Интервьюировать Нильсена (СИ) - "Pokerface Luna"

— Ну хоть фронтовые наливают, — уважительно кивнула девушка, принимая напиток. — Все же ничто человеческое им не чуждо. Может они не так плохи… Ну да, каннибалы, но у каждого свои недостатки…

Алекс лишь слегка пригубил, сразу же отдавая чашку назад, а вот Агата выпила содержимое залпом, только потом понимая, что настойка все же другая. Она обожгла горло и пищевод, словно огонь, заставляя закашляться и моментально ударив в голову.

Из толпы послышались звуки одобрения, но девушку это больше не волновало. Собственно, она запомнила только минут пять после того, как выпила этот адский напиток. Дальше начинались серьезные провалы в памяти.

Посмотрев на то, как покачивается девушка, осматривая пространство осоловевшим взглядом, Нильсен вздохнул, а затем подхватил ее на руки и, напоследок кивнув местному шаману, понес ее в домик, который им выделили.

***

Казалось, это приключение прошло без последствий, ну, кроме похмелья у Агаты, конечно. Но примерно через неделю в пятизвездочном отеле Дели, девушка вдруг застыла перед экраном ноутбука, а затем начала отчаянно материться, изобретая новые лингвистические приемы, которые достойны войти во все мировые словари.

— Алекс! — разбудил мужчину дикий крик, который раздался, кажется, прямо над ухом.

Нильсен подскочил, оглядывая пространство сонным взглядом и, кажется, даже приготовился кем-то сражаться. По крайней мере, вскинул руки с уже сжатыми кулаками. Но быстро понял, что кроме него и Агаты здесь никого нет, и опустился обратно на подушки.

— Что на этот раз? — устало спросил он.

— Я нашла! — продолжила визжать девушка. — Я наконец нашла это чертово племя, которое нас чуть не сожрало!

— То есть теперь ты признаешь, что они не были каннибалами? — без особой надежды поинтересовался он.

— Да нет, я не об этом, — замахала она руками. — Я нашла этот ритуал, который они проводили и нам срочно нужно назад!

— Куда назад? — сонно пробормотал он.

— В Танзанию, куда же еще! Я буду их убивать!

— А по какому поводу геноцид планируется?

— Они… Эти… Эти гады… — задыхаясь от гнева Агата не могла справиться с голосом и выговорить несчастное предложение. — Эти варвары, каннибалы недоделанные… Они нас поженили! — выкрикнула она.

Девушка ждала, что после таких новостей Нильсен наконец соизволит открыть глаза и начнет негодовать вместе с ней. Но разве в этом мире от кого-нибудь дождешься сочувствия? Этот гад продолжил дальше нежиться в постели, не обращая внимания на глубокую психологическую травму, которую какие-то нехорошие люди нанесли его девушке.

— Ах, ты об этом… — протянул он. — Ладно, разбуди, как закончишь истреблять все население Танзании под корень, — сказал Алекс, а потом еще и на другой бок перевернулся, накрываясь одеялом.

— Что? — опешила Агата, подходя поближе. — Подожди, ты что, знал об этом?

— Угу, — пробормотал он.

— Я тебя убью! — взревела девушка, забираясь на кровать в намерении как минимум поколотить засранца.

Засранец почему-то отказался смиренно терпеть побои и перевернулся, подгребая под себя Агату так, чтобы она почти не могла двигаться. Нависнув над ней на вытянутых руках, он оглядел покрасневшие щеки и слегка надутые губки, довольно хмыкнув.

— А я думал, ты решила устроить геноцид только среди жителей Танзании.

— И до них очередь дойдет, — буркнула девушка, пытаясь выбраться. — Но начну я с тебя! Какого хрена вообще? Ты давно знаешь, что нас поженили?

— Да я с самого начала знал, — улыбнулся Алекс. — Видишь ли, у них, как оказалось, очень строгие порядки и под одной крышей могут спать только женатые люди. Мне предложили выбор — либо кто-то из нас остается на улице, либо местный шаман по-быстрому проводит обряд.

— Как ты вообще понял все это? Я чего-то о тебе не знаю, и ты вдруг начал разговаривать на их языке?

— Их вождь довольно неплохо говорит по-английски, особенно если несколько стодолларовых купюр перекочевали к нему в карман. Агата, я же тебе говорил, что это мирное племя и туристы к ним тоже заходят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну а ты не мог сказать, что мы уже женаты? Зачем было разводить эти танцы с бубнами? Причем в прямом смысле!

— Не люблю врать, — прищелкнул он языком.

— Врать он не любит, — насупилась Агата. — А кататься туда-сюда любишь? Слезай уже с меня, нам нужно собираться! — заявила она и для убедительности дрыгнула ножкой.

— Я лично никуда не собираюсь. Увы, геноцид пройдет без моего непосредственного присутствия.

— Ну какой геноцид, Алекс, — закатила глаза девушка. — Не буду я никого убивать… Наверное. Но твое присутствие обязательно! Мы едем разводиться!

На секунду глаза мужчины прищурились, а губы искривились в холодной усмешке.

— Так, понятно, — кивнул он своим мыслям и перекатился на кровати, освобождая Агату.

Но еще до того, как она успела вкусить свободу, еще даже не успев подняться с постели — только поставив ноги на пол — Алекс вернулся, только теперь в его руках красовалась тонкая веревка.

— А это еще зачем? — почти испуганно прошептала девушка, нервно сглатывая.

— А это, каттен, я останавливаю будущего Гитлера, — улыбнулся Александр, уверенным движением набрасывая веревку ей на плечи и заводя назад.

Наверное, исходя из обстоятельств, Агата должна была попытаться вырваться, но она наоборот, застыла и даже как будто слегка завела руки за спину, прикусив губу. У Нильсена была отвратительная привычка — он отказывался спать в пижаме, и девушке каждую ночь приходилось терпеть неимоверные психологические пытки, наблюдая идеальный мужской пресс. Даже мысль о том, что это ее парень, помогала слабо. Слюна все равно выделялась в неимоверных количествах, делая Агату похожей на восьмидесятилетнего деда в вегетативном состоянии.

«Наверное, у Нильсена не только ширинка со сверхспособностями, но и пресс волшебный. Долбанный Гарри Поттер со своими фокусами! Вот так всегда, включит свою магию, а мне страдай!».

Буквально пару минут назад, этот самый пресс очень недвусмысленно прижимался к ее груди, пусть даже и обтянутой тонким халатиком. Пожалуй, только мысли о том, что ей нужно быстро и качественно истребить местное население в Танзании, позволяла ей держаться. Но когда в ход пошла веревка, выдержка закончилась. Смотреть на то, как длинные мужские пальцы слегка натягивают ее, готовясь вязать узлы, как расцветает пошла улыбка на этом лице, было невыносимо.

«Ладно, фиг с ними, с аборигенами. Геноцид я и позже устроить смогу…», — решила Агата, окончательно расслабившись.

— Ммм… Продолжай, — мурлыкнула она, когда руки уже были стянуты за спиной, но пока только парой узлов.

— Какая развратная девочка, — ухмыльнулся Алекс, а затем наклонился к ней, дотрагиваясь губами до мочки уха. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет, каттен.

Кожа внезапно стала в несколько раз чувствительней и покрылась мурашками. Вот как у него получается одной фразой, одним жестом, а иногда и одним движением брови заставить кровь гореть так, что Агате хотелось с силой свести ноги и выгнуться от нахлынувших ощущений?

Впрочем, только разговорами дело не ограничивалось. Пропуская веревку через руку или под грудью, Алекс как будто невзначай касался самых чувствительных мест, которые уже давно успел выучить. Пока девушка держалась, но уже чувствовала, что из горла может в любой момент вырваться протяжный стон.

— Ты знаешь, в чем суть обездвиживания? — вдруг спросил Нильсен низким, хриплым голосом.

«У нас тут что, экзамен по теории? Вот же больной ублюдок! Я на такое не подписывалась!»

— Ммм… Элемент контроля и подчинения усиливает ощущения, — выдала Агата, покопавшись в мозгах, которые с каждой секундой все больше превращались в сладкую вату. Правда сделана эта вата была отнюдь не из сахара, а из лучших сюжетов небезызвестного ресурса с черно-оранжевым брендом, но это мелочи.

Пока девушка собиралась с мыслями и придумывала ответ, Алекс уже полностью связал руки, закрепив их за спиной, а затем перевернул ее на живот и теперь обхватывал веревкой бедра.