Вампиры. Антология - Стивен Джонс

— Ты не смог бы попасть туда без меня, — возразил Кощей. — А я не мог бы отправиться туда без тебя. Таковы условия контракта. Всегда заключается контракт. — Он пристально глядел на нас с Дэви сквозь сгущающийся туман. — Я получил так мало по сравнению с тем, что дал. Вам, джентльмены, не стоит мне завидовать.

— Я сам сделал выбор. Я так сильно этого хотел, и он показал мне как. Идите в задницу, вы оба. Вы понятия не имеете, что он для меня сделал! — воскликнул Вор.

— Ты совсем одурел или слишком болен, ты не понимаешь, чего ты хочешь, — сказал Дэви.

— Я больше ничего не хочу, — буркнул Вор, закрыл глаза и натянул простыню до подбородка. Его кровать походила на катафалк, плывущий в подсвеченном алым светом дыму.

— Вот видите, — сказал Кощей. — Вы, джентльмены, ничего не можете…

Дэви выстрелил в него. Вспышка от выстрела осветила комнату, на миг сделав все материальным и ясно различимым. Кощей метнулся к двери, а Дэви выстрелил в него еще раз, и он осел на пол, кровь была на его белом лице и на его руке, когда он отнял ее от груди. Он поднял на Дэви взгляд, улыбаясь, и Дэви выстрелил в него еще пять раз, а затем отшвырнул ружье. Его он тоже купил этим утром, в пабе в Далстоне.

Кощей закашлялся, выплюнув струйку крови, прикрыл рот ладонью и снова закашлялся. Что-то поднималось по его белому горлу: он выплюнул на ладонь пули, подержал, уронил на ковер и захохотал.

И тут мы оба двинулись на него, подгоняемые злостью, страхом и отчаянием. Дэви с такой силой ударил Кощея охотничьим ножом, что лезвие прошло сквозь плечо и воткнулось в раму двери. Я со всего размаху врезал ему снизу в челюсть, и он вырубился.

Мы с Дэви переглянулись, оба дышали тяжело, оба были забрызганы кровью Кощея. Затем я отвернулся, и меня стошнило.

— Надо его прикончить, — предложил Дэви неуверенно. — Перерезать ему глотку. Размозжить ему череп.

— Я к этому не готов, — мотнул я головой. — Кроме того, застрелить его не удалось, так что, наверное, и все остальное не получится.

— Ага. Поэтому приступаем к плану «Б».

Мы выдернули из Кощея нож, затащили тело на кровать и завернули его в пропитанное кровью бархатное покрывало, туго обмотали электрическим проводом. Дым клубился над нами, мы задыхались в едких испарениях. Дэви затолкнул Кощею в пищевод трубку и сунул в зубы пластиковую воронку; я вливал через воронку смесь из гербицида и хлорной извести, пока она не потекла у него из носа, смешанная с кровавой жижей. Затем мы завернули его в черный полиэтилен и покатили тяжелый сверток вниз по ступеням.

От сырого холодного воздуха я начал приходить в себя. Когда мы заталкивали нашу жертву в фургон, я сказал:

— Надо бы вернуться за Вором.

— Я позвоню в «скорую», — сказал Дэви.

Он набрал 999, когда я заводил машину, назвал им адрес Вора, когда я выруливал на дорогу, и вышвырнул мобильный телефон в окно, когда мы застряли в плотном потоке машин перед отелем «Швейцарский Коттедж». Мы ехали с опушенными стеклами, и в голове у меня начало прояснятся, пока я полз в пробке на Юстон-роуд.

— Парни из «скорой помощи» увидят кровь, — сказал я. — И еще они найдут Жабу. Найдут его тело.

— Грабители. Была драка, негодяи давно скрылись.

— Вор нас видел.

— У Вора мозги набекрень. Что бы он ни сказал, ему не поверят. Когда мы вернемся, я позабочусь о дальнейшем, привлеку к делу Роя. Но сначала избавимся от этого мешка с дерьмом.

Мы поехали на восток через Шоредитч, через Сити (там был жуткий момент, когда дежурный полицейский на одном из пропускных пунктов пристально посмотрел на наш фургон, но все-таки не остановил), потом по шоссе А13, квадратная башня на Канари-Ворф поворачивалась к нам разными сторонами в сплетении узких дорог под георгианскими террасами; плотный поток машин на освещенной фонарями трассе и объездной дороге вокруг Дагенхема начал редеть, когда мы миновали туннель Блэкуолл и нарыв «Купола Тысячелетия».

Мы разговаривали, вспоминая момент нападения, шутили по поводу сожженных мостов, мы знали, что с «Жидким телевидением» покончено, знали, что с нашей дружбой, скорее всего, тоже. Черный полиэтиленовый сверток в человеческий рост тяжело перекатывался взад и вперед у нас за спиной, как какая-нибудь подгнившая египетская мумия. Мы проехали через Хорн-Черч и свернули на временную дорогу, протянувшуюся по вересковым пустошам Рейнхэма, миновали мрачные склады, обнесенные высоким проволочным забором, выехали на пустынный мол.

Река лежала ровная и темная под низко нависающими облаками, до сих пор подсвеченными догорающим закатом. В свете фар нашего фургона мы подтащили тяжелый сверток к концу бетонного причала и кинули в воду.

Он шумно плюхнулся, пошел вниз, всплыл, увлекаемый течением. И тут воздух, который удерживал сверток на плаву, вырвался наружу, и черный пластик упал с лица трупа, прежде чем тот ушел на дно.

Это был не Кощей. Он показал напоследок еще один фокус. Бледное лицо, погружающееся в толщу мерцающей черной воды, принадлежало Вору.

Мы с Дэви ехали обратно в молчании. Фургон бросили у станции «Бау-Тьюб», ключ зажигания оставили на месте в надежде, что фургоном соблазнятся какие-нибудь подростки, любители покататься на чужой машине, в молчании доехали до города, в молчании расстались.

С того дня я ни разу не видел Дэви.

Я уже больше месяца не выхожу из квартиры, заказанную через Интернет еду и выпивку мне приносят под дверь. Я отважился на вылазку один только раз, до ближайшего угла, где скупил у малолетних торговцев все дозы кокса и героина, которые у них были.

Но вряд ли мне удастся отсидеться.

Я дважды видел Кощея.

Один раз, когда бездумно переключал телевизионные каналы, он мелькнул в новостях MTV, в репортаже о каком-то певце, новой звезде фолк-рока. Он стоял сбоку от сцены в пабе, выделяясь на фоне возбужденной девичьей аудитории.

И второй раз вчера, на площадке перед моей квартирой, его белое лицо блестело в свете дежурной лампочки, когда он улыбнулся мне, прежде чем шагнуть в тьму за перилами.

Я знаю, он вернется. Он всегда возвращается завершить то, что начал.

Дэннис Этчисон

Оно появляется только ночью

Перевод: Л. Шушунова

Когда Дэннис Этчисон был подростком, Рэй Брэдбери порекомендовал ему писать каждую неделю по одному короткому рассказу. С пятнадцати лет он следовал этой рекомендации и продолжает следовать ей по сей день. Дважды удостоен Всемирной премии фэнтези и трижды — Британской премии фэнтези. Карл Эдвард Вагнер отозвался о нем как о «лучшем писателе, работающем в жанре психологического триллера, фактическом родоначальнике жанра».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});