Пекло. Дилогия (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

– Еще еда. Другая еда.

– Я много чего принес.

– Доставай все. В первую очередь мне нужны головы.

– Хм, хорошо.

Пожав плечами я стал опорожнять ячейки. Я и сам не знал до конца сколько у меня всего скопилось.

Многие туши были серьезно искалечены, и количество порой можно было понять только приблизительно. Из двух кусков состояло тело, или из трех, кто теперь разберет?

Получилось примерно тринадцать голов зеленых геккончиков, шесть рыбин, один шипастый огнеупорный питон, Немного помявшись вывалил тело хамаона, предварительно отрубив ему хвост. Гадозавров выкладывать не стал. Как я понял Оше были интересны именно головы, а у этих змеюк, в головах мощнейший яд. Чего доброго еще отравится, я себе этого потом не прощу.

Оша продолжила свое занятие с вскрыванием голов. Видимо у кробсов и правда бронированная шкура и кости. С геккончиками, богомолиха справлялась куда как быстрее.

– Он сказал, слово никчемная. – Оша, не переставая заниматься трепанацией очередной жертвы, указала лапой на юриста. – Что значит никчемная.

Я задумался.

– Ну, это наверное это больше ругательное слово. Оно означает что‑то вроде ненужного или бесполезного. Предмета или человека, если конечно я правильно помню.

– Никчемная. Прямо как я. Оша никчемная. – эти слова попадали в мою голову вместе образами и горечью. Похоже она была расстроена. Хотя судя по тому как бодро она вскрывала очередной череп, в это трудно было поверить.

– Что значит никчемная? Очень даже кчемная… Ну, то есть нужная. Ты мне вот нужна. Нечего расстраиваться такой красивой девочке. – ну конечно. Как еще утешить девушку, наговорить комплиментов, сказать что она красивая. Особенно если это богомол с щупальцами…

– Я вижу слово красота. В вашей культуре ей придается большое значение. Но я не понимаю что это такое. Не понимаю его значения. Я функциональна, практична, сильна, умна, если сравнивать меня с людьми. Но какую пользу несет красота?

– Как бы это объяснить. В нашей культуре, по крайней мере в мое время. Красота была одним из параметров для… Для выбора партнера например. – Ох, не готов я про рассказы о пестиках и тычинках.

– Для выведения потомства?

– Да, красивые женщины, привлекают мужчин. Потом у них появляются дети.

– А некрасивые, не размножаются?

– Ну… – я ненадолго впал в ступор. – Они делают себя красивыми, красятся там, красиво одеваются.

– То есть маскируются под красивых. И для чего им это? – мне показалось что наша беседа идет будто по сценарию. Возникало ощущение, что Оша пытается подвести меня к какой‑то мысли. Хотя когда моему младшему брату было пять лет и он начинал задавать неудобные вопросы, ощущение было то же.

– Ну как зачем? Чтобы привлечь сильного мужчину, завести потомство, ну и чтобы этот мужчина впоследствии их обеспечивал и оберегал. Я предполагаю что в вашей культуре матриархат, и всем правят матери, но у нас мужчины и женщины равны.

– То есть некрасивая самка, вводит в заблуждение мужчину, делая вид, что дает ему то чего он хотел, тем самым она добивается желаемого для себя? Все верно?

– Ну да. – мне стало неприятно от того, что она сказала. Но я не знал что противопоставить ее словам.

– И как в итоге ведут себя самцы?

– Ну по‑разному.

– Я бы, поняв что меня обманули, рассердилась бы, и не дала того что от меня ждут.

– Ну иногда и так происходит. Но в целом, мне кажется, что мужчины позволяют себя обманывать.

– Я вижу что так происходит часто. – она на миг задумалась, будто что‑то проверяла. – Статистика показывает. Ваши самки врут самцам, чтобы у них появилось потомство и обеспечить себя. Самцы позволяют себя обмануть, чтобы потом оставить самку и потомство без защиты. Хотя я вижу неточность. Дело не только в красоте. Но и в культурных ценностях, и в идеалах, и в философии… Почти во всем. Во многом ваша культура построена на лжи. Теперь мне стало больше понятно.

– Как‑то у тебя совсем все безрадостно звучит. – мне почему‑то стало очень обидно от ее слов. Почему‑то вспомнилась бывшая жена. Да мы с ней не ладили и потом я сам решил что мы просто не подходим друг другу. Но я ценил ее. Она была хорошей. – В общем, сейчас я затрудняюсь дать тебе вменяемый ответ. Но ты не во всем права. Да в нашей культуре много лжи. Но это только первый слой. Были и честные люди. Были и те которые используя ложь строили нечто грандиозное… А к черту! А как у вас происходит размножение? Как вы выбираете себе самцов?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мать никогда не позволит себя обмануть. Она выбирает самого сильного и здорового самца и от него родится самое сильное потомство. Все. У самца осеменителя только одна функция. Зачем усложнять?

– Да действительно, – криво усмехнулся я.

– Ах‑ха‑ха! – раздался протяжный смех Милана. – Да я разнесу их на клочки! Я выдою их досуха! Друг Андор, ты станешь миллионером!

– Круто, что‑то накопал? – переключился я на Милана, радуясь что могу уйти от неудобного разговора. А Оша, как ни в чем не бывало перешла к следующей туше.

– Я сейчас отправлю им претензию, – он так сказал слово «претензия», будто перед ним звучала барабанная дробь. – За ними три жалобы, а администрацию системы прозрачная жизнь, в администрацию Туманных холмов и еще одну в правящий совет Пекла. Ух, им это очень понравится. – каждое слово касающиеся документов, органов власти или юриспруденции, он произносил будто слова из волшебных заклинаний. – А потом я подам на них в суд по факту семи грубейших нарушений. – Милан был в экстазе. – И напоследок запрошу аннулирования долга. А в финале, – долгая пауза, однозначно должная сопровождаться барабанной дробью и фанфарами, – запрошу компенса‑ацию. Большую компенсацию.

– Звучит отлично! Когда ты приступишь?

Я уже написал претензию, и сейчас пишу жалобы. О да. Жалобы! Юриспруденция, спасибо тебе что ты есть!

– Э‑э, ты хорошо себя чувствуешь?

– Замечательно! Прекрасно! Я счастлив! – от его экспрессии могли покрыться завистливой плесенью, лучшие театральные актеры.

– Круто, рад за тебя. Слушай, а чего ты свой долг так же не аннулируешь?

После моего вопроса Милан изменился в лице и посмотрел на меня таким взглядом, что мне стало не по себе.

– Что? Аннулировать мой долг? – спросил он с явной иронией, а затем с торжеством в голосе объявил. – Это не возможно!

– Но почему?

– Договор согласно, условиям которого меня отправили сюда, составлял я. Он исключителен и непогрешим. Понял ты? Друг Андор? Мои договоры невозможно аннулировать! Ах‑ха‑ха!

Глава 26. Иной выбор

Милан сидел в углу и похихикивая готовил какие‑то документы. Раз в полчаса он подпрыгивал и начинал танцевать. Иногда он просто кричал что‑то вроде: «А вот здесь я им вот так отвечу!», или «А здесь с них еще парочка миллионов! Ах‑ха‑ха!». По моим прикидкам так продолжалось часов восемь. За это время произошло много чего интересного, но Милану до этого не было никакого дела. Он был в своей любимой стихии.

Сначала мы много общались с Ошей, пока она вскрывала оставшиеся головы трупов животных. После того как она закончила с первой половиной, она попросила убрать останки обратно в хранилища. Оказывается, в хранилищах имеется какой‑то механизм замедления времени. После того как ячейка закрывается все процессы внутри замирают. Удивительно! Особенно то что Оша разобралась в этом быстрее меня. Хотя чего тут удивляться, я всегда был из тех кто ленится читать инструкции. Все методом научного тыка.

– Эти животные, недостаточно умные и лишены ментальной силы. – посетовала Оша. – Нужно больше. И лучше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Похоже назревает истребление местной живности. – попытался я передать мысленное сообщение. У меня пока плохо получалось, но это и правда как мышцы качать, нужны тренировки. Как ни странно, у меня получалось все лучше. Как сказала Оша, у людей неплохой потенциал, но мы его совершенно не используем.