Из Тьмы (СИ) - "Добродел"

Голова и глаза побаливали от непривычных нагрузок, кофейник и вазочка с призванными восполнить затраченную энергию сладостями давно опустели, а мелкие газетные буквы и жирные заголовки продолжали мелькать перед закрытыми глазами. Тряхнув головой промаргиваюсь, изгоняя из глаз назойливые буквы, и негромко выдыхаю себе под нос:

— Ну и муть…

Нет, актуальная информация в государственной прессе вполне присутствовала, но на десять процентов новостей там приходилось девяносто из смеси «воды» и пропаганды. Безусловно, некоторые данные можно извлечь, просто посмотрев: о чём пишут, кого и как хвалят, а кого какими словами критикуют. Но слишком уж раздражающе топорно работали репортёры со своими славословиями в адрес покровителей.

Понятно, что государственная газета обязана проталкивать нужный взгляд на мир, как и частная — служить глашатаем своих хозяев, но и меру же знать надо! А эти писали словно для умственно неполноценных школьников. С другой стороны, ведь покупали же? Спрос рождает предложение и всё такое… Мнение о среднем имперском мещанине как основном потребителе сего, хм, продукта, упало на несколько пунктов. Действительно, зачем думать, если тебе и так скажут, кого любить, а кого ненавидеть? И мне ещё казалось, что это у нас на Базе заигрались в промывку мозгов.

После очередного «заплыва» среди статей «Имперского Вестника», я испытал приступ острого раздражения в адрес премьер-министра Онеста, военного министра Кокэя, министра разведки Сайкю и министров финансов с культурой и просвещением Досэна и Ёкана. Слишком уж навязчиво их «вылизывали», прямо на зубах вязло. Если верить написанному, то четвёрка министров являлась настоящими ангелами на службе воплощённого в смертной оболочке светлого божества — Онеста. Нетрудно сделать вывод, что они, как и деятели, рангом поменьше, вроде главы столичной полиции Огра, входили в блок контролирующего «Вестник» Премьера. А вот министр внутренних дел Сейги, министр путей сообщения Стронг и несколько других политиков, постоянно подвергались критике, что выдавало в них оппозиционеров. Генералиссимуса Будо тоже поругивали, как представителя «закостенелых ретроградов», но корректно и достаточно осторожно. Остальные владельцы министерских портфелей и просто могущественные личности, упоминались в разном свете, видимо, будучи нейтралами.

Благодаря «Политическому Обозревателю», в котором основное внимание уделялось дебатам в парламенте и прочей высокой политике, удалось немного ознакомиться с управленческим аппаратом страны. Я узнал, что все двенадцать министров входили в Совет министров, над которым председательствовал Премьер. Совет разрабатывал различные законопроекты, кои мог подать лично Императору в обход Палаты лордов. Правитель же мог, как слушать советы своих министров и парламента, так и действовать по воле левой пятки. Впрочем, даже из газет понятно, что там всё не так просто. Те же парламентарии вполне могли «зарубить» ущемляющий их закон.

Стоило поподробнее сказать о Палате лордов. Они, как я понял, выбирали министров из своего числа, разрабатывали и голосовали за принятие на подпись главе Империи различных законов, а также имели право — большинством голосов налагать вето на указы самого Императора. А если учитывать, что большая часть мест наследовалась высшей аристократией, то становится понятно — притеснения чьих интересов они не пропустят.

Хотя за последние годы соотношение наследных и выборных кресел немного выровнялось, часть благородных родов пресеклось. Онеста поддерживали, в основном, «выборные», что заставляло шевелиться паранойю. С другой стороны, сомнительно, что представители высшей аристократии дурнее четырнадцатилетней убийцы и не среагировали бы на такую прополку, значит, там всё несколько сложнее, чем могло показаться.

Ещё у нас присутствовал Сенат — высший судебный орган Империи, но он мне не особо интересен.

