Шевалье (Рыцари). Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони

с оружием, по их просьбе, всех простолюдинов, способных держать его в руках, а также детей дворян или горожан, которых он посвящал в рыцари в тринадцатилетнем возрасте. Его радовала общая решимость отстаивать город и защищать собравшихся там несчастных беженцев. Благодарение Господу, кладовые цитадели были полны, и голода пока опасаться не приходилось. Кроме того, горожанам не угрожала и жажда, благодаря выходу на поверхность подземных вод Тихона, которые через туннель царя Езекии, прорытый много веков назад, направлялись в Силоамскую купель. Никогда осажденный Иерусалим не сдался бы из-за недостатка воды...

— Располагайтесь в цитадели! — заключил Балиан. — Я и сам там живу, чтобы всегда быть рядом с укреплениями... Нет, — добавил он, отвечая на вопрос, который Тибо не решался задать, — моей жены и ее дочери нет со мной рядом, они по-прежнему живут в доме Ибелинов. Так решила Изабелла. В ней с каждым днем все больше проявляется дочь Амальрика: она хочет оставаться среди своего народа. Онфруа в плену у Саладина, но она, похоже, не очень о нем беспокоится. Ну, увидимся позже!

Помахав им рукой, граф уже собирался уйти, но Адам Пелликорн его удержал.

— Одну минуту, мессир! Мы тамплиеры, а стало быть, обязаны вернуться к себе в монастырь, — серьезно проговорил он.

— В монастырь? — усмехнулся Ибелин. — А вы знаете, кто там остался? Никого! Разве что старик брат Тьерри, охраняющий главный дом... должно быть, для призраков. Ордена больше не существует: Ридфор его опозорил, а Саладин его истребил!

— Болтаете невесть что! — рассердился пикардиец. — В Сафеде, в Тортозе и в других местах еще остались рыцари нашего Ордена, как остались госпитальеры в Бельвуаре или в крепости Крак де Шевалье в графстве Триполи! И прибудут другие, из Европы, как, несомненно, состоится и новый крестовый поход, как только станет известно о том, какая беда постигла королевство.

— Крестовый поход? Вот уже долгие годы Гийом Тирский и его соратники просят помощи у королей Запада. Возможно, когда-нибудь она и придет, но я очень боюсь, что это случится слишком поздно... даже если мы здесь совершим невозможное для того, чтобы все-таки дождаться.

И он удалился размашистым шагом, лишь на мгновение задержавшись около Тибо, чтобы улыбнуться ему и услышать, как тот выкрикнул:

— Я буду в цитадели, я готов вам помогать!

Затем, повернувшись к внезапно замершему Адаму, Тибо добавил:

— Простите меня... но я согласен с ним! Ордена действительно больше не существует!

— Вы говорите, как несведущий ребенок. Даже если здесь дома Ордена опустели, в Европе их еще много, и они заполнены храбрецами, душой и телом преданными ему.

— Отчего же они не здесь? Разве Орден был создан не для защиты паломников на пути к Святым местам... а для того, чтобы снискать могущество и богатство? Кроме того, разве не является этот презренный Ридфор верховным магистром всего этого прекрасного рыцарства?

— Недостойный магистр — всего лишь недостойный магистр! После его смерти выберут другого!

— Но, пока он жив, разве не обязаны вы беспрекословно ему повиноваться?

— «Мы» и в самом деле обязаны ему повиноваться, и вы в числе прочих, поскольку поклялись в этом перед Господом!

— Знаю... но я не был искренен. Вы убедили меня в том, что для меня это было единственной возможностью избежать встречи со смертью в другом месте, не на поле боя. Меня увлекла ваша миссия, и я хотел вам помочь.

— Теперь уже не хотите?

— Я больше не хочу, чтобы меня заставляли уважать презренного негодяя, который явно меньше всего стремится служить Богу и повиноваться ему. Что же касается поисков Скрижалей Закона — мне кажется, сейчас для этого время не самое подходящее. Разве что вам хочется поднести их Саладину? Адам, у нас есть более важные дела! Защищать Святой город, пока хватит сил, и погибнуть вместе с ним.

— Но я тоже намерен его защищать. Только я, как всегда, буду сражаться в белом плаще с красным крестом...— Но вы ведь не всегда его носили? Когда я встретил вас в Белине и отвел к моему королю, которому вы долго служили, на вас его не было, и никто не знал, кто вы. Даже я!

— У меня было и по-прежнему есть особое разрешение, связанное с возложенной на меня миссией.

— Кто дал вам это разрешение, если высшее начальство — это здешний магистр?

Немного поколебавшись, Адам решился ответить:

— Есть другой магистр. Тайный, скрытый от всех, известный лишь нескольким посвященным. Довольствуйтесь этим: я и так сказал слишком много...

В это мгновение темное небо распорола молния, почти сразу за ней последовал оглушительный удар грома, и оба тамплиера одновременно перекрестились. Казалось, небо недовольно тем, что дружба вырвала у Адама Пелликорна это признание и запрещает ему продолжать, если, конечно, допустить, что у него было такое намерение. Тибо с досадой покачал головой.

— Для меня все это слишком сложно, и я хочу вернуть себе свободу. Только что, у могилы Бодуэна, мне показалось, будто я слышу его голос. Он приказал мне заботиться о его подруге и его сестре...

— У его сестры есть муж, есть отчим, она — принцесса и, возможно, вскоре станет королевой. Она не нуждается в вашей помощи.

— Но у несчастной армянки нет заступников. И я хочу узнать, что с ней стало. Так что, раз уж вы так могущественны, дайте мне разрешение покинуть Орден, а еще лучше — скажите, что я погиб вместе с теми, кто пал в Хаттине! Но знайте, что мои дружеские чувства к вам остаются неизменными! А если вы больше не хотите быть моим другом, скажите мне об этом сразу.

И Тибо развернулся и побежал к цитадели в то самое мгновение, когда огромная черная туча прорвалась дождем. На иссохшую землю обрушился настоящий потоп, мгновенно загнавший людей в дома. Вскоре Тибо совсем исчез из виду — он был слишком далеко и отгорожен стеной воды. И тогда Адам, не сдвинувшийся с места и продолжавший смотреть ему вслед, пожал плечами, пробормотав:

— В конце концов, почему бы и нет?

И направился к брошенному монастырю.

К тому времени как Балиан вернулся в цитадель, гроза уже закончилась, и вдоль улиц по склонам бежали резвые ручьи. Тибо он нашел у входа в парадный двор. Бастард разговаривал со старым сержантом, одним из чех, кто уже не мог сражаться и был оставлен охранять город. Старик знал