Дом Цепей - Стивен Эриксон

— Ради чего, друг? Что ваши… боги… требуют?

Карса бросил на Леомена быстрый взгляд и пожал плечами: — Чего ты хотел?

Леомен явно хотел сказать одно, но сказал совсем другое: — Мое терпение на исходе. Важные вести насчет малазан. Далекие поражения. Ша'ик и приближенные очень возбуждены… но ничего не делают. Мы ожидаем легионов Адъюнкта. В одном Корболо Дом прав: походу легионов будут мешать. Но не так, как хотелось бы ему. Никаких великих битв. Ничего драматического и смертельно опасного. В-общем, Тоблакай, Матток дал мне разрешение уехать с отрядом воинов, а Ша'ик любезно согласилась выпустить из Вихря.

Карса улыбнулся: — Да неужели. Ты свободен вредить Адъюнкту? Ага, я так и думал. Ты будешь разведывать, но лишь в холмах вблизи Вихря. Путешествия на юг она не позволила. Но, по крайней мере, ты хоть что-то будешь делать. Рад за тебя, Леомен.

Голубоглазый воин подошел ближе. — Едва выехав за Вихрь, Тоблакай…

— Она все же узнает.

— Я рискну ее нерасположением, — оскалился Леомен. — Ничего нового. А ты, друг? Она зовет тебя телохранителем, но давно ли тебе позволяли явиться пред очи? В проклятый ее шатер? Она поистине Возрожденная, потому что она не такая, как раньше…

— Она малазанка, — сказал Тоблакай.

— Что?

— Прежде чем стать Ша'ик. Ты знаешь не хуже моего…

— Она была возрождена! Она стала волей богини, Тоблакай. Что было раньше — не важно…

— Так говорят, — пророкотал Карса. — Но память остается. Именно память ее и сковала. Она в ловушке страха, и страх рожден тайной, которой она не желает делиться. Единственный, кто знает тайну — Руки Духа.

Леомен долгое мгновение смотрел на Карсу. Потом не спеша сел на корточки. Двое мужчин были окружены змеями, шелест чешуи о песок стал приглушенным аккомпанементом разговора. Опустив ладонь к почве, Леомен наблюдал, как яркошейка обвивает руку. — Твои слова, Тоблакай, шепчут о капитуляции.

Пожав плечами, Карса пошел к инструментам, лежащим у корней дерева. — Годы хорошо мне послужили. И твоя компания, Леомен. Ша'ик Старшая. Однажды я поклялся, что сделаю малазан своими врагами. Но я успел повидать мир и знаю теперь: они не злее любых других низменников. Они скорее кажутся единственно верными духу справедливости. Народы Семи Городов, так презирающие их, так ждущие их бегства — они желают всего лишь вернуть власть, которую забрали малазане. Власть, которую используют для подавления своих же соотечественников. Леомен, ты и твои сородичи повели войну против справедливости, а это не моя война.

— Справедливость? — Леомен оскалил зубы. — Ожидаешь, что я оспорю твои слова, Тоблакай? Не буду. Ша'ик Возрожденная говорит, во мне нет преданности. Возможно, она права. Я слишком многое видел. Но… остаюсь здесь, сам гадая, почему.

Карса вытащил резец и молоток. — Свет гаснет, тени стали гуще. Думаю, все дело в свете. Вот что в них особенного.

— Откровение, Тоблакай. Апокалипсис. Распад. Уничтожение. Всего. Всех людей… низменников. Со всеми нашими извращениями и ужасами. Изменами, зверствами. На один жест доброты и сочувствия приходится тысяча подлых дел. Преданность? Да, во мне ее нет. Ни к одному сородичу. Чем скорее мы уничтожим сами себя, тем чище станет мир.

— Свет, — продолжал Карса, — сделал их почти людьми.

Погруженный в раздумья Тоблакай не заметил, как сузились глаза Леомена, с каким трудом тот хранит молчание.