Пока рано делать выводы, но, даже не прочтя и половины прессы, у меня сложилось впечатление, что власть Онеста, исполнявшего роль, по сути, регента при малолетнем Императоре, была не столь всеобъемлюща, как выглядела снизу. Иначе с чего он так грызся с консерваторами-аристо и частью либералов? Это совсем не похоже на противостояние с опереточной оппозицией, которая вроде есть, но ни на что не влияет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да, Премьер являлся очень влиятельной фигурой, но в одиночку проталкивать нужные законы возможности не имел. Например, семь месяцев назад, Палата лордов завернула своим вето, вынесенный Императором (читай Онестом), законопроект о расширении прав Службы Разведки в отношении дворян. Высокородным сильно не понравилось, попытка «подлых шпионов» получить официальное разрешение на то чтобы сунуть нос в их грязное бельё.

Или взять случай, когда командующий Будо «выразил крайнее недовольство» начатой Кокэем комиссией от Минобороны, призванной провести проверку гарнизонов Столицы. Повелитель молний, в ответ на эту инициативу, инициировал масштабные учения гвардейских и строевых частей города. И Онест, что характерно, утёрся, выразив мягкое неодобрение своему сподвижнику. А попробуй не извинись, если под окнами маршируют солдаты! Генералиссимус из рода генералиссимусов, может и позиционировал себя как человека вне политики, но это не значило, что его можно безнаказанно бесить. Суровый дед.

И таких эпизодов хватало. Велась активная борьба между блоками, а нейтралы активно скакали со стороны на сторону, да и внутри фракций, если вспомнить тёрки между Минобороны и Разведкой не всё гладко. Вон, как смачно на страницах подконтрольного министерству обороны «Меча Империи», поливали грязью ошибки Сайкю и его разведчиков. Особенно хорошо проехались по предавшей Империю «обезумевшей от желания убивать кровавой психопатке Акаме» и всей затее с выращиванием подконтрольных убийц. Даже наш Отряд зацепили, обозвав Отрядом Террора, безумными химерами и полудемонами, которых держат взаперти под землёй, спуская с цепи на очередную жертву.

Мило. Особенно «приятно», что на страницах присутствовала и вполне себе истинная информация, утекшая из родного ведомства на страницы газет. И я ещё удивлялся поразительной осведомлённости мятежников. Но Кокэй — тот ещё отморозок, даже самые ярые оппозиционные газеты не позволяли себе таких выпадов. Да и сливать информацию как минимум ограниченного доступа на страницы газет… Кто вообще сделал этого «гения» министром?

В общем, сия вольница мало напоминала диктатуру. Будет забавно, если выяснится, что Премьер и сам подкидывает дровишек в костёр мятежа, надеясь под предлогом подавления бунта расширить полномочия и прижать своих противников и союзничков. Ну, или кто-то из других блоков подсуетился, чтобы раскачать лодку и спихнуть рулевого. Да и про западных «друзей» забывать не стоило. Но что вероятнее, мутили воду одновременно все.

Плохо для страны, но хорошо для моих планов. Чем больше хаоса, тем больше степеней свободы, правда и вероятность того, что всё провалится в Бездну тоже выше.

Поднявшись, потянулся и окинул комнату задумчивым взглядом. Несмотря на то, что выуженный за цепочку хронометр показал почти два часа ночи, спать не хотелось, видимо слишком хорошо выспался в карете. Защёлкнув золотую крышку, в размышлениях постучал пальцем по одному из инкрустированных в неё алых камешков, и усмехнувшись своим мыслям, стал собираться.

Ночная прогулка на свежем воздухе — неплохой способ нагулять сон. Да и раз уж довелось побывать в аналоге Лас-Вегаса, то не посетить казино было бы настоящим кощунством.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

* * *

Любой ночной город приобретал свой особый шарм. Большой же город был вдобавок к тому многолик. Сейчас, в тихом спальном районе, красота Сингстрима выражена в мягком свете фонарей и спокойствии пустых улиц, а в никогда не спящих кварталах развлечений это будут яркие цветные огни, музыка и беззаботный смех. Или горестный плач, тех, за счёт кого развлекались.

Разве что ночные трущобы радовали взгляд не многим больше своей дневной версии. Вонь, грязь, тучи крыс и людей ведущих себя хуже, чем крысы, как-то не располагали к приятным прогулкам. Хотя стоило признать, что и там под покрывалом мрака проявлялась своя, местами отвратительная, но притягивающая взгляд эстетика безжалостной борьбы, саморазрушения, агонии и прочих прелестей рукотворного ада, отстроенного своими же обитателями.