Новая космическая опера. Антология - Кэтрин Азаро

Перри будет спать, видя искусственные реки, которые с ревом несутся в искусственных ущельях; а Кви Ли сядет в постели и шепотом прикажет дому продемонстрировать ей вид сверху на Порт Бета. Она выведет изображение на потолок в двадцати метрах над головой, и мерцающее сияние станет менять цвета всякий раз, когда силовое поле будет отражать космическую опасность.

— О чем вы думаете, Кви Ли?

Орлеан задал вопрос, и она без промедления ответила, тихо и восхищенно:

— Прекрасно. — Кви Ли закрыла глаза, припоминая, как далеко тянется корпус, плоский и серый, спокойный, но в то же время строгий. — Это прекрасно.

— А еще лучше впереди, на носу, — продолжал ее спутник. — Поля там плотнее и сильнее. Мощные лазеры встречают кометы за десятки миллионов километров от нас и распыляют их. — Он издал тихий смешок. — Когда смотришь с носа, почти чувствуешь движение корабля. Честно.

Она поежилась внутри оболочки, больше от удовольствия, чем от страха. Мало кто из пассажиров выходил на поверхность корпуса. Без сомнения, они нарушали правила. Даже внутри корабельных такси вы находились под прикрытием корпуса. Но не здесь. Здесь Кви Ли чувствовала себя беззащитной, практически голой. Орлеан долго вглядывался в ее лицо, вероятно пытаясь определить ее настроение. Наконец он спросил:

— А вы знаете историю первой Реморы? Знает ли она? Вряд ли.

Он рассказал; голос у его звучал тихо и спокойно.

— Звали ее Вун, — начал он. — Ходили слухи, что на Земле она была преступницей. Согласившись стать членом команды, она избежала психологического преобразования.

— За какие преступления?..

— Имеет ли это значение? — Он покачал круглой головой. — Достаточно серьезные. Дело в том, что у Вун не было конкретной должности. Счастливая, что ей выпала такая возможность, она стала нести вахты на корпусе.

Кви Ли кивнула, глядя на далекий горизонт.

— Она была красивой, как вы. В перерывах между вахтами она занималась тем же, что и остальные: изучала корабль, заводила романы и огорчалась, если отношения не складывались. Как и вы, Кви Ли, она была умна. Всего несколько столетий на борту, и Вун смогла понять, что к чему. Она видела, как капитаны уклоняются от вахт на корпусе. И как некоторых людей, виновных в совершенно незначительных проступках, заставляют нести по две вахты вместо себя. Словом, наши капитаны избегали даже самого незначительного риска.

Статус. Должность. Привилегии. Уж это-то она понимала. Может, даже слишком хорошо.

— Вун возмутилась, — продолжал Орлеан, и в голосе его звучала гордость. — Но вместо того чтобы крушить всю систему, она подчинила ее себе. И преобразовала то, что подчинила. — Мягкий смешок. — Моя оболочка? Это она создала ее прототип с едва ли не вечными герметичными уплотнителями и суперэффективной системой очистки. Она сконструировала оболочку, из которой могла вообще не выходить, после чего стала жить на открытой палубе и порой не покидала ее годами.

— В одиночестве?

— Созерцательной жизнью пророка… — Ремора с любовью посмотрел на гладкую серую равнину. — Вун перестала очищать свое тело от раковых образований и других повреждений. На ее лице — а оно было красивым — оставались куски отмерших тканей. Затем она научилась управлять мутациями, серьезно и целенаправленно. Наконец у нее появилось несколько друзей, тоже бесстатусных. Она научила их своим фокусам и объяснила, какой покой и смысл бытия обрела, живя здесь и имея возможность беспрепятственно наблюдать космос.

Вот уж действительно беспрепятственно!

— Первое Поколение составили несколько человек. Сокращение личного состава убедило наших великих капитанов разрешить появление детей, и Второе Поколение исчислялось уже тысячами. К Третьему мы уже официально отвечали за внешний покров корабля и за самые опасные части двигателей. Мы совершили тихое завоевание владений размером с целый мир, и сегодня нас насчитывается не меньше миллиона!

Вздохнув, Кви Ли спросила:

— А что случилось с Вун?

— Она героически погибла, — ответил Орлеан. — Приближался кометный рой. Ремонтная команда была застигнута на носу, их шаттл вышел из строя и оказался бесполезен… — Почему они находились там, если приближался рой?

— Заделывали кратеры, конечно. Вспомните, носовая часть может выдержать практически любой удар, но если кометы бьют одна за другой…

— Катастрофа, — пробормотала она.

— Для пассажиров внизу — да. — Странная медленная улыбка. — Вун погибла, пытаясь доставить ремонтникам исправный шаттл. Она в одно мгновение испарилась под ударом глыбы из льда и камня.

— Мне очень жаль… — прошептала Кви Ли.

