Образ общества - Макс Вебер

[349] рабочих мастерских начиналось с приобретения самого необходимого для религиозно-полноправного еврея - с приобретения Торы[xxxii], так и многочисленные, по существу профессиональные, союзы ставили на первое место интересы общения и религии, или, если они были ярко выраженными профессиональными объединениями, добивались религиозного признания, как это было свойственно большинству гильдий и вообще всем объединениям в средние века. И это отнюдь не было маскировкой важных материальных интересов. То обстоятельство, например, что самые ранние конфликты в союзах подмастерьев возникали не из-за условий труда, а по вопросам религиозного этикета (таким, как места в религиозных процессиях и т.п.), показывает, как сильно и тогда социальная оценка стоящего вне рода бюргера была обусловлена религиозной. Здесь сразу же обнаруживается то, что особенно важно, - резкая противоположность по отношению к любого рода табуистической замкнутости, которая исключала бы братство в общине. В целом эти братства, как религиозные, так и светские по своему характеру, независимо от времени их возникновения в каждом отдельном случае, фактически находились часто в первоначальной унии с официальными профессиональными союзами - с купеческими гильдиями и цехами ремесленников, о которых речь еще будет идти ниже. Те же, в свою очередь, не всегда были, как часто предполагают, ответвлениями первоначально единой гильдии, хотя это случалось, но вместе с тем объединения ремесленников, например, сложились в некоторых случаях гораздо раньше, чем старейшие conjurationes. He были они и их предтечами, ибо существовали во всем мире, даже там, где никогда не возникала городская община. Все эти объединения оказывали преимущественно косвенное воздействие: способствуя объединению горожан посредством привычки к общности интересов, которая должна была возникнуть в свободных объединениях, посредством примера и совмещения в личной унии ведущего положения лицами, опытными в руководстве такими клятвенными союзами и пользовавшимися благодаря этому влиянием. Во всяком случае, вполне естественно было, и это подтверждается также дальнейшим развитием, что и на севере именно богатые бюргеры, заинтересованные в независимости торговых сношений, принимали наряду со знатными фамилиями активное участие в создании conjuratio, давали на это деньги, следили за ходом движения и вместе со знатными родами принимали клятву и обязательства от всей массы населения; пережитком этого являлось, очевидно, право цеха богатых в Кёльне предоставлять гражданское право. Там, где в этом движении бюргеров помимо знатных родов участвовали и занимающиеся промышленной деятельностью жители города, известную

[350] роль в образовании городского союза играли прежде всего купеческие гильдии. В Англии еще при Эдуарде II восставшие против купцов мелкие бюргеры жаловались на то, что потентаты (potentes) требуют от самых бедных горожан, в частности и от цехов, клятвы в повиновении и вводят на основе этой узурпированной власти налоги. Сходным был, несомненно, этот процесс и в большинстве городских братств, возникших посредством узурпации. После того как в ряде больших городов узурпации увенчались успехом, те политические сеньоры, которые основывали новые города или предоставляли старым городам привилегии, поспешили из «соображений конкуренции» добровольно предоставить бюргерам часть, в каждом случае различную, требуемых ими прав, не дожидаясь возникновения формального объединения, вследствие чего успех этих объединений становился по своей тенденции повсеместным. Этому способствовало, в частности, и то, что лица, желавшие или предполагавшие поселиться в городе, обладавшие, с точки зрения основателя города, достаточным богатством и социальным влиянием, требовали предоставления им уже существующего права какого-либо определенного города; так, например, жители Фрейбурга - городское право Кёльна, многочисленные южногерманские города - право Фрейбурга, восточные города - магдебургское право; при возникновении конфликтов компетентное решение выносил город, чье право было в каждом данном случае предоставлено. Чем богаче были поселенцы, на которых расчитывал основатель города, тем больше были уступки, на которые ему приходилось идти. Так, 24 conjurationes во Фрейбурге, которым Бертольд Церингенский [xxxiii] обещал сохранение свобод граждан в новом городе, играют роль, напоминающую роль «цеха богатых» в Кёльне, получают большие личные привилегии и в качестве consules общины держат в руках управление городом. К числу пожалованных князьями и вотчинниками привилегий городам относится повсюду прежде всего то, что бюргерство конституируется как «община» с собственными органами управления; в Германии во главе ее стоит «совет». Наличие «совета» считалось в Германии необходимым выражением свободы города, и бюргеры притязали на автономное право определять его состав. Это удалось им не без борьбы. Еще Фридрих II запрещает в 1232 г. деятельность всех советов и бургомистров, выбранных городами без согласия епископа; вормсскому епископу удалось добиться для себя и своего представителя права председательствовать в совете и назначать его членов. В Страсбурге в конце XII в. управление министериалов епископа было заменено советом, состоящим из представителей бюргерства и пяти министериалов. В Базеле епископ добился того, что император устранил совет, который, как

