Интервьюировать Нильсена (СИ) - "Pokerface Luna"

— И насколько тщательно ты его интервьюировала, что знаешь такие подробности? — с отчетливой угрозой в голосе произнес он.

— Эм… у меня хорошо развита фантазия, — ответила девушка, все еще продумывая план побега.

— Это никуда не годится, — покачал головой Алекс. — Вот поэтому тебе и нужен диктофон, чтобы больше не полагаться на фантазию. Когда в будущем будешь писать такие сцены, следует следовать заранее подготовленному плану. Нужно все тщательно зафиксировать, отработав на практике, — продолжил он читать лекцию о нелегком труде автора. — Вместе со мной.

— Понимаешь, я… Что? — Агата сбилась на полуслове, наконец, посмотрев на Нильсена.

Пошло ухмыльнувшись, он отобрал у нее диктофон, включил запись, а затем склонился над девушкой, накрывая губы поцелуем. Даже если Агата и хотела как-то оправдаться, рассказать что-то еще, что не вошло в книгу, уже не смогла бы. Любые мысли моментально вылетели у нее из головы, оставляя место лишь звенящей пустоте и странному чувству в районе живота, от которого становилось щекотно, а дыхание сбивалось.

Его рука легла ей на затылок, слегка оттягивая волосы и заставляя непроизвольно открыться еще сильнее, углубить поцелуй. И Агата отвечала со всей страстью, которая у нее была, как будто пыталась наверстать полтора месяца разлуки. Они словно боролись, пытаясь перехватить инициативу друг у друга, то сплетаясь языками, то прикусывая губы. Но сдалась первой именно девушка. Как только из ее горла вырвался первый тихий стон, Алекс усмехнулся ей в губы, начав проводить влажную дорожку языком по щеке, подбородку, шее…

Агата уже не могла сдерживаться и с силой сжимала ноги, пытаясь хоть немного унять ноющее чувство. Закусив губу, она начала снимать с него пиджак, не забывая оглаживать вздутые от напряжения мышцы под рубашкой. Как только первая часть гардероба была сброшена на пол, девушка начала расстегивать пуговицы и потянулась вниз. Ей физически было необходимо попробовать его кожу на вкус, провести кончиком языка по груди и прессу, услышав, как учащается его дыхание… Но Алекс решил иначе.

Резко развернув Агату, он завел ее руки за спину, не оставляя возможности двигаться, и прошептал, задевая мочку уха губами:

— Сегодня ты будешь очень послушной, лилла каттен, или будешь наказана.

Пока он говорил, его пальцы пробрались под слегка растянутую домашнюю футболку, лаская кожу. Подушечка прошлась вокруг соска, заставляя тот моментально затвердеть. Агата вздрогнула, упершись лбом о стену.

— Мне… сколько раз… повторять… что я… не против наказаний? — прерывающимся хриплым голосом спросила девушка.

— Это смотря что считать наказанием, — фыркнул он, отпуская ее руки, но лишь на те пару мгновений, которые понадобились, чтобы стянуть футболку.

Одна его рука все еще удерживала кисти Агаты, а другая начала исследовать ее тело всерьез. Пальцы сжимали грудь, оставляли на ягодицах белые следы, заставляя девушку вздрагивать и выгибаться навстречу новым прикосновениям. Его губы скользили по шее, он прикусывал нежную кожу и сразу же зализывал ее, наслаждаясь звуками, которые издавала Агата. Казалось, он может слушать ее стоны вечно. Ради них можно потерпеть даже ноющее чувство в паху, которое практически не проходило с тех пор, как он взял в руки эту чертову книгу. Сегодня же для него были приготовлены новые испытания.

Член неприятно сдавливала ткань белья с тех самых пор, как он увидел ее — такую домашнюю, растрепанную, милую… Интересно, понимала ли она, насколько сексуально выглядит? Обтягивающие легинсы, которые сидят как вторая кожа, идеально повторяя знакомые изгибы, и растянутая футболка, ткань которой стала почти прозрачной… или это ему так казалось.

Сегодня он собирался только поговорить, посмотреть на ее реакцию, выяснить детали. Но увидев ее, понял, что не сможет. Ему нужно было прикоснуться к ней, увидеть, как она закатывает глаза от удовольствия, содрогаясь в его руках, услышать эти стоны, от которых сносило крышу и самоконтроль… Все же диктофон был отличной идеей. Ей он, конечно, не пригодится, а вот ему очень захотелось обновить рингтон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Алекс, пожалуйста… — простонала Агата, когда Алекс резким движением стянул с нее легинсы вместе с трусиками.

