Красные цепи - Константин Образцов

— Вам придется задержаться. Подождут ваши покойники. Не стоит торопиться к ним раньше времени.

И, увидев, как Алина побледнела — резко, сильно, до шума в голове, — улыбнулся и добавил:

— Похоже, у меня сегодня день визитов. Пожаловал герой моих рассказов собственной персоной.

* * *

Хмурая утренняя суета и раздраженное гудение машин, теснящихся в пробке на Большом проспекте, остались за спиной. Гронский припарковал джип напротив единственной двери в серой стене высокого узкого дома и вышел под легкий, как паутина, моросящий дождь. Рядом стоял еще один автомобиль, новый черный «BMW M5», а значит, у Кардинала были гости: он сам и все сотрудники его штаб-квартиры ставили свои машины за железными воротами, в закрытом дворе. Гронский нажал на кнопку звонка, и на этот раз ему пришлось ждать почти минуту, пока дверь открылась. Не очень хороший знак.

Он быстро поднялся по лестнице, перешагивая через две ступени. Как и неделю назад, здесь было пустынно и тихо, но Гронский чувствовал странное напряжение, как будто за каждой дверью кто-то стоял, замерев в ожидании, а на него самого смотрели разом десятки внимательных глаз.

Дверь на пятом этаже была открыта, но его никто не встречал. Гронский миновал коридор, прошел через пустую приемную и толкнул дверь в кабинет Кардинала.

Алина обернулась. Гронский стоял у входа, такой, каким она увидела его в первый раз — сейчас казалось, что с тех пор минула целая эпоха, — белая рубашка, черное пальто, немного помятый, немного растрепанный, с темной тенью щетины на лице. И даже выражение лица было то же, холодное, непроницаемое, за которым чувствовалась скрытая сила и, как сейчас понимала Алина, опасная угроза. Под расстегнутым пальто на поясе, совсем рядом с опущенной правой рукой, виднелась чуть заметная кобура.

— Родион, мой мальчик, рад тебя видеть, — Кардинал остался сидеть в кресле, внимательно глядя на своего гостя. — Ты какой-то раскисший, как будто не спал всю ночь и пил.

— Алина, встань, пожалуйста, и выйди отсюда, — сказал Гронский, так же не сводя пристального взгляда с Кардинала.

Алина встала.

— Алина, сядьте, пожалуйста, — спокойно сказал Кардинал. — Вы моя гостья, и только мне решать, когда ваш визит можно будет считать оконченным.

Алина села обратно.

Некоторое время двое мужчин продолжали молча смотреть друг на друга.

— Послушай, Родион, — миролюбиво произнес Кардинал, — если уж мы все собрались здесь, не лучше ли присесть и обсудить наши общие дела конструктивно и в тоне более приемлемом, нежели тот, который ты задал? Мне начинает казаться, что у тебя ко мне есть какие-то претензии, что было бы более чем странно.

— У меня есть вопросы, — сказал Гронский.

— Какое совпадение, — отозвался Кардинал. — Представь себе, и у меня тоже. Мы как раз обсуждали их с твоей милейшей напарницей. Может быть, все-таки присядешь и мы поговорим?

Гронский секунду поколебался, а потом все-таки сел на противоположную от Алины сторону дивана.

— Ну вот, — развел руками Кардинал. — Уже похоже на начало диалога. Кофе?

Гронский подумал и молча кивнул. Через несколько минут в кабинете появилась все та же стройная девушка с красивым строгим лицом, поставила перед Гронским чашку кофе, бросила на Кардинала быстрый вопросительный взгляд, в ответ на который тот едва заметно покачал головой, задержалась на секунду и вышла.

— Так какие у тебя ко мне вопросы?

— Ты не сказал мне, что встречался с Галачьянцем незадолго до того, как его дочь впервые получила лекарство от своей болезни. Я думаю, что это слишком хорошо для простого совпадения.

— Ну да, — Кардинал улыбнулся. — И ты, конечно, решил, что эликсир для несчастной Маши Галачьянц раздобыл я. Так?

— Недостающее звено, — ответил Гронский. — Тот, кто использовал Абдуллу как прикрытие и связывал его и производителя эликсира.

— Мой дорогой Родион, — сказал Кардинал. — Если бы это было правдой, неужели ты думаешь, что я стал бы вести с тобой все эти разговоры? Задавать вопросы любезнейшей Алине, да и помогать вам в решении той проблемы, которая возникла в результате ее опрометчивого любопытства и твоей блестящей огневой подготовки? Устраивать целую войсковую операцию с целью захватить Абдуллу, который, увы, теперь уже никому и ничего не сможет рассказать? Зачем мне это?

— Абдулла погиб во время захвата, — сказал Гронский. — И это уж точно не было случайностью. Кто-то очень не хотел, чтобы он заговорил.

— А при чем тут я? — развел руками Кардинал. — Если бы мне нужно было его убить, поверь мне, я бы не стал утруждать себя такой масштабной и затратной акцией. И раз уж ты упомянул об этом, то я точно так же могу заподозрить тебя в его смерти: ведь тела стрелка мы так и не обнаружили, верно? Я имею в виду человеческого тела. Зато нашли тебя, как раз рядом с брошенным арбалетом.

Гронский промолчал. Кардинал взял потухшую сигару, тщательно раскурил ее при помощи длинной кедровой спички и затянулся. Витой синий дым, как призрачный крылатый змей, поднялся вверх и лениво поплыл к вентиляционному окошку.

— А если ты хочешь обсудить вопрос нашей взаимной откровенности, — продолжил Кардинал, — то разве ты сам не скрыл от меня многое из того, что тебе известно об этом деле? И не просто скрыл, а еще и солгал в ответ на прямой вопрос — а ведь тебе известно, как я не люблю ложь. Однако я не являюсь к тебе домой с обвинениями и оружием за поясом, как в каком-то дурном вестерне, нет. Я даже не стал тебя беспокоить и просить немного помочь мне разобраться в нашем теперь уже общем деле, просто потому, что не хотел выслушивать твой отказ. И вместо этого мне пришлось побеспокоить уважаемую Алину, отвлечь ее от работы и с прискорбием убедиться, что своим упрямством и скрытностью ты успел заразить и ее. И у кого в этой ситуации должно быть больше поводов для претензий и обид?

Гронский мрачно смотрел перед собой и молча пил кофе.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Я предлагаю сотрудничество, — ответил Кардинал. — Основанное на взаимной открытости и доверии. Ты же знаешь, я никогда не обманываю.

— О да.

— Тебя я никогда не обманывал, — уточнил Кардинал с ударением на первом слове. — И я уверен, что, если ты хочешь в этом деле пойти до конца, тебе обязательно понадобился моя помощь. Так почему бы нам не поработать снова вместе? Когда-то у нас это очень хорошо получалось.

Алина тихонько сидела, прижавшись к спинке дивана, и только молча посматривала то на Гронского, то на Кардинала.

— Предлагаю для начала обменяться информацией, — сказал Гронский, немного помолчав. — А там посмотрим.

— Хорошо, — легко согласился Кардинал. — Начнешь первым?..

Гронский кивнул.

— Извините, — подала голос Алина, — можно я сделаю один звонок? Предупрежу, чтобы на работе меня не ждали в ближайшее время. Чувствую, мы здесь надолго.

К тому моменту, как Гронский закончил свой рассказ, минутная стрелка на часах Алины успела сделать полный круг, на столе появились и опустели еще несколько чашек с кофе, а сигара Кардинала догорела, и только маленький ее кончик возвышался, как коричневый пенек среди толстых поваленных стволов из серого пепла. Кардинал слушал очень внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы: про «Красные цепи», «Хроники Брана», и в особенности про свойства ассиратума. Наконец наступило молчание.

— Блестяще, — сказал Кардинал и с уважением взглянул на Гронского. — Правда очень неплохо. Ты проделал хорошую работу, мой мальчик.

Гронский пожал плечами.

— Только, похоже, бессмысленную. Множество теоретических сведений — и ничего такого, что могло бы указать на того, кто делает ассиратум.

— А как ты думаешь, кто это? — спросил Кардинал.

— Есть только два человека в мире, которым известна тайна эликсира, — медленно проговорил Гронский. — И один из них находится сейчас в нашем городе. Скорее всего, это сам Некромант, тот самый лорд Марвер из «Хроник Брана».

Он помолчал и добавил с неохотой:

— Или леди Вивиен.

— Может быть еще третий вариант, — добавила Алина, удивляясь сама себе. «Господи, я действительно обсуждаю это всерьез?» — Мы не знаем, что могло случиться с этими двумя за шестьсот лет. Их могли убить, они могли погибнуть в войнах… не знаю, но ведь что-то могло оборвать их жизнь. Оставалось еще два целых экземпляра манускрипта: один у Марвера и один у леди Вивиен. Почему бы не предположить, что кто-то совершенно случайно мог завладеть неповрежденной книгой и узнать тайну приготовления ассиратума?

— Предположить можно, — кивнул Кардинал. — Но я склонен согласиться с первой версией Родиона. И сейчас расскажу, почему.

Он встал, подошел к шкафу, взял из хьюмидора еще одну сигару и достал бутылку виски с тонкими рукописными строчками на маленькой бумажной этикетке.