«Не годится никому вставать между мужчиной и его богами».

Перед лицом Леомена показалась голова змеи. Мелькнул язычок.

* * *

— Дом Цепей, — прошептал Геборик, и лицо его стало унылым.

Бидитал вздрогнул, хотя трудно было бы сказать — от страха или от удовольствия. — Разбойник. Супруга. Несвязанные — они интересны, верно? Словно разбитые…

— Откуда взялись изображения? — требовательно спросил Геборик. Простой взгляд на деревянные карты, на лакированные образы — пусть смутные для его взора — наполнял горло бывшего жреца желчью. «Я ощущаю… пороки. В каждом и во всех. Это не случайность, не слабость руки нарисовавшего их к бытию…»

— Нет сомнений, — ответил Л'орик, — в их подлинности. Излучаемая ими сила полна зловонием магии. Никогда не видывал я в Колоде такого бурного рождения. Даже Тень…

— Тень! — буркнул Бидитал. — Эти обманщики никогда не раскроют истинную силу Королевства! Нет, здесь, в новом Доме, тема чиста. Несовершенство прославлено, касание хаотического случая запятнало всех…

— Молчание! — прошипела Ша'ик, охватив себя руками. — Нам нужно подумать. Никто не говорит. Дайте подумать!

Геборик мельком поглядел на нее, щурясь в попытке сфокусировать взор, хотя она сидела рядом. Карты нового Дома прибыли в тот же день, что и новости о неудачах малазан на Генабакисе. С того времени они вызывали кипящие разногласия среди командиров Ша'ик, сумев притушить даже радость от вестей о целости брата Ганоэса. Карты ввели ее в нехарактерную задумчивость.

Дом Цепей вплетен в их судьбы. Коварное вторжение, зараза, к которой они не могли приготовиться. Но враг ли это или потенциальный источник новой силы? Кажется, Бидитал суетливо убеждает себя в последнем — можно не сомневаться, им движет растущее разочарование в Ша'ик Возрожденной. С другой стороны, Л'орик склонен скорее разделить сомнения Геборика. Только Фебрил остался в одиночестве, храня молчание на этот счет.

Воздух в шатре стал спертым, кислым от пота. Геборику хотелось лишь уйти, сбежать от них; но он ощущал, что Ша'ик ухватилась за его присутствие так отчаянно, как никогда прежде.

— Покажи еще раз новую Свободную карту.

«Да. В тысячный раз».

Кривясь, Бидитал порылся в Колоде, вытащил карту и положил на середину мата из козьей шерсти. — Если кто из новичков и вызывает сомнения, — ощерился старик, — то он. Владыка Колоды? Абсурд. Как можно контролировать неконтролируемое?

Ему ответило молчание.

«Неконтролируемое? Как сам Вихрь?»

Ша'ик явно не заметила гнусного намека. — Руки Духа, мне хотелось бы, чтобы ты взял карту, ощутил и рассказал, что чувствуешь.

— Ты просишь этого не в первый раз, Избранная, — вздохнул Геборик. — Я же говорю: нет связи между силой моих рук и Колодой Драконов. Я не смогу помочь…

— Тогда слушай внимательно, я ее опишу. Забудем про руки. Я говорю с бывшим жрецом, с ученым. Слушай же. Лицо затемнено, но намеки…

— Оно затемнено, — презрительно встрял Бидитал, — потому что карта — лишь проекция чьих-то самонадеянных мечтаний.

— Прерви меня еще раз и пожалеешь, Бидитал, — сказала Ша'ик. — Мне хватило твоих рассуждений на эту тему. Откроешь еще раз рот — прикажу язык вырвать. Руки Духа, я продолжаю. Фигура чуть выше среднего роста. Вдоль щеки идет багровая полоска — шрам или кровь, как бы рана. Он… да, это определенно мужчина, не женщина — стоит на мосту. Каменном, покрытом трещинами. Горизонт полон языками пламени. Кажется, мост окружен поклонниками или слугами…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});