита. Все равно…Ничего не понимаю. — Я развел руками.

— Полумертвы. Вспомни руку Лауры. — Усмехнулся он. — Пойми, этот город таит в себе множество опасностей. Тебе повезло выйти сухим из воды в тот день, а в этот раз все может быть совершенно иначе. Я приведу тех, кто вам нужен. Но обещайте. Не переходите реку, что бы ни случилось! Мы не можем покинуть это место, хотя зайти с той стороны — легко и просто. Вам повезло, что это билет в один конец. Мертвые не навредят вам физически, пока вы на мосту. На вас шлемы и ни один из нас не сможет добраться до вас ментально. Но помни, что многие умеют принимать человеческий облик и готовы на все ради мести. Даже на собственные страдания.

— Вздор. Моих товарищей убили вы. В тоннеле вы мучили их, пока те не сходили с ума. — Вновь вмешался Роб. — И ты хочешь сказать, что вас там нет и никогда не было?

— Мы? Нет. Это тоннель, он живой и ни дай Бог чей-нибудь шлем сломается по дороге обратно. — Стиву не требовалось лезть за словом в карман, он всегда знал, что ответить, что мне в нем всегда нравилось, если честно.

— Что? Тоннель? Живой? — Вмешался Тимофеев.

Сказать по правде, вид у военных был, мягко говоря, удивленный. Нет, это был уже не только страх перед неизвестностью, накладывалось банальное человеческое любопытство (и замешательство). Кто-то из русских, наверняка уже читал про себя молитвы, но мертвецам, конечно, не было до них дела.

— Да. Какой бы фантастикой не казались мои слова. Тоннель — это гигантский пожиратель душ. Ану, если угодно, ведь вы, живые, их так называете. Страж города, как называем мы. — Стив, будто и не был одним из нас и эти годы так сильно изменили его. — Последняя защита от желающих прорваться в мир людей. Еще до разорения Дальнего Предела клан Мардук пробудил пожирателя на тот случай, если останутся выжившие или особо любопытные северяне зайдут слишком далеко после ухода армии. И… Только ингибиторы спасали работников, перевозивших грузы от порабощения разума. А то, что выжили вы — так это потому, что вы, Роб и Рэт, сами наполовину пожиратели. Оба.

— Что? Я тоже? Но почему в тоннеле нет ни единого скелета? — Во мне кипела буря.

— Потому, что пожиратель превращает его в пепел. И ты, друг, и я… Мы — пожиратели. — Ответил Стив.

Стивен немного удивил меня своим заявлением, хотя я и раньше краем сознания догадывался об этом. Справедливости ради отмечу, это не было открытием. Вот значит как. Ответ нашелся, тоннель все-таки не пропускает людей и не трогает своих. Интересно, Мардук предвидели это? Наверняка.

— Вот как… Понятно… — Мне было все равно.

«Я тоже враг человечества? Что ж, тем лучше. Теперь Лиз не будет чувствовать себя чудовищем в мире людей, когда я такой же. Буду оптимистом. Буду везде видеть только плюсики, даже на кладбищенских крестах. А я еще ругал парнишку-юмориста, который до сих пор передразнивал нас, гримасничая. Сам-то не лучше, шучу как деревенский пастух. Нет, не быть мне знаменитым юмористом». — Все же мысли путались.

— И ты. И я. И черт знает сколько людей в проклятом Далласе. Его жители, если, конечно, ты не из элиты, могут мутировать в любой момент. «Цитадель» распространяет эту заразу через обычную вакцину от гриппа, безобидную только на вид, и кто знает сколько не зараженных осталось. Вполне вероятно, что уже никого.

— Да. — Подтвердил Майлз. — Перед тем, как бежать из города, я помогал отцу, был его правой рукой. Он врачевал, и я тоже мечтал лечить людей. Мне приходилось вкалывать эту дрянь каждый день. Я точно знаю. Сразу после прививки моя сестра и мать словно взбесились, а на утро произошло превращение. Погибли все, кто жил неподалеку. Я уцелел чудом, потому что ушел в школу раньше, а когда вернулся, то не узнал свой дом, как и все в округе. Дикая земля и только.

— Но зачем? Для чего это все? — Недоумевал я.

— Не знаю, честно. Я просто помогал отцу… Я… Я любил его, а он был в сговоре с элитой. За что и был наказан судьбой. — Парнишка пошатнулся, опустился на колени, а из раны пролилась кровь.

Уже знакомое обнуление, не иначе. — «Лиз… Она ведь тоже подвержена обнулению». — Об этом хотелось думать меньше всего.

— Тебя убили? — Спросил я, едва все закончилось, и парнишка пришел в себя.

— Нет, споткнулся, убегая от погони и полетел с высоты несколько метров. На мою беду из земли торчала эта железяка. Я и понять не успел, что произошло, сильный удар и резкая боль. Сперва даже подумал, что ушибся о камень, но, когда включил фонарь и попытался подняться — увидел, что лежу в луже собственной крови и та струей бьет из раны. И все. Занавес. Капут.

«Грустная история. Чую, немало подобных рассказов еще доведется выслушать сегодня». — Что-то мне подсказывало, что так и будет.

— Ждите нас тут. — Едва Майлз окончил недолгое, но весьма печальное повествование, эстафету оратора перенял Стив. — И помните: что бы ни случилось, не переходите реку. Ждите на мосту. Иначе вам грозят крупные неприятности.

— Да. Понятно. — Ответил я.

— Постой. Я поговорю со Знахарем. Он мне как брат. — Вмешался Роб.

— Был брат, а стал враг. Он никого не будет слушать, поверь мне. Ты