— Вун была моей прапрапрабабушкой, — уточнил собеседник. — Нет, не она назвала нас Реморами. Сначала это оскорбление пустил в ход кто-то из капитанов. Реморы — это уродливые рыбы, которые присасываются к акулам. Не очень лестное сравнение, но Вун согласилась с этим образом. Для нас же он означает духовную полноту, независимость и могучее самосознание. Вы знаете, что я собой представляю, Кви Ли? Внутри этой оболочки я бог. Мне открыты такие возможности, которых вам и не представить. Вы не в состоянии оценить, каково это — полностью контролировать свое тело, свое «я»!..

Она смотрела на него, не в силах проронить ни слова.

Поднялась блестящая рука, и толстые пальцы коснулись лицевой пластины.

— Мои глаза… Вы же восхищаетесь моими глазами, не так ли?

Еле заметный кивок:

— Да.

— А вы знаете, как я вылепил их?

— Нет.

— Скажите мне, Кви Ли, как вы сжимаете руку? Чтобы показать ему, как это делается, она сжала пальцы в кулак.

— Но какие задействованы нейроны? Какие мускулы сокращаются? — Мягкий терпеливый смешок, и он добавил: — Как вы можете делать то, чего не в состоянии полно и точно описать?

— Я предполагаю, что дело в привычке…

— Именно! — Он громко рассмеялся. — И у меня тоже есть привычки. Например, я могу сознательно распространять мутации, используя метастазированные клетки. Лично у меня есть тысячи лет практики плюс те полезные механизмы, которые я унаследовал от Вун и других. И они столь же естественны, как ваше умение сжимать кулак.

— Но моя рука не меняет свою природную форму, — возразила Кви Ли.

— Трансформирование — это моя привычка, и вот почему моя жизнь намного богаче вашей. — Он подмигнул ей со словами: — Не могу даже сосчитать, сколько раз я совершенствовал свои глаза.

Теперь Кви Ли смотрела на потолок своей спальни, на полог синего мерцания, обретавший розовый цвет. Она снова проиграла этот момент про себя.

— Вы думаете, что Реморы — гнусные уродливые монстры. И не отрицайте. Я не позволю вам это отрицать.

Она не издала ни звука.

— Когда вы увидели меня, стоящим в дверях… Когда вы увидели, что Ремора явился в ваш дом… У вас кровь отхлынула от лица. Вы выглядели ужасно бледной и беспомощной, Кви Ли. Перепуганной!

Этого она не могла отрицать. Ни тогда, ни теперь.

— Так у кого из нас более богатая жизнь, Кви Ли? Будьте объективной. У вас или у меня?

Она натянула на себя одеяло. Ее била легкая дрожь.

— Так у вас или у меня?

— У меня, — прошептала она, но в этих словах звучала нерешительность, всего лишь тень сомнения. Затем Перри заворочался, пытаясь проснуться, и перекатился лицом к ней. Кви Ли в последний раз бросила взгляд на изображение и погасила его. Перри улыбнулся, моргнул и потянулся к ней со словами:

— Не спится, любовь моя?

— Да, — призналась она. И сказала: — Иди ко мне, дорогой.

— Ну, ну, — засмеялся он. — Никак у тебя есть настроение?

Именно. Ее мысли возбужденно перескакивали от темы к теме, и, при всей своей беспорядочности, каждая оказывалась сильной и внезапной; Перри был на ней, и ее старомодные глаза, глядящие в потемневший потолок, продолжали видеть мощные волны и переливы красок, заслонявшие блестящую звездную пыль.

Кви Ли сделала им обоим подарок, второй медовый месяц. Объехали чуть ли не половину корабля, посетив знаменитый курорт на берегу небольшого тропического моря; несколько месяцев наслаждались прелестными пейзажами и пляжами, где белоснежные пески уходили в лазурные воды с удивительно красивыми кораллами и фантастическими рыбами. Каждую ночь они проводили под другим небом; корабль предлагал множество изображений туманностей и чужих солнц; они занимались любовью в самых неожиданных местах и в самых необычных позах; чужие иногда подходили и замирали, глядя на них.

Тем не менее она чувствовала какую-то отрешенность от мира, словно глядела на всё с высоты. «Есть ли у Ремор секс?» — думала она. И если да, то какой? И как они производят детей? Однажды Перри надел жабры и в одиночку поплыл к рифам, и Кви Ли могла спокойно собирать информацию. Секс у Ремор, если его так можно назвать, осуществлялся путем электрической стимуляции непосредственно через оболочку жизнеобеспечения. Репродуцирование — другое дело, дети зачинаются in vitro, где соединяются генетические материалы их родителей, и растут в оболочке из гиперволокна. При необходимости эта оболочка расширяется. До чего невероятный способ существования, подумала Кви Ли, но опять-таки есть много человеческих сообществ, которые кажутся странными. Некоторые отрицают бессмертие. Другие вступают в брак с компьютерами или живут в наркотическом угаре. Есть много религиозных течений. Но она никак не могла выяснить, что представляет собой вера Ремор. Является ли это тайной? А если так, почему Кви Ли было позволено заглянуть в их частную жизнь? Перри оставался милым и заботливым.