Сын Китиары - Маргарет Уэйс

Танис беспокойно шевельнулся: держать себя в руках оказалось очень сложно. Он бы все отдал за то, чтобы стукнуть эти головы и вбить хоть чуть–чуть разума в этих ограниченных старых дураков.

– Полегче, дружище, – шепотом предупредил его Даламар, положив руку на плечо Полуэльфу. – Не надо обнаруживать нас.

Танис сжал зубы и постарался успокоиться. С другой стороны послышался ропот. Несколько молодых эльфов, ставших Главами Семей после безвременной кончины родителей, громко возражали старшим.

– Ветер перемен несет новые идеи, новые мысли. Мы, эльфы, должны открыть окна, проветрить наши дома, освободиться от избитых истин и застойных взглядов, – говорила молодая эльфийка.

Танис мысленно аплодировал этим молодым эльфам. Но, к сожалению, их было так немного, что их голоса тонули в возмущенных возгласах старших.

Зазвучал серебряный колокол. Над собранием повисла тишина. Входили члены Талас–Энтии. Эльфы уважительно расступались перед сенаторами. Облаченные в парадные мантии, они встали вокруг кафедры.

Танис взглядом искал Гила, но не нашел его.

Маг в белой мантии, член Талас–Энтии, вскинула голову. Подняв брови, она настороженно осмотрелась.

Даламар выругался и дернул Таниса за рукав:

– Остерегайся этой чародейки, дружище. Она чувствует, что что–то не так.

– Она видит тебя? Нас? – встревожился Танис.

– Нет, пока что нет. Но для нее я как дурной запашок, – усмехнулся Даламар, – впрочем, как и она для меня.

Белая Мантия все еще изучала собравшихся, когда серебряный колокол ударил четыре раза. Все эльфы вытягивали шеи, маленькие вставали на носочки, стараясь выглянуть из–за плеч и голов своих более высоких собратьев. Все глаза остановились на маленькой нише, примыкающей к центральной палате, и Танис внезапно вспомнил эту нишу. В той комнате Танис с друзьями ждали своего часа предстать перед старым Солостараном, Беседующим–с–Солнцами, отцом Лораны, чьим приемным сыном был сам Танис.

Сердце Таниса болезненно сжалось: он знал, что в той нише сейчас его сын.

Гилтас вошел в зал.

Танис забыл страх.

Больше не было маленького мальчика, который убежал из дома. Танис видел молодого человека с серьезным и торжественным лицом, и этот молодой человек стоял гордо выпрямившись, с чувством собственного достоинства, облаченный в желтые мерцающие одежды Беседующего.

Эльфы перешептывались между собой. Они были, очевидно, поражены.

И Танис был поражен. Все в его сыне говорило, что он – король. Гилтас вступил в луч солнечного света. Любящий отцовский взгляд уловил едва заметную дрожь крепко сжатых челюстей молодого человека, бледность его лица, преднамеренно ничего не выражающего. Рашас и чародейка в белой мантии одновременно двинулись, чтобы встать с обеих сторон от Гила.

– Это – Гилтас. Давай начнем, – положив ладонь на рукоять меча, Танис двинулся вперед. Даламар поймал его за одежду и оттащил назад.

– Что еще? – зло обернулся Танис и увидел выражение лица темного эльфа. – Что не так?

– На нем солнечный медальон, – сказал Даламар.

– Что? Где? Я не вижу его.

– Он спрятан под одеждой.

– И что из этого? – Танис не понимал, в чем дело.

– Это – святой медальон, освященный Паладайном. Сила медальона защищает его от таких, как я. Я не смею прикоснуться к нему.

Темный эльф подвинулся поближе к Танису и зашептал ему на ухо:

– Не нравится мне это, друг. Почему у Гилтаса оказался солнечный медальон? Его может носить только Беседующий–с–Солнцами. Портиос никогда бы не отдал медальон добровольно, и никто не может забрать его силой из–за магических свойств. Здесь что–то не то, что–то зловещее.

– Тем более, надо забрать Гила отсюда! Что теперь будем делать?

– Твой сын должен снять медальон. Такие. И он должен сделать это по собственной воле.

– Я присмотрю за этим, – бросил Танис и опять пошел вперед.

– Нет, подожди! – предостерег его Даламар. – Терпение, дружище, терпение. Сейчас еще не время – только не сейчас, когда проклятая Белая Мантия стоит рядом с ним. Посмотрим, что будет дальше. Нужный момент еще не пришел. Ну а когда он наступит, ты должен быть наготове.

Полуэльф медленно разжал руку, впившуюся в рукоять меча. Таков был инстинкт Таниса – действовать, а не выжидать. Но Даламар был прав. Время действовать еще не пришло. Танис беспрестанно переступал с одной ноги на другую и повторял себе, что надо быть терпеливым.

Гилтас остановился у кафедры. Он был немного ниже окружающих его эльфов и, вероятно, никогда не достигнет нормального для эльфов роста–из–за доли человеческой крови, текущей в жилах. На какое–то мгновение он выглядел коротышкой – совсем не по–королевски.

Рашас подтолкнул Гила вперед, положив ему руку на плечо.

Гил повернулся и смерил его холодным взглядом.

Улыбаясь плотно сжатыми губами, Рашас убрал руку.

Повернувшись спиной к Рашасу, Гил медленно взошел на кафедру. Остановившись там, Гил обвел зал быстрым, ищущим и полным надежды взглядом.

– Он ищет меня, – сказал Танис. Его рука потянулась к кольцу. – Он знает, что я приду за ним. Если бы он увидел меня…

– Нет, он может невольно выдать нас, – покачал головой темный эльф. Танис беспомощно наблюдал, как в глазах сына тает надежда.

Голова Гила склонилась, плечи опустились. Но потом он глубоко вздохнул и поднял голову, со стоическим спокойствием устремив невидящий взор в толпу.

Рашас поспешно управлялся с ритуалом, опуская церемониальные украшения, которые так любят эльфы.

– Ситуация крайне серьезная. Прошлой ночью часовые Квалинести поймали лазутчика, шпиона Сильванести!

Старшие эльфы были шокированы и разгневаны, молодые же обменивались взглядами и качали головами.

– Шпиона схватили и будут судить. Кто знает, один ли он? Может, он предвестник вражеской армии! Так что, – Рашас говорил очень громко, почти кричал, – в интересах безопасности нашего народа сенат решил следовать единственно возможному для нас выходу из сложившейся ситуации. По решению Талас–Энтии настоящий Беседующий–с–Солнцами, Портиос из Семьи Солостарана, за преступления против своего народа лишается этого титула. В дальнейшем он будет изгнан и из наших земель, и из всех тех, где живут добродетельные.

– Мы будем оспаривать это постановление! – громко произнес чей–то голос.

Шокированные старшие эльфы завертели головами, стараясь понять, кто осмелился произнести такое. Молодые эльфы стояли все вместе, их лица выражали открытое неповиновение:

– Главы Семей говорят: «Нет», – продолжал молодой эльф, его голос перекрывал Призывы сохранять тишину. – И мы оспариваем постановление Талас–Энтии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});