[351] предполагает Гегель[xxxiv], он прежде сам разрешил. Во многих южногерманских городах долгое время фактическим главой города оставался назначаемый или, во всяком случае, утверждаемый сеньором шультгейс, и бюргерство могло избавиться от этого контроля, лишь купив эту должность. Однако в грамотах мы обнаруживаем, что наряду с шультгейсом все большее значение обретает «бургомистр» который в конце концов получает преимущество. Он был, в отличие от шультгейса, действительным представителем союза горожан, т. е. должностным лицом, возникшим в результате узурпации, а не должностным лицом сеньора. Впрочем, в XIV в. в соответствии с изменившимся составом очень многих немецких городов бургомистр, получая все большее значение, часто переставал быть представителем «родов», подобно consules Италии, - им скорее соответствовали не принесшие клятву шеффены (scabini поп jurati), консулы и подобные им представители бюргерства больших городов в раннее время, - а становился доверенным лицом профессиональных объединений, т. е. относился уже к более поздней стадии развития. Активное участие в союзе бюргеров обусловливалось сначала повсюду наследственным, отчуждаемым, свободным от барщины и податей владением землей в городе; или оно было связано только с твердо установленным налогом и обязанностью участвовать в осуществлении необходимых городу целей, - эта обязанность стала в Германии признаком городского землевладения. Позже стала облагаться и другая собственность, прежде всего деньги и ценные металлы. Вначале городской житель, не обладавший земельным владением, был лишь участником в защите города, каким бы ни было в остальном его сословное положение. Право занимать городские должности и участвовать в совете менялось, причем в различном смысле. К этому мы теперь и перейдем. Но сначала надо еще, предварительно и в самом общем смысле, поставить вопрос, что послужило причиной того, что, в отличие от Азии, в Средиземноморском бассейне, а затем в Европе, началось развитие городов. Отчасти ответ на это был уже дан указанием на то, что возникновению городского братства, следовательно, городской общины препятствовала магическая замкнутость родов, а в Индии - каст. В Китае роды были носителями важных религиозных традиций, культа предков и поэтому нерушимы. В Индии касты определяли специфический образ жизни, с соблюдением которого было связано существование при переселении душ, поэтому касты ритуально исключали друг друга. Но если в Индии это препятствие было абсолютным, то родовая знать в Китае и особенно в Передней Азии может рассматриваться только как относительное препятствие. И в самом деле, именно в этих регионах

[352] появляется нечто совершенно иное: различие в военной организации, прежде всего в ее экономико-социологической основе. Необходимость регулирования течения рек и орошения привела в Передней Азии (включая Египет) (и менее, но в достаточной степени в Китае) к созданию царской бюрократии, вначале это была только бюрократия, связанная со строительными работами, но затем она привела к полной бюрократизации управления, которая давала царю возможность с помощью персонала и доставляемых им доходов взять снабжение армии в свои руки, осуществляя его посредством своих бюрократических хозяйственных органов. «Офицер» и «солдат», вся составленная из призывников, снаряженная и снабженная необходимым из государственных складов армия стала здесь основой военной силы. Следствием этого были отделение солдат от средств военных действий и безоружность подданных. На этой почве не могла возникнуть политическая, независимая по отношению к царской власти бюргерская община, так как бюргер больше не был воином. Совершенно иначе обстояло дело на Западе. Здесь вплоть до периода императорской власти сохранился принцип самоэкипировки войска, независимо от того, состояло ли оно из несущих военную повинность в силу военного банна [xxxv] крестьян, рыцарей или городской милиции. А это означало военную самостоятельность отдельных военнообязанных. В самоэкипирующейся армии действует принцип, согласно которому военачальник в значительнойиз несущих военную повинность в силу военного банна [xxxvi] крестьян, рыцарей или городской милиции. А это означало военную самостоятельность отдельных военнообязанных. В самоэкипирующейся армии действует принцип, согласно которому военачальник в значительнойьшими их группами, он сильнее, но перед всеми или большими их объединениями, если таковые возникают, он беззащитен. Такой военачальник лишен бюрократического, слепо ему повинующегося, ибо полностью от него зависящего, аппарата принуждения, с помощью которого он, не вступая в переговоры с независимыми в военном и экономическом отношении аристократическими родами, из чьих рядов он вынужден рекрутировать органы своего управления, - своих сановников и должностных лиц на местах, - мог бы проводить свою волю и тогда, когда эти слои сплачиваются против него. Между тем такие союзы возникали всегда, как только предъявлялись новые требования экономического характера, в частности требования денег. Этим объясняется возникновение на Западе, и только там, «сословий», а также возникновение корпоративных и автономных городских общин. Финансовая помощь горожан вынуждала сеньоров обращаться к ним в случае необходимости и заключать с ними договор. Такой финансовой мощью обладали также гильдии в