Одного прикосновения к клитору хватило, чтобы понять — очередной пытки она не вытерпит. Внутри все давно завязалось тугим узлом, а напряжение уже достигло пика, то ли из-за долгого воздержания, то ли из-за того, что сейчас ее касается долбаный Александр, мать вашу, Нильсен! Она никогда не могла противостоять ему, растворяясь в ощущениях почти сразу. И сегодняшний день не стал исключением.

— В чем дело? — мурлыкнул он ей в ухо. — Тебя что-то не устраивает? Вроде бы ты сама писала, что без определенного заклинания не сможешь получить желаемое. Не напомнишь, как оно звучит?

Пока он говорил, его пальцы продолжали дразнить, ласкать, распалять, то сжимая клитор, то проходясь по нему нежными, почти неощутимыми движениями.

— Боже! Просто трахни меня! — выдохнула девушка, начав ерзать и покачивать бедрами, пытаясь насадиться на его пальцы.

— Как скажешь, каттен, — послушно согласился Александр, разворачивая Агату лицом к себе и подхватывая под бедра, прижимая к стене.

Девушка обвила его торс ногами, сжимая пальцы на широких плечах, и снова потянулась к его губам, жалея только о том, что Нильсен все еще возмутительно одет. Не разрывая поцелуй, он сильнее прижал ее к стене своим телом, и потянулся к ширинке, едва удержавшись от стона, когда противная ткань перестала сдавливать напряженный член.

— Алекс… — капризно захныкала Агата.

Он никогда не мог сопротивляться этому жалобному низкому голосу, в котором слышны всхлипы. Пройдясь головкой по влажным складкам, размазывая липкий сок, Александр толкнулся вперед, входя сразу на всю длину и застывая на мгновение от острого удовольствия. Кажется, они в унисон простонали что-то, но никто из них не запомнил, что именно слетело с губ.

Сильнее сжав ее бедра, Алекс слегка приподнял девушку, выходя почти полностью, а затем отпустил, насаживая на свой член.

— Да-а-а-а-а-а-а-а-а, — простонала Агата, откидывая голову назад и сильнее цепляясь за его плечи.

Ей было плевать, что шершавая стена неприятно царапает спину, а от такого неудобного положения она потом не сможет нормально передвигаться. Все что ее сейчас волновало — его губы, которые продолжали исследовать ее кожу, пробуя на вкус, его тяжелое дыхание, от которого внутри все сжималось, чтобы затем начать разливаться огнем, пошлые шлепки, раздающиеся, когда их бедра снова встречаются, и ощущения, затмившие собой все остальное.

В какой-то момент Алекс оторвал ее от стены и, сделав пару шагов, поставил на ноги, чтобы сразу же развернуть и надавить на лопатки, заставляя опуститься грудью на спинку кресла, практически перегнувшись через нее.

— Знаешь, это все же самый шикарный твой вид, — шепнул он, наклонившись к ее уху.

Передышка длилась всего пару мгновений, но Агата все равно начала ерзать и тихо хныкать из-за ноющего ощущения пустоты.

— Как всегда нетерпелива, — хмыкнул Алекс, отвесив звонкий шлепок по аппетитной ягодице и вновь толкаясь внутрь.

Размеренные, но глубокие толчки почти сразу перешли в сумасшедший темп, от которого девушке хотелось кричать, впиваться ногтями в подлокотники кресла, думая о том, что лучше бы на их месте была его спина… или ноги… или ягодицы. Шлепки становились все быстрее и громче, а стоны теперь звучали практически без перерыва, сливаясь в единую и очень пошлую мелодию.

— Алекс… боже… да! — выкрикнула в последний раз Агата, на секунду замерев, а затем начав содрогаться в оргазме.

Чувствуя, как тугие мышцы ритмично сжимают член, Алекс выругался сквозь зубы и последовал за ней, впиваясь пальцами в бедра так, что на этом месте наверняка останутся маленькие синяки…

Немного отдышавшись, Нильсен отстранился, снова подходя к стене, у которой все началось, и подхватывая свой пиджак. От этого зрелища у Агаты снова сжалось все внутри, а дыхание, которое едва удалось восстановить, перехватило.