Ленин - Дмитрий Антонович Волкогонов

«не ломаться».

Тихим голосом, без волнения, но с большой убежденностью в правоте совершенного террористка отвечала:

– Ни к какой партии не принадлежу…

– Почему вы стреляли в товарища Ленина?

– Я считаю, что он предатель. Чем дольше он живет, тем дальше удаляет идею социализма. На десятки лет.

– Кто послал вас совершить преступление?

После секундной заминки:

– Я совершила покушение лично от себя.

Петерс, Курский особенно добивались показаний о связях Ф. Каплан с организацией эсеров, их террористическими боевыми группами. Спрашивали, знакома ли она с конкретными лицами:

– Знакомы ли вы с Биценко[12]?

– Да, на каторге я сидела с Биценко. У Биценко я никогда не спрашивала, как попасть к Ленину. В Кремле я была всего один раз. Зензинова не знала. Как не знакома и с Беркенгейм. Биценко я видела последний раз около месяца тому назад.

– Как вы встретили Октябрьскую революцию?

– Октябрьская революция меня застала в Харькове, в больнице. Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за это. По течению эсеровской партии я больше примыкаю к Чернову.

– Так почему же вы стреляли в Ленина? Кто вас направил на это дело?

– Решение стрелять в Ленина у меня созрело давно. Стреляла в Ленина я. Решилась на этот шаг еще в феврале. Эта мысль у меня назрела в Симферополе, и с тех пор я начала подготовляться к этому шагу…[138]

Эти ответы – из протокола допроса. Как видим, Каплан не пытается оправдаться, уклониться, облегчить свою участь. Но настораживает ее утверждение: «Стреляла в Ленина я». В этом можно сильно усомниться. Хотя было много народу, никто из свидетелей прямо не указал, что видел Каплан стрелявшей. Даже шофер Гиль, который ждал Ленина у автомобиля и был рядом, на свидетельских показаниях сказал: «Когда Ленин был уже на расстоянии трех шагов от автомобиля, я увидел протянутую из‐за нескольких человек женскую руку с браунингом. Были произведены три выстрела, после чего я бросился в ту сторону, откуда стреляли. Стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе. Револьвер этот лежал под моими ногами. При мне револьвер никто не поднял. Поправляюсь: женскую руку с браунингом увидел после первого выстрела…»[139]

Доставленные в военный комиссариат Замоскворецкого района восемнадцать свидетелей говорят примерно то же. Как Каплан (а не чья‐то женская рука) стреляла в Ленина, фактически никто не видел. А было много людей.

У Каплан было страшно плохое зрение, она ничего не видела даже вблизи, и очень сомнительно, чтобы ее взяли в группу боевиков. Арестованная Д. Тарасова, бывшая каторжанка, сидевшая с Каплан в Акатуе, заявила, что стрелявшая была почти слепа. Она «хронически теряла зрение», которое затем едва‐едва восстанавливалось[140]. А то, что Каплан даже не пыталась скрыться и тут же, при первом допросе, подтвердила, что именно она стреляла в Ленина, настораживает еще больше. Похоже, очень похоже, что она была запланированным смертником. Казанский исследователь профессор А.Л. Литвинов утверждает, что в Ленина стрелял Протопопов – бывший помощник Попова по отряду ВЧК (в июле 1918 года). По данным, собранным Литвиновым, арестовали не одну Каплан, но и Протопопова, которого или в тот же день 30 августа, или на следующий день расстреляли. Каплан этого не знала и играла свою трагическую роль до конца.

Обращает на себя внимание заявление, которое сделала Каплан при задержании и затем повторяла заученно на допросах. Оно таково:

«1918 года, августа 30‐го дня, 11 час. 30 мин. вечера, я, Фаня Ефимовна Каплан, под этим именем я сидела в Акатуе. Это имя я ношу с 1906 года. Я сегодня стреляла в Ленина. Я стреляла по собственному убеждению. Сколько раз я выстрелила – не помню.

Из какого револьвера стреляла – не скажу. Я не хотела бы говорить подробности. Я не была знакома с теми женщинами, которые говорили с Лениным. Решение стрелять в Ленина у меня созрело давно. Жила раньше не в Москве, в Петрограде не жила… Стреляла я в Ленина потому, что считаю его предателем революции и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. В чем это подрывание веры в социализм заключалось, объяснить не хочу…»[141]

Арестованная упорно говорит о своем личном решении убить Ленина. Именно это заставляет сомневаться в истинности этих слов.

Не исключено, что «выстрелы Фанни Каплан» являются одной из крупных мистификаций большевиков.

Есть еще несколько загадочных обстоятельств. Браунинг, брошенный покушавшейся, принес в ЧК лишь через три (!) дня большевик А.В. Кузнецов, который, по его словам, подобрал оружие. Но при обыске в сумочке Каплан нашли еще браунинг… Стреляли ли из него? Чей браунинг был подброшен? Следствие уклонилось в ответах на эти вопросы. Лишь через три дня (!) Яков Михайлович Юровский (да, именно тот Юровский – убийца русского царя; его выдвинули в Москву) по поручению Петерса осмотрел место происшествия, где обнаружил четыре (!) стреляные гильзы от браунинга[142]. Но все до одного свидетеля утверждают, что выстрелов было три…

Во время покушения пострадал еще один человек: М.Г. Попова. По ее словам, она подошла к Ленину и сказала:

– Покупать муку разрешили, а заградотряды ее отбирают…

– По новому декрету отбирать нельзя. Бороться надо.

Раздался выстрел, и я упала…[143]

Как значится в справке санитарного отдела Всероссийской чрезвычайной комиссии, «пуля вошла с наружной стороны локтевого сустава, прошла сустав насквозь, вышла из внутренней стороны сустава и на дальнейшем пути обожгла левую грудь…».

Но и это не все. Пуля, извлеченная немецким профессором Борхардтом из шеи, над правым грудинно‐ключичным сочленением, 23 апреля 1922 года, как недавно установлено, вылетела не из браунинга № 150459, который 2 сентября 1918‐го принес в ЧК А.В. Кузнецов… Есть еще важное обстоятельство. В совершенно секретном деле о покушении на В.И. Ленина террористки Ф.Е. Каплан при его проверке 26 июня 1963 года обнаружено отсутствие 11, 84, 87, 90 и 94‐го листов…

Это лишь некоторая часть загадок дела, связанного с покушением на Председателя Совета Народных Комиссаров…

Что можно сказать по этому поводу?

Есть версия, выдвинутая Олегом Васильевым[144], что покушения не было, а состоялась его инсценировка; роли были заранее распределены, и выстрелы были холостыми. Несмотря на смелость предположения, согласиться с ним очень трудно. Достаточно сказать, что уже 31 августа около Ленина побывало 8(!) врачей и все они при осмотре видели (ощупали) пулю, находящуюся в шее…

Более реально предположить, что стреляла не Каплан. Она была лишь лицом, которое было готово взять на себя ответственность за покушение, если стрелявший (стрелявшая) не сможет скрыться. Учитывая фанатизм и